Как закалялась сталь - 2057. Том 3 (СИ) - Мусин Ринат - Страница 41

— Но я покажу вам еще кое-что. Вы это обязаны увидеть, — сказала она уже без улыбки, и повела всех по коридорам, которые становились все пустынней, вниз, по бесконечным лестницам.

— Вы все — чрезвычайные и полномочные комиссары по своим областям, — говорила она очень серьезно. — Вам надо много знать, и многое понимать.

Руслан ошеломленно вертел головой. Они, наверно, сейчас на несколько десятков метров под землей. Что это за подземный город? Сверху никаких отвалов земли не видно, как не заметно и метровой колеи от тысяч грузовиков, которые просто обязаны были отсюда вывозить кубические километры земли. Тут же миллион человек можно спрятать! Тысячи помещений, сотни коридоров и коридорчиков.

Меж тем они остановились перед бронированной дверью без всяких ручек и глазков. Ира приложила к ней ладонь, и дверь мягко открылась. Здесь снова достаточно многолюдно. Куча непонятной аппаратуры, и запах почти как в больнице. Темный, едва освещенный коридор, в конце которого несколько помещений. В нишах-гротах сидят несколько человек, на больничных креслах-кроватях. Руслан и Ира остановились около первого. В ярко освещенном закутке размером «три на три», прямо посередине, в медицинском кресле — лежал тучный человек. Голова его была чисто выбрита и опутана проводами с присосками и иглами. Около него, на обычном офисном кресле, сидел человек, но в шлеме, хотя тоже опутанном проводами.

— О, Ир, привет! — глухо сказал человек в шлеме. — Что, привела новых «чрезвычайников»?

Человек встал с кресла, снял с головы шлем, шевелюра непослушных волос расплескалась по плечам.

— Что, наконец то на укладку сходил? — со смешком спросила Овод.

— Людоед, — представился он, игнорируя насмешку. — Товарищ Людоед. Некоторые зовут Хирургом.

— Товарищ Людоед занимается…, - начала было Ира.

Но тот отмахнулся, и быстро заговорил:

— Да ладно, потом расскажешь. Ир, ты прикинь, как повезло, этот чудак счетов имеет на пару миллиардов, зарегистрированы, изначально, как обычно — совместно на несколько крупных полицейских, а теперь он один остался.

Тягодум кивнул на тучного мужчину в медкресле:

— Представь? Пара миллиардов. Это только чистые деньги. А сколько в бумагах — даже сказать страшно. Ну ты представь — они все ресурсы качали за границу, и одновременно почти все средства уводили туда же. И кое-что из местных налогов прихватывали. Ты представь себе размеры насоса. А? Это просто… невообразимо…

Было видно что товарищ Людоед действительно возбужден, его аж слегка потряхивало.

— Ты «Мастера и Маргариту» читал? — теперь уже Людоед-Хирург обратился к комиссарам. Руслан недоверчиво кивнул.

— Читал.

При чем здесь «Мастер и Маргарита»?

— Помнишь там сцену «сдавайте валюту»? Вот у нас здесь то же самое, только в более прогрессивном виде, — продолжал бывший врач. — Тут у нас собраны «пупы страны», крупного и среднего разлива. Губернаторы там, и их замы. Бухгалтера господ миллионеров и миллиардеров. Иногда начальники департаментов и отделов, обычно с большими звездами и посообразительней. Мы их обездвиживаем, колем барбитуру всякую, и одновременно кое-что из наркоты, чтоб они в транс впали… Навешиваем аппаратуру, и с помощью ассоциативных связей получаем информацию. Я сейчас на заключительном этапе первого уровня, пациент в глубоком трансе, я сейчас картинки с его мозга получаю, через свой мозг, проверяю инфу, так сказать, на достоверность. То есть у нас на руках будет полная картина, с вербальным и визуальным подтверждением некоторых фактов. Это технология… скажем так… очень далекого будущего.

— Вы не представляете, — продолжал дальше Тягодум. — Некоторых из них так профессионально готовят, что они даже под барбамилом с ЛСД не вспоминают, как будто вычеркивают из памяти, помнят только, что в определенной ситуации должны пойти в отделение банка, там в одной ячейке взять ключ и бумаги, и передать другому «товарищу»… Речь же идет о таких суммах — закачаешься. Пароли к счетам специально не запоминают, о кодах и говорить нечего, у них для этого вообще специальные люди есть, которые эти пароли и коды хранят в своей памяти, как набор цифр и букв, или как специально выпущенную для этого купюру или сертификат… И там не счета, это мне повезло что у этого мудака свои личные счета. Там фирмочки, два-три человека, и переместить денежку с счета фирмы могут только эти трое совместным решением, ну… только если свидетельства о смерти двух подельников нет.

— И сколько здесь сдается? — спросил Руслан.

Овод и Людоед переглянулись.

— Когда как, — пожал плечами последний. — Иногда пара миллионов в день. Иногда сотня. Один день было аж тридцать с лишком миллиардов. А некоторые дни — вообще ничего.

— Тридцать с лишком миллиардов рублей? — уточнил кто-то.

Хирург широко улыбнулся.

— Долларов, товарищ, долларов. Этот отдел потому так и называется — СВ, то есть «Сдавайте Валюту». Ир, сходи, покажи ему следующие уровни.

— Есть еще следующие? Уровни? — удивился Руслан, когда они покинули словоохотливого товарища Людоеда, и стали спускаться еще ниже.

— Конечно, — спокойно объясняла Ирина. — После получения информации надо произвести выемку средств, а также ликвидацию хвостов, и исходного материала. Кстати, «хвостами» занимается верхний отдел, мы уже там были.

Ира ткнула пальцем вверх.

— То есть они там эти средства вплетают в биржевые махинации, и выводят уже чистые деньги. Поэтому товарищи китайцы и господа биржевики нам некоторые вольности пока прощают — мы средств вводим больше, чем выводим. Что рекомендует нас как чрезвычайно выгодных партнеров.

— Но… тридцать миллиардов!

— Да, иногда приходится сильно напрягаться. Смотри, тут у нас «барокамеры»….

Они сейчас шли по очень широкому коридору. Справа и слева были стеклянные стены, а за прозрачными стенами — длинный ряд дверей, небольших, чрезвычайно массивных.

— Здесь, после первого этапа, находятся наши «сдавшие валюту». То есть мы пока ничего не извлекаем из их счетов и фирм. Идет проверка информации. Ну и естественно ждем, смотрим, какие службы возбуждаются, кто конкретно ищет и издает приказы на поиск, снова получаем информацию о его соучастниках, и вновь запускаем колесо.

— Они прямо напичканные химией, — говорила как ни в чем не бывало Ира. — Попадают в одну из камер. Камеры обиты мягким материалом. Полная и абсолютная темнота, ни одного фотона света. Воздух специально и тщательно фильтруется. Ровная комфортная температура и влажность. Звук исключен, еда полностью безвкусная. Почти все органы чувств отключены. Зрение. Слух. Обоняние. Вкус. Осязание, фактически — тоже, — перечисляла она.

— В таких условиях время растягивается. Часы кажутся сутками и неделями. Сутки — годами. Недели — вечностью.

— А как же отходы?

— Там полы специальные. Не смогу сейчас объяснить, в общем все втягивается и ничего не остается… да оставаться там особо и нечему, еды и воды им выдается через соски в стенах ровно на функционирование организма.

— И что, они там навсегда? — поежился Руслан от представленного.

— Нет, что ты… Полный слом психики нам не нужен. Через некоторое время мы его подготавливаем к акции. То есть к третьему этапу. То есть он сам, добровольно должен поехать, и перевести средства с одного счета на другой. Кстати, объект, — она произнесла слово «объект» так, что Руслан снова почувствовал что по спине бежит холодок.

— …так вот, объект не видит, обычно, кто к нему обращается. А вот план согласуется и выверяется до запятой, то есть прямо по времени, покупаются заранее билеты, проводятся заранее договоренности, у «объекта» обычно есть легенда, обычно — «задолбало все, сбежал от вас, месяц жил один на Шпицбергене без связи»…

— А на Шпицбергене об этом знают? — спросил кто-то.

— Да. Знают, и подтвердят. Даже доказательства предоставят, как он там в юрте с медведями любовался северным сиянием, — продолжала Ира. — Но обычно это уходит на второй план, потому что события развиваются стремительно, деньги переводятся, в банке на Кипре стоит растерянный человек, не помнящий, и не понимающий ничего. Тебе его жалко?