Три рецепта для Зоюшки (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 54

87

Зоя

Когда я подходила к двери в кабинет Глеба, сердце у меня колотилось, отдаваясь звоном в ушах. При этом я постыдно не волновалась, разрешит ли он, чтобы сюда приехали Геля и Эллочка, — в конце концов, я была уверена, что с Ларисой они в ближайшее время помирятся. Нет, я думала только о том, что сейчас, вот ещё немного — и увижу его. С субботы не видела, да и то наша «встреча» тогда была до безобразия короткой.

Если бы кто-то в это мгновение остановил меня и поинтересовался: «Зоя, а на что ты в принципе рассчитываешь?», я бы точно не нашлась с ответом. Почему вообще у человека должны быть какие-то далеко идущие цели и планы? Почему нельзя просто хотеть увидеть и поговорить — хотя бы недолго, несколько минут? Это ведь не преступление…

Но и не сказка, в которой богатые принцы влюбляются в бедных Золушек и радостно женятся на них. В жизни «каждый выбирает по себе — женщину, религию, дорогу»…

Я, глубоко вздохнув, постаралась унять учащённое сердцебиение, а затем постучала костяшками пальцев по двери и, выждав секунд десять, толкнула её, перешагивая через порог.

Глеб сидел за столом и смотрел на меня поверх монитора. Удивлённо поднял брови и сразу же встал, двинувшись навстречу.

— Зоя? Что-то случилось? — спросил с тревогой, вглядываясь в моё лицо. — Ты какая-то бледная.

— Будешь тут бледной… — пробормотала я, немного смутившись под его взволнованным взглядом. — Простите, у меня к вам просьба…

— Садись, — перебил он меня, кивнув на стул. — Не стой на пороге. — И не успела я ответить, как Глеб подошёл, взял меня за руку и повёл… но почему-то не к стулу. Развернулся на полпути и отправился к дивану, на который и усадил, и сам сел рядом. А потом невозмутимо поинтересовался — так, будто ничего особенного сейчас не произошло: — Ну, что у тебя случилось?

И я тоже решила сделать вид, что ничего особенного. Действительно, подумаешь — сидим не на стульях, как работник и работодатель, а на диване. И слишком близко друг к другу.

— Не совсем у меня…

Я вкратце рассказала о том, что поведали мне Геля и Эллочка несколько минут назад. И, чем дольше я говорила, тем сильнее округлялись глаза у Глеба. В конце концов, когда я замолчала, он чуть улыбнулся и, покачав головой, иронично произнёс:

— Твоя сестра прям прирождённый борец за справедливость. Или это подростковый максимализм, как думаешь?

— И то и другое. Я надеюсь, что она смягчится со временем, поймёт, что не стоит причинять людям насильное добро. Но категоричность из её суждений вряд ли исчезнет совсем.

— Ну, если так подумать… Она ведь просто рассказала правду женщине, которую обманывали. Вроде хороший поступок. А мы с позиции взрослых людей отчего-то осуждаем.

— Я не осуждаю, — я покачала головой. — Я просто против вмешательства в чужую жизнь. Кто знает, нужна ли той женщине эта правда? Может, она догадывалась, но предпочитала закрывать глаза. Всё же двое детей… А Геля взяла и бросила палку в этот спокойный и спящий муравейник, разворошила его. Не уверена, что это правильный поступок.

— Мне кажется, однозначно правильных поступков очень мало, — задумчиво произнёс Глеб, серьёзно глядя на меня. — И однозначно неправильных. Все поступки сотканы из противоречий… Посмотришь на то, что сделала твоя сестра, с одной стороны — и думаешь: молодец девчонка, открыла глаза обманутой женщине. А с другой стороны — и зачем полезла не в своё дело? Её ведь ни о чём не просили и не спрашивали. Как часто говорил мой брат: «Молчи, если тебя не спрашивают. А то, если скажешь, тебя потом и сделают крайним».

— Ваш брат, наверное, был очень прагматичным человеком.

— Не то слово, — грустно усмехнулся Глеб. — Мечтательности в нём не было ни на грош. Он её добирал экстримом, видимо. И в поступке твоей сестры он не увидел бы ничего хорошего однозначно. И… это ужасно, но я, кажется, зачастую борюсь в Алисе не только с самой Алисой, но и с последствиями воспитания Олега. У её эгоцентризма ноги растут оттуда. В общем, к чему это я… Пусть приезжают. Племяннице будет полезно пообщаться с твоими сёстрами.

Мне так нравилось слушать его спокойный голос, что я не сразу осознала, что именно сказал Глеб. А когда осознала, настолько удивилась, что несколько секунд просто хлопала глазами, не зная, как на это ответить.

— Полезно? Почему? — спросила в конце концов.

— Эгоизму всегда полезно посмотреть на альтруизм хотя бы со стороны, — фыркнул Глеб, и я улыбнулась. — Поэтому давай, звони им, радуй. Я сейчас скажу Николаю, чтобы подготовил вторую гостевую комнату. Напротив твоей как раз ещё одна есть.

Глеб вдруг резко помрачнел, и я, моментально уловив разницу в его настроении, осторожно поинтересовалась:

— Что-то не так?..

И чуть не упала, когда Глеб, вздохнув и посмотрев на меня как-то виновато, спросил:

— Ты с Николаем встречаешься?

— Что?.. Нет, конечно! Мы просто друзья.

Ответив так, я несколько секунд таращилась на мужчину, хлопая глазами и не понимая, при чём тут Ник и зачем Глеб вообще задал этот вопрос. Но говорить что-то ещё опасалась — слишком уж горячим был его взгляд, направленный на меня в ответ. От этого взгляда, казалось, даже температура в комнате поднялась на пару градусов…

— Спасибо вам, — ответила я глухо и, кашлянув, встала с дивана. — Я пойду, пожалуй, ещё обед готовить…

— Да, — Глеб тоже поднялся. — Иди, конечно.

До двери я шла на негнущихся ногах, по-прежнему ощущая на себе взгляд Глеба. И чувствуя, как постепенно всё сильнее и сильнее разгорается румянец на щеках…

Неужели он… ревнует?

88

Глеб

Почти до вечера он думал о том, что, может, стоило бы… и всё-таки решился. Сразу после ужина пошёл в комнату Алисы и объявил, что её наказание заканчивается на день раньше.

— Но, Лис, если ты в ближайшее время ещё что-нибудь учудишь, я буду гораздо более суровым, — сказал Глеб со всей возможной строгостью, оглядываясь по сторонам и не понимая, что не так. Это же комната племянницы. Так почему он ощущает себя так, будто не совсем она?

— Не учужу! То есть не учудю! — энергично закивала Алиса. — А… почему ты оглядываешься? Из-за штор, что ли?

— Штор?..

Точно! Те самые заляпанные тёмной краской розовые шторы со звёздочками вновь были девственно чисты. Девчонки отстирали, что ли?

— Мне просто надоели все эти… пятна, — сказала Алиса, чуть покраснев. — Саша и Света оттёрли шкафы, а Тамара отстирала шторы. С обоев смыть невозможно, а то и оттуда убрали бы. Может, ремонт сделаем?

Глеб от радости едва не разрыдался.

Психолог предупреждала, что однажды так и будет, но когда именно — предсказать невозможно. И вот наконец-то — Алисе надоело пачкать своим «внутренним миром» окружающие предметы. Значит, ей действительно становится легче. Ура!

Он не был уверен, но ему казалось, что на процесс выздоровления серьёзно повлияла Зоя.

— Обязательно сделаем, Лис. Сама выберешь обои, а я переклею.

— А ты умеешь? — удивилась девочка, и Глеб усмехнулся.

— Умею. И папа твой умел. Мы с ним, когда в институте учились, квартиру наших родителей целиком сами отремонтировали — нанимать рабочих не было денег. Но это я тебе потом расскажу… А сейчас пойдём. К Зое там гости приехали.

— Гости? — Алиса моментально встрепенулась. И не насторожилась, как раньше, а оживилась. — К Зое?

— Ага. Сёстры её.

— Вот здорово! — засмеялся ребёнок и вдруг выдал на манер глашатая: — К Золушке во дворец приехали сёстры! Спешите увидеть! Грандиозное событие! Принц в шоке! А мачеха осталась дома! Да, дядь Глеб?

Он фыркнул и кивнул.

— Да, Лис, мачеха осталась дома.

Вот ещё только мачехи «принцу» и не хватало для полного счастья!

89

Глеб