Три рецепта для Зоюшки (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 50

Опозорилась я перед ним капитально, конечно.

— Лис, просыпайся, — я, сев на кровати, легонько похлопала ребёнка по тёплому плечу. — Твой дядя пришёл, ремень принёс.

Глеб фыркнул, а Алиса моментально проснулась и тоже села, хлопая глазами, как сова. Маленькая взъерошенная сова, которой сообщили, что родственники съеденной накануне мыши собираются страшно отомстить.

— Дядя? — просипела девочка, вглядываясь в Глеба. — Я…

— Я пойду, — поспешила вмешаться я, спрыгивая с постели. Плевать, что не одета, ночнушка у меня всё равно не соблазнительная — футболка почти до колен, как платье. — Если я через десять минут не окажусь на кухне, с завтраком придётся сильно опоздать.

— Ничего страшного, — отрезал Глеб неожиданно жёстко, оглядывая меня с ног до головы. И если бы я точно не знала, во что одевалась вчера перед сном, то, пожалуй, решила бы, что одежды на мне нет вовсе. Разве так можно смотреть?! Подобные жаркие взгляды надо запретить законодательно! От них плавятся мозги. — Нет, Зоя, ты останешься ненадолго. Нам нужно поговорить. Втроём.

— Дядя! — Алиса тоже выскочила из-под одеяла и встала рядом со мной. Мы с ней сейчас наверняка смотрелись как два чёртика из табакерки — взъерошенные, непричёсанные, встревоженные. Только она в тёмной пижаме, а я в светлой ночнушке. С котиком, блин… — Зоя не виновата, честное слово! Я сама к ней пришла!

«Не виноватая я, он сам пришёл» — скорее всего, эта фраза никогда не потеряет актуальности…

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Глеб с иронией, но тут же вновь свёл брови. Естественно, ему ведь нужно держать лицо перед племянницей, не показывать слабину. Даже я уже поняла, что Алиса может вить из него верёвки. А уж сама девочка и подавно это понимает. — Конечно, ты сюда пришла, а не Зоя тебя притащила. Однако ты ведь помнишь, о чём мы договаривались вчера днём? До конца недели ты с Зоей не общаешься.

— Помню. — Алиса надуто выпятила нижнюю губу. Пока ещё это смотрелось мило, но пройдёт пара лет — и будет смотреться ужасно. Надо её избавлять от этой привычки дуть губы, как ребёнок или модель инстаграма. — Но мне нужно было с ней поговорить! Я всё, сейчас уйду и до понедельника больше ни-ни! Честное слово, дядь Глеб!

— Ты мне уже говорила «честное слово» накануне, Лис, — строго ответил Глеб, старательно игнорируя и дрожащие губы, и слёзы в глазах. — Сама понимаешь — грош цена таким словам. Если бы я тебе что-то обещал, а потом не выполнил, ты бы как к этому отнеслась, хорошо или плохо? Думаю, что не очень.

— Дядь Глеб…

— В общем, — продолжил он, перебив девочку. Она-то, конечно, не замечала, а вот я отлично видела, что подобная строгость даётся Глебу тяжело. — Наказание продлевается до следующей среды, а не до понедельника. Никакого сладкого, никакой Зои. Плюс дам тебе дополнительное задание по математике, будешь решать примеры всю неделю.

Математику Алиса не любила. Хотя я бы не сказала, что она вызывала у неё особые затруднения. Но так бывает. Я тоже хорошо училась в школе, по алгебре и геометрии у меня всегда было «отлично», но я эти предметы не любила.

— Дядь Глеб… — Алиса скривилась. — Может, я лучше по литературе ещё что-нибудь почитаю?

— Почитаешь обязательно. Но и математику сделаешь. И не спорь, Лис, — ты и не то заслужила своими выходками.

— Дядя Глеб ещё добрый, — усмехнулась я и почти сразу едва уловимо вздрогнула, потому что Глеб перевёл взгляд с Алисы на меня. И выражение его глаз сразу изменилось, наполнившись жарким волнением.

— Иди, Лис, — сказал он, не переставая смотреть на меня. — А я ещё с Зоей поговорю.

— Только ты её не наказывай! — воскликнул ребёнок, и меня от этих слов по-настоящему скрутило. Потому что под ночнушкой у меня было только бельё, и я как-то резко представила, как Глеб может меня наказать… и даже задышала чаще. И между ног всё запульсировало, затянуло, требуя, чтобы так оно и случилось.

Зоя. Ты не-нор-маль-на-я!!!

— Не буду, — ответил Глеб словно с каким-то предвкушением, Алиса ещё что-то сказала — я уже не слышала, — а потом ушла, стукнув дверью.

И мы остались наедине. Вдвоём. Я в одной ночнушке — даже без тапочек на ногах! И Глеб в костюме с галстуком.

Я облизнула губы и глубоко вздохнула, на мгновение прикрыв глаза. И как мне избавиться от огромного количества неприличных картинок в собственной бедовой голове?..

81

Глеб

Зоя стояла перед ним, отчего-то пунцовая, как закат, и глубоко, взволнованно дышала. Странная реакция на обычный разговор… Она ведь не ожидает, что он будет её ругать или того хуже — увольнять? Хотя с таким выражением лица ничего подобного не ждут. И вообще это больше похоже на… то же самое, что творилось в эти минуты с самим Глебом.

Пока он распекал Алису, а Зоя стояла напротив, одетая в белую ночнушку с изображением рыжего котёнка, и поджимала пальцы босых ног, Глеб едва удерживал себя, чтобы не таращиться на девушку. И мысли разбегались, точнее, даже расплывались, снесённые напрочь лавиной чувственного желания. Безумно хотелось прижать Зою к себе, обнять, поцеловать, а потом проверить, что у неё там, под рубашкой…

Лифчика точно нет — это Глеб видел ясно.

Чёрт. Не надо было туда смотреть. Теперь в брюках тесно. И если он откроет рот, наверняка даст петуха.

— Кхм, — кашлянул Глеб, стараясь привести себя в чувство. Зоя слегка вздрогнула, и её грудь настолько соблазнительно колыхнулась, что мужчина моментально сразу забыл, о чём хотел сказать. — Я…

Чёрт. Мысль, ты где? Ау!

Молчание затягивалось. Зоя всё сильнее краснела. И сглатывала. И дышала.

Глеб не краснел — точнее, он надеялся на это, — но дышал и сглатывал абсолютно так же.

А-а-а, плевать! Если он сейчас не сделает это, то просто взорвётся.

— Я хотел поблагодарить тебя, — почти прошептал Глеб, не уточняя за что. Шагнул вперёд и, не мешкая, обнял Зою. Прижал к себе крепко-крепко, зарываясь носом в растрёпанную после сна косу, и даже застонал от удовольствия. И с удивлением услышал почти такой же ответный стон от Зои.

Сглотнул.

Твою мать, что он творит вообще?..

Напоследок провёл ладонями по спине девушки, наслаждаясь ощущениями, — и всё же отпустил. Полюбовался на растерянное лицо, такое же алое, как и минуту назад, вздохнул, ощущая себя первостатейным идиотом, и с трудом прохрипел:

— За Алису. Спасибо.

Зоя не ответила — ни через секунду, ни через две. Она просто стояла перед ним, удивлённо открыв рот, и Глеб поспешил ретироваться — уж слишком сильно ему хотелось поцеловать этот рот, и плевать на вой собственного здравого смысла.

Вышел в коридор и быстрым шагом направился в свою комнату. Ему срочно был нужен холодный душ. Нет, даже ледяной. Стоило только вспомнить, как к его твёрдой груди прижималась мягкая грудь Зои, сразу становилось больно ходить. Между ног кое-что мешало, словно плохому танцору.

Ледяной душ должен помочь. И работа. Побольше работы! Чтобы до самого вечера ничего, кроме головы, точно больше не поднималось.

82

Зоя

Я в этот день спалила, пережарила и пересолила всё, что только было можно и нельзя. К вечеру я готова была повеситься на ближайшей люстре — потому что так отвратительно не готовила, наверное, даже в младших классах. Нет, к Глебу и остальным отправились вполне приличные блюда — я смогла исправить почти всё, в чём напортачила, — но я ведь знала, что на самом деле всё должно было выглядеть совсем иначе. И на вкус тоже быть иным.

Блин, да у меня даже дурацкая хрустящая корочка на жареном лососе не получилась. Всегда получалась! Всегда! А тут вдруг — ни фига. Я недостаточно хорошо просушила рыбу и разогрела масло, как итог — кожа не прилипла к филе, а радостно отошла, пристав к сковороде. Пришлось маскировать огрехи специями и делать вид, что так и задумывалось.

А всё почему? Потому что Глеб с утра меня обнял.