Чуть больше мира (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 30

— Всё так, всё верно, — усмехнулся Сарс. — А теперь иди-ка ты отсюда. И усвой на будущее. Не стоит пытаться скандалы закатывать. Я-то терпеливый, а вот Райл молодой, горячий. Надоешь ты ему и отсюда выкинут. А то, может, так допечёшь, что сам под зад дам.

— Вот это вряд ли, — вроде бы Мальда тоже усмехнулась, но толком не разглядеть. Элва ещё глубже в свой угол задвинулась. — Пнуть ты даже собаку не сумеешь.

— Не беси, женщина, — Кайран сел, подтянувшись на руках. Поймал поползший вниз плед, тщательно укрывая ноги. Физиономия у него снова изменилась: стала брюзгливой, старческой. — А то узнаешь, что я могу. Но тебе это вряд ли понравится. Не забывай: целиком и полностью от меня зависишь. Я господин. Ты шавка брехливая. Усвоила?

— А то как же, — покорно кивнула Мальда. — Забыл добавить: старая и толстая шавка.

Оказывается, при большом желании и аэры могут двигаться быстро, проворно, не хуже воинов. Вот только что элва стояла у стены, а вдруг оказалась за креслом Кайрана. Вцепилась в ручки, крякнула от натуги. Да и вывалила Сарса на пол, как мусор из тележки, пинком отправив коляску в противоположный угол. До которого шагов пять было, никак не меньше.

— А ты от кого зависишь, мой господин? — насмешливо поинтересовалась Мальда, брезгливо тронув мыском ботинка тонкие безвольные ноги элва. — И ещё одно забыл, Сарс. А надо бы такое помнить. Шавки тоже кусаются.

Аэр не видел, как она ушла. Только слышал — дверь закрылась. Но всё равно поверить не мог, будто Мальда его так и бросит. Ждал, скрипя зубами, когда вернётся. Не вернулась.

Глава девятая

Самое скверное решение — не принимать никакого решения (Пословица Северных островов)

Чувство, что это уже когда-то было, никак не желало проходить. Так и тянуло оглянуться, убедиться, что Сарс в стороне не стоит. Но уж слишком всё напоминало о… О том, что вспоминать совсем не хотелось. Ледяные брызги на лице. Гул воды в прибрежных камнях точь-в-точь походил на перекатистое порыкивание Дуна. Мужчины, стоявшие на ладони нависающей скалы, молчали, просто смотрели — прямо как тогда. Разве что рыжая шевелюра между ними не пламенела. И сейчас зима собиралась на слом пойти, а не холодная дождливая весна стояла.

Но всё равно голова кружилась, уши закладывало, словно бы уже спрыгнула с утёса, камнем нырнула под воду. Хотя, конечно, нырять и не нужно. Достаточно просто войти в тяжёлый прибой, нехотя переворачивающий волны. Позволить накрыть с головой. Всё же, спрашивать у океана — это не у чашки с родниковой водицей. Не ты им овладеешь — он тобой.

Но лучше б прыгнуть. Пальцы на ногах уже ломило так, что приходилось зубы стискивать. А это она в воду ещё не вошла — на сером смёрзшемся песке стояла.

— Ты готова, дочь моя? — ласково спросил Мудрый.

Ну, точно, как…

— Да, — кивнула Кайран.

Правда, панический голосок где-то за лбом с завидным упорством взвизгивал: «Нет! Никогда и не за что! Сами туда лезьте, если вам так важно знать, куда это Сарс исчез». Но мысль о том, что могут сделать с калекой, который даже словом за себя постоять неспособен, была куда больше паники. И не позволяла трусливому телу одолеть разум.

Лан подняла голову, посмотрев на скальную верхушку. Далеко, лиц почти не разглядеть. Понятно лишь, что Натери хмурится, будто какую-то задачу решает. Редгейв тоже мрачен. Впрочем, он всегда такой. Лишь Нагдар улыбается. Лучше б форте оставался. Нашёл себе развлечение…

А дальше охрана, солдаты и даже крестьяне с ближайших деревень подтянулись. Только элвы. Разговор с духами — дело мужское. Но никто слова против не сказал, когда Кайран Мудрым сообщила, что желает у Океана помощи просить. Будто так и надо. Надо ли?

— Иди, дочь моя. И пусть вода станет к тебе благосклонна, — напутствовал белобородый.

Пошла. По традиции, крестом сложив на груди руки. Но сейчас этот жест не только из-за обычаев казался уместным. Хотелось себя покрепче обнять — холодно. В этот момент полагалось очистить свой разум от пустого, суетного. Подготовить его для воссоединения с духами. Но элва думала только о том, как она замёрзла и что всё это слишком похоже на…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

От тошнотного символизма желание сплюнуть стало почти непреодолимым. Без слащаво-прямых аналогий Кайран точно бы обошлась. Но она всю жизнь не верила, будто что-то толковое получится. Сомневалась, что осилит, сможет, сдюжит. Но всё равно шла.

Почему-то обычно получалось.

Волны лизнули щиколотки, как будто по коже прошлись языки огня, а ступни так в раскалённых углях и остались. Сжатые зубы уже не помогали. Пришлось губу прикусить. Ещё раз шагнуть и снова. То, что кожа горела совсем недолго — мгновение — казалось благословением. А потом всё немело, будто тело исчезало, растворялось в воде.

Но вот последний шаг был непреодолим. Почти. Когда Лан зашла в море по пояс, осталось только лечь, дать неспешным волнам накрыть с головой. Но тогда замрёт сердце, слипнуться в пустой бурдюк лёгкие. Маленькая смерть. А это страшно.

Аэра сглотнула сухим горлом и всем телом плашмя опрокинулась в воду. Перед глазами поплыла чуть мутноватая зелень. Собственная прядь поднялась у виска, колышась в мелких пузырьках, словно тонкая водоросль. Элва закрыла глаза, позволяя себе не быть…

Гора ледяной воды обрушилась сверху, желая разбить деревянную скорлупку, смыть с неё раздражающих мурашей, затянуть в чёрную глубину, стереть. Так, чтобы ничто, ни одна щепка не поганила океан. Мусору место на дне. Там его небо не видит.

Но проклятый корабль словно издевался. Нырял между вздымающимися гребнями, будто играясь. Чёрные, растопыренные, как морские звёзды фигурки цепко держались за нитки канатов, не собираясь умирать.

Волна со всей дури вбилась лбом в палубу, бешено рассыпавшись брызгами.

Старый, похожий на кряжистый пень элв, заслонил лицо рукой, отгораживаясь от кипени. Как будто действительно мог прикрыться. Длинные редкие пряди и так липли к черепу, борода свалялась в сосульку. Но и защищался он недолго. Стоило воде уползти через поручни палубы обратно в море, развернулся, проворно наматывая канат на вельпс[21], упёрся ногой, затягивая узел.

— Дай я! — заорал парень, вынырнувший из темноты, перекрикивая рёв шторма. — Иди вниз! Без королевской помощи управимся!

— Я не настолько дряхл, как тебе хотелось бы! — рявкнул в ответ старик, пытаясь отпихнуть рыжеволосого в сторону. — И уж лучше всяких молокососов в этом деле разбираюсь! Любая баба узлы вяжет ловчее…

— Да твою мать! — взревел бугай. — Сколько можно в глаза тыкать! Да и не о том сейчас речь! Уйди с палубы, говорю!

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Не смей мне указывать! Я в няньках не нуждаюсь!

— Тогда пройди мимо! — злобно оскалился рыжий.

Старик набычился, по-бараньи нагнул голову, двинул вперёд. Молодой только ноги поупористей расставил, не собираясь его пропускать.

— Не дури! Я же тебя мигом в рог согну, — предупредил рыжий.

— Не настолько дряхл! — упрямо рыкнул элв.

Парень ухмыльнулся недобро, да и пихнул кряжистого кулаком в плечо. Старик, коротко хохотнув, покачнулся. И тут корабль начал крениться, заваливаться на левый борт, подставляя вздымающемуся утёсу воды круглый бок. Седой неловко взмахнул руками, шагнул назад — раз, другой, ища опору. Волна упала сверху, как камнепад, сбила с ног, протащила по мокрым доскам.

— Отец… — хрипнул рыжий, прибитый валом к барабану шпиля.

Согнулся, словно против урагана шёл — жилы на шее вздулись канатами. Налёг на кипень водоворота и всё-таки смог мотнуть большое тело вперёд, протянул руку.

Ладони элвов разминулись на волосок друг от друга, пальцы скользнули вдоль, только задев — и разошлись. Волна, будто радуясь добычи, убралась с палубы, утаскивая старика. Рыжий рванулся, поскользнулся, разбив костяшки о доски. Пролетел вперёд — корабль взбрыкнул, как норовистый конь. Парень вцепился в поручни. Но за бортом была только чернота…