Андреевский флаг (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 24

Федор Алексеевич прекрасно играл возложенную на него роль посла боспорского царя, интригуя, то повышая, то понижая голос, он фактически загонял феодоритского князя в угол — тот делал шаг за шагом в нужную для русских сторону. Во-первых; царем, «автократором» и «базилевсом» Боспора князь фактически признал Петра Алексеевича без всяких оговорок, тем более это было в его кровных интересах. Ведь по большому счету Керчь, Матрега и Тана еще совсем недавно были итальянскими владениями, и такая акция однозначно вела к ослаблению позиций генуэзцев.

Во вторых, воинские силы самого княжества ничтожны — флота нет как такового, а вывести в поле, оставив гарнизоны в крепостях, князь сможет чуть больше одной тысячи воинов, у которых совсем немного арбалетов, а огнестрельного оружия совсем нет. А признав царя Петра главнокомандующим, князю придется делать и другие шаги — признать потом себя его вассалом, а там и подданным, каковым он был раньше по отношению к Трапезундским императорам.

— Царь Петр Алексеевич передает тебе в дар две галеры, что прошли долгий путь по рекам. Да, они нуждаются в ремонте, но так у тебя есть мастера и леса в достатке. На них мы оставили пушки, своих моряков и бомбардиров, тебе же нужно будет дать токмо гребцов по две сотни на каждую и матросов, их всех обучат. Передадим еще «ручницы» — такого оружия нет у генуэзцев, и никогда не будет — они просто не успеют его сделать даже по образцам. И вообще — царь Петр признает тебя «господином» всей Готии, если ты явишься к нему в Боспоро и станешь «младшим братом» — и генуэзцы тебе никогда докучать не будут.

Все было сказано предельно четко — проблему с генуэзцами царь Петр будет решать круто, если те не признают его волю. И вот тут за ними может последовать и «господин» Феодоро, если не сделает должных выводов. А вот если примет сторону русских, то станет «хозяином» всей Готии, но уже в качестве вассала, обязанному своему сюзерену.

— Нам нужно поторопиться, князь, собрать все свои силы воедино, и ударить по туркам раньше, чем они соберутся в Синопе всем свои войском. И поверь — совсем неважно, как поведут себя генуэзцы и трапезундский базилевс, — Федор Алексеевич усмехнулся и посмотрел на феодорита — тот сидел задумавшись, правильно его поняв…

Таким был Дорос, фактически неприступная столица княжества Феодоро, сменившее свое название на Мангуп после османского завоевания Крыма в 1675 году

Глава 26

— Что это за пушки, мастер?! Я таких еще никогда не видел — хм, весьма интересные зарядные каморы.

Петр взял в руки рисунки, внимательно рассматривая их, хмыкая при этом. Павел стал тут же терпеливо пояснять царю «свое творение», удовлетворяя любопытство.

— Первое орудие— это «единорог», принятый на вооружение в царствование… В общем, через полвека было бы с того дня, как тебя с эскадрой сюда «перебросило». За счет зарядной каморы и удалось увеличить калибр — при одном весе с пушкой «единорог», названный так по мифологическому зверю, имел более крупный калибр. Так пушки в 6 и 12 фунтов соответствовали 10 и 20 фунтовые «единороги». Чем крупнее калибр орудия, тем большей разрушительной силой обладает бомба. Возьми борт корабля — шестифунтовое ядро из пушки его пробьет. А полупудовая бомба уже сможет проломить, и еще внутри разорваться, вызвав пожар и поубивав кучу матросов, если ее снабдить специальной трубкой взрывателя.

— Хм, а ведь действительно так, — Петр посмотрел рисунок, но тут же высказал сомнение. — Но пушка стреляет дальше, чем этот твой «единорог», у нее ствол длиннее, заряд пороха больше.

— Прямым выстрелом, Петр Алексеевич, только прямым, и бьет точнее, это так. Но если мы увеличим угол подъема, изменив конструкцию лафета, то дальность выстрела будет сопоставима, хотя по точности «единорог» будет уступать. Но то дело исправимое — как говорили в мое время, недостаток точности с лихвой компенсируется мощностью большего количества взрывчатки. Ведь 12 фунтов и полпуда — есть разница? А теперь представь, что эти бомбы будут взрываться над пехотными линиями на поле боя, осыпая солдат сверху градом убийственной картечи?! Каково будет неприятелю оказаться под свинцовым «дождем», ведь каждая такая бомба будет снаряжена не менее чем сотней картечин. Плюс крупные осколки от самой бомбы сами по себе несут страшную опасность!

— Хм, убедил ты меня, мастер, но как твоя взрывная трубка хоть выглядит? Интересно все же на нее посмотреть!

— А вот она, — Павел жестом фокусника извлек из сундучка медную трубочку. — Набита порохом, но внутри замедлители — вставляем в бомбу и стреляем, закатывая запалом вовнутрь. Пороховой огонь его поджигает, и бомба летит в сторону неприятеля.

— А что это за надрезы на трубке? И цифири от восьми до двух?

— Цифры обозначают сотню сажень до неприятеля, если она меньше, то в бою просто отсекают лишнее по надрезу, и вставляют замедлитель, чтобы порох преждевременно не высыпался из крайнего отсека. Эти риски на трубку я нанес предварительно — нужно вначале отлить «единорог», изготовить к нему полевой и корабельный лафеты, испытать всесторонне разными зарядами, и лишь потом приступить собственно к изготовлению взрывателей, этих самых трубок для шрапнели.

— Шрапнель?

— Так англичанина звали, что эту дьявольскую конструкцию придумал, Пер Алексеевич. А как она солдат на поле боя «выкашивать» стала, то сие наименование на два века накрепко запомнили.

— Понятно, — мотнул головой царь, снова принявшись рассматривать рисунки горящими от любопытства глазами. Хрипло произнес:

— Начинай отливать свои «единороги» немедленно. Железо свое генуэзцы нам отдали за галеры, паруса и канаты тоже — запасы в Кафе большие на складах, вывозить ведь в Геную не могут — турки на Босфоре. А посевы льна и конопли у них тут внушительные, и лес сухой тоже есть — его ведь тоже не вывезти. Верфь я приказал в Ахтиарской бухте закладывать — мне сказали, что удобнее для нее места в Крыму просто нет.

— Боярин Головин с феодоритами договорился?!

— Прибыл ко мне Федор Алексеевич и доклад подробный мне уже учинил. У князя в горах лес корабельный тоже растет, но немного, теперь я понимаю, почему ты призывал меня беречь и расходовать ресурсы, как его… а, экономно. Разумно, из сырой древесины строить нельзя, ты прав — деньги на ветер токмо выбрасывать. Так что город там построим, и Севастополем назовем — как на ассигнации твоей, что у вас как деньги ходит!

Петр возбужденно прошелся по комнате, и Минаев его хорошо понимал — строительство новых кораблей было для царя самым любимым занятием. А тут новые пушки, намного больше калибром, чем старые, сулили немалые перспективы с бомбами и шрапнелью — последнее изобретение даже немного пугало. Ведь не дай боже секрет к неприятелю попадет, и он таким «свинцовым дождиком» русские войска с неба и «окатит».

Петр, как монарх менялся с каждым днем после «переноса» во времени — был раньше разухабистым и дерзким, теперь стал более молчаливым и расчетливым, прекрасно понимая, какой чудовищной мощью обладает османская империя. И что такое секретность усвоил моментально — после показательных стрельб, причем пули летели в сторону моря, приказал осмотреть все мишени и собрать свинец, а сами фузеи в руки генуэзцам не давали, опасаясь, что те отправят «ноу-хау» в Геную. И правильно сделали — попади такие фузеи с пулями в Европу, там сплошное смертоубийство начнется. И самое худшее, если османы новинками овладеют — тогда кирдык им тут всем в Крыму наступит, и без малейших шансов.

— Вот, Петр Алексеевич, еще одна орудие, его только на кораблях использовать можно, лафет будет сделан скользящим, а не на колесах — больно легкая, в два раза меньше весит, чем «единорог», но калибр точно такой же — по двадцать фунтов. Еще легче делать, смысла нет, и так немного весит. Если сравнивать с шести фунтовой пушкой. Дальность стрельбы у карронады небольшая, заряд пороха намного меньше обычного, зато на опердеках стоять будут точно такого же калибра орудия — полупудовые. Заряжать их вдвое быстрее можно, такелаж рвать книппелями, борта проламывать с пистолетной дистанции, абордажные партии валить картечью в упор.