Генерал-майор - Посняков Андрей - Страница 45

Первым делом Денис, как и положено офицеру, заглянул в канцелярию великого князя – отметиться.

– Давыдов, Денис Васильевич. – Лощеный офицерик в темно-зеленом драгунском мундире с эполетами ротмистра пробежал глазами поданные Денисом бумаги и нагло ухмыльнулся. – Хм… Непонятно все-таки, кто вы? Полковник или все же генерал-майор?

– Да хоть горшком назовите! – взбеленился гусар. – Только не сажайте в печку.

– В печку не посадим… – Ротмистр покривил губы, узкое бритое лицо его выразило даже некую мстительную радость – ну какой же драгун да при случае не уест гусара? – В печку не посадим… Однако задержаться придется!

– Я, между прочим, не прогуливаться, а воевать еду! – с вызовом бросил Денис. Ишь, блин, какой-то там драгунишка, ротмистр… А выпендрежу – будьте-нате!

– Все едут, – самым педантичным тоном проскрипел канцелярист. – Подождете. А документики покуда у нас останутся – для рассмотрения!

Давыдов, покусав ус, спросил уже откровенно издевательски:

– Это на основании чего же, позвольте узнать?

– На основании Высочайшего рескрипта! – со всей лютой любезностью отчеканил ротмистр. – Приказ государя-императора Александра Павловича. Великому князю предписано задерживать всех следующих из отпусков офицеров и самому решать их судьбу. Так что ждите, когда великий князь вызовет и распорядится.

– И долго ждать?

– А вот уж того не ведаю. – Драгун злорадно ухмыльнулся. – Сказано вам: ждите!

Давыдов выскочил из канцелярии как оплеванный. Похоже, секретное письмо, по заверению министров, уже направленное цесаревичу с людьми маркиза де Санглена, покуда до адресата не дошло. И когда только дойдет, интересно?

Что ж, как бы то ни было, а придется хоть как-то устраиваться. Кто его знает, сколько придется в этой чертовой Варшаве торчать? Месяц, два? Денис все же надеялся, что не больше.

Верный слуга Андрюшка дожидался своего хозяина в коляске и, сидя на козлах, болтал с местными извозчиками на смеси русского и польского. То есть Андрюшка-то говорил по-русски, а отвечали ему, естественно, по-польски, причем, на удивление, все друг друга хорошо понимали.

– Я, барин, все про квартиру выспрашиваю, – по возвращении Давыдова браво доложил слуга. – Вот, говорят, в Праге и в Голедзинове недорого.

– О так, так, пан, – дружно закивали стоявшие рядом извозчики. – Дешево. Тани пансьонат, тани! Прага – да, Голедзинов…

– Недорого, говорите? – задумался гусар. – А далеко это отсюда?

– Чрез реку, пан. По мосту. Бардзо близко.

– Близко, говорите? Но – за рекой? А что там – доходные дома, избы?

– Пансьонат, пан! Я покажу, хотите? А на том бржегу, на этом берегу ничего толкового не отыщете… Суета! Так едем?

– Едем, – усевшись в коляску, решился Дэн. – Давай, пан возница, показывай.

Извозчичья пролетка загрохотала впереди, коляска Давыдова покатила сзади. Ливень к этому времени уже кончился, и в разрывах лиловых облаков показалось чистое голубое небо и солнышко, весело отразившееся в Висле.

Раскинувшись в коляске, Денис Васильевич любовался городом, его древними стенами, домами, мостом. Великая польская держава, пришедшая в конце восемнадцатого столетия в полный раздрай, была поделена между ее более могущественными соседями – Австрией, Пруссией и Россией. Сейчас, после всех войн, в Вене заседал конгресс, решавший судьбу польских земель. Дело шло к созданию Польского королевства в составе России… Но вот какие земли туда войдут, что достанется Австрии и Пруссии – об этом пока можно было лишь догадываться.

Пока же великий князь Константин был назначен главнокомандующим польскими войсками, кроме того, цесаревич привел с собой русский гвардейский отряд, канцелярию и казаков. Кроме того, собственная канцелярия имелась и у Николая Николаевича Новосильцева, блестящего вельможи и личного друга царя, назначенного вице-президентом временного совета управляющего Варшавским герцогством – будущим Царством Польским. Так что русских в Польше было не то чтобы много, но все же имелось.

– Вот здесь, очень хороший пансьонат! – остановившись напротив ажурной чугунной ограды, громко пояснил извозчик. – Очень хорош. Бардзо! Хозяйка – моя колежанка… добрая знакомая… пани Ванда Граневска, помещица и вдова.

Небольшой двухэтажный особнячок, обитый выкрашенными зеленой краскою досками, прятался в тени акаций и кленов. Рядом располагался и флигель, такой же, как и дом, в два этажа, он завершался островерхою башенкой, окруженной зарослями смородины и малины.

– А хорошо здесь, верно, в июле, – глянув на флигель, невольно заулыбался Денис. – Руку из окна протянул – вот тебе и ягоды… Да, милейший, вот тебе за труды!

Вытащив кошель, гусар сунул извозчику серебряный двугривенный, что по местному курсу соответствовало одному злотому и десяти грошам, сумма не столь уж и малая. Но, конечно, это не петербургские восемьдесят копеек за одну поездку!

– Бардзо дзенкую, пан! – Подхватив денежку, извозчик вежливо поблагодарил и, указав на вышедшую из дома худосочную даму в светло-сиреневом платье и такой же шляпке, тронул поводья. – Прощайте, пан. До звиденья.

– Пан желае пансьон? – поклонившись, поинтересовалась женщина. Острым своим личиком и длинным носом она чем-то напоминала старуху Шапокляк из старого детского мультика.

По-русски она говорила не очень хорошо, но вполне понятно, тем более что все славянские языки в той или иной степени схожи друг с другом, и польский здесь не исключение, разве что слишком много шипящих.

Пан желал «пансьон». Две комнаты во флигеле и расположенная на заднем дворе конюшня обошлись Давыдову в три рубля, примерно в два с половиной раза дешевле, чем в Петербурге.

– Три рубля? – на всякий случай утончил гусар.

– О, так, так! – хозяйка закивала с такой энергией, словно хотела проткнуть носом землю. – Двадцать злотых, пан!

Тут же и заселились, и вскоре были накормлены недурным обедом, тем более что Давыдов заплатил за месяц вперед. После решения насущного вопроса с жилищем можно было спокойно ожидать вызова великого князя… Впрочем, спокойно не вышло – Денис все же нервничал, памятуя пословицу «Ждать да догонять – хуже нету!».

На следующий день в одиннадцатом часу утра Денис Васильевич вновь был в резиденции великого князя. Просто маячил там безо всякого дела, рассказывал всякие байки свитским лощеным мальчикам, хохотал, чем быстро довел до белого каления пресловутого ротмистра. Тот скрипел зубами, но сказать ничего не смел – Давыдов все ж таки был… хм… хоть пусть и не генерал-майор, пусть полковник, но и это звание куда как выше ротмистра!

Пользуясь хорошим деньком, Денис Васильевич покинул канцелярию цесаревича где-то около полудня, намереваясь отобедать в одном из варшавских кафе…

– Да хоть вот в этом! – заметив симпатичную вывеску, Давыдов хлопнул рукой сидевшего на козлах слугу. – А ну-ка, останови, Андрей Батькович. На вот гривенник. Купи себе пирогов. Вон, тут, я вижу, разносчики…

– Благодарствую, барин!

Кроме пирогов на рыночной площади еще разносили напитки и торговали разного рода мелочью. Тоже в разнос, без лотков, видать, день сегодня выпал не торговый.

Кафе гордо именовалась «Сирена», и на вывеске был нарисован щит с грудастой русалкою – гербом Варшавы.

Денис только-только устроился за столиком на террасе и даже не успел еще сделать заказ, как из-за угла, от старой ратуши, вылетела стайки мальчишек с газетами.

– Świeży pokój, panowie! Najnowszy numer! Napoleon wszedł do Paryża! Król Ludwik uciekł! Napoleon ponownie cesarz Francji! – громко кричали газетчики.

Все было понятно и без перевода! Наполеон все же вошел в Париж, а король Людовик бежал. И теперь Бонапарт вновь император Франции!

Прохожие поспешно расхватывали газеты, кто с опаской, а кто и с откровенной радостью, не обращая особого внимания на многочисленных русских офицеров, проходивших по улицам или, как и Давыдов, сидящих в кафе.

– Эй, эй! – Денис подозвал мальчишку, купил газету, развернул… Н-да-а… Пытаться прочесть по-польски – то еще удовольствие! Да и черт с ним…