Пилот - Оченков Иван Валерьевич - Страница 9

– Ты, верно, опять шутишь? – подозрительно посмотрел на него Федор.

– Хотите верьте, хотите нет, а приметы в авиации – дело серьезное!

– Но почему?

– Не могу сказать. Просто не делайте так и все.

– А еще какие есть? – заинтересовались остальные.

– Никаких новых вещей и одежды – только проверенные, старые, слетанные. Особенно ботинки – они должны «научиться летать».

– Господи, это еще почему?

– А вот в этом есть здравый смысл, – вмешался незаметно подошедший Астафьев. – Новая одежда и тем более обувь в силу своей неразношенности может мешать, жать, натирать и в целом отвлекать. А в небе уже деваться некуда. Магазинов нет. Так что в этой части рекомендую прислушаться к советам курсанта Колычева.

– Главное, не слушать его перед медосмотром, – фыркнул в кулак Розанов, а вслед за ним расхохотались и остальные.

– Отставить смех! – рявкнул на них наставник, явно не понимая причину веселья. – Все собрались?

– Так точно!

– Тогда строиться и занять места по боевому расписанию!

Курсанты тут же успокоились и, организованно поднявшись на борт, прямиком проследовали в ходовую рубку, устроившись на нескольких откидных сиденьях у задней стены, после чего пристегнулись.

Первым, как и следовало ожидать, поставили на выполнение «коробочки» маньчжура. Причина проста – список составлялся по алфавиту. Княжич уселся в пилотское кресло с высокой спинкой и взялся за штурвал, ожидая команды капитана на старт. Он немного переволновался и в ходе выполнения полетного задания допустил ряд незначительных, и от того еще более досадных, просчетов. При отрыве от земли слишком высоко поднялся, не зафиксировался на полутора-двух метрах, чтобы проверить надежность работы систем и центровку.

В дальнейшем, при наборе высоты и выполнении разворотов, действовал не всегда точно и, пожалуй, чуть резковато. В целом ничего страшного для первого раза. На твердую «четверку». Март, который шел вторым, откатал все почти идеально. Чем заслужил череду взглядов от сокурсников. Были тут и зависть, и восхищение, и уважение, и признание. Но сам себе он признался, что, придись ему быть первым, кто знает, как бы все обернулось.

Больше всех умудрился наделать ошибок Федя Розанов. С самого начала он не развернул корабль носом к ветру, потом сразу подскочил в воздух с изрядной перегрузкой, заставив капитана негромко помянуть нечистого. Затем он ухитрился проигнорировать довольно сильный восточный ветер, отчего постоянно мотало на курсе, а после второго разворота по какой-то неведомой причине продолжал тянуть корвет вверх, в то время как, согласно полетному заданию, должен был перевести учебный корабль в горизонтальный полет.

В итоге он промазал после четвертого разворота с точкой выхода на глиссаду[8] и вынужден был зависнуть почти на сорока метрах от ВПП. Наверное, только широкая, пусть и очень растерянная в данный момент улыбка спасла его от неуда. Так что своей тройке он радовался едва ли не больше всех.

Что касается Черкасова, то он оказался крепким середнячком. Хотя опыта и таланта ему явно недоставало, выполнил упражнение он немногим хуже, чем Пужэнь, и уж конечно куда лучше Розанова. Хотя последнее было нетрудно. Впрочем, его отец служил штурманом на «Диане» и, судя по всему, успел кое-чему обучить своего непутевого отпрыска.

Но, если честно, Колычеву в тот момент было не до успехов друзей. Пока корабль Зимина находился в ремонте, он управлял только разведботом, а тот никак не мог сравниться с красавцем «Джигитом». Ощущение от полета, когда могучее тело корвета послушно подчиняется твоим малейшим движениям пальцев, завораживало.

Пожалуй, самая сильная эмоция – это когда он прошел «конвейером»[9] четыре круга и получил приказ уступить место другому. Вставать из пилотского кресла, отрываться от штурвала и рычагов управления двигателями совершенно не хотелось. «Уже все? Почему так быстро? Можно еще?» – так и крутилось в его голове, но ему хватило самодисциплины оставить эти наивные вопросы при себе.

«Ничего, скоро сдам экзамены, получу корочки и пойду стажером на „Буран“, вот тогда и налетаюсь по полной», – утешил он сам себя.

– Ну что, будем сегодня собираться? – отвлек его от размышлений Черкасов.

– Зачем? – затупил Март.

– Как зачем? – изумился вертящийся рядом Федя. – Все-таки первый самостоятельный полет…

– Если после каждого полета устраивать пьянку, никакая печень не выдержит, – решительно возразил Колычев. – Да и, как ты сам сказал, нам пока что негде. Давайте лучше соберемся, когда получим свидетельства пилотов. Тогда и повод для кутежа будет достойный, и мы сами уже станем не мальчиками-курсантами, а взрослыми людьми с весьма престижной специальностью! Ради такого дела не грех будет скинуться и арендовать зал в каком-нибудь заведении.

– Нет, это плохая идея, – мотнул головой Розанов. – Во-первых, по традиции после выпуска будет бал. Согласись, свинтить оттуда будет просто неприлично!

– А во-вторых?

– Ты представляешь, сколько будет стоить зал в «Ласточке»?

– А кто говорит о «Ласточке» и вообще о Порт-Артуре? Мы все-таки еще не офицеры ВВФ. В Дальнем достаточно вполне приличных трактиров с весьма умеренными ценами.

– А ведь в этом что-то есть! – задумался, оценив все выгоды предложения, Федор. – Господа, как вам предложение курсанта Колычева? – обернулся он к остальным и буквально напоролся взглядом на Айсиньгьоро.

– Мне нравится, – невозмутимо пожал тот плечами. – И я не вижу ни одной причины, по которой подобное мероприятие следует отложить. Первый самостоятельный полет – достаточно веский повод для праздника!

– Чудно. Так значит – вы в деле?

– Почему бы и нет. Правда, у меня есть одно условие.

– Я весь внимание.

– Раз уж речь идет о празднике в честь первого полета, я полагаю, среди приглашенных должны быть только пилоты.

– Справедливое требование.

– И зачем откладывать, если можно прямо сейчас отпраздновать, но при том и не устраивать пьянку?

– То есть как это без водки? Может, еще и без девочек? – подал голос кто-то из курсантов, внимательно прислушивавшихся к разговорам одаренных.

– Ну зачем же, – невозмутимо улыбнулся маньчжур. – Я беру на себя обязанность украсить наше торжество присутствием прекрасных женщин. И при том сегодня же. Музыка, танцы и все, что вы только пожелаете.

– Я правильно понимаю, что вы сейчас говорите о том, чтобы отправиться к обитательницам «Павильона для гостей Золотого дома»? – широко распахнул глаза Розанов.

– Именно.

– Я, наверное, сплю! – простонал Федор.

– Так что, господин Колычев, вы согласны? – с непонятным выражением на лице спросил Пужэнь.

Первым побуждением Марта было послать маньчжурского аристократа как можно дальше, но тогда бы получилось, что он спасовал на глазах всей группы.

– Сказать по чести, у меня на этот вечер были иные планы… Но если все за, то и я с вами, – пожал он плечами.

– Вот и славно! – едва не запрыгал от радости Розанов и остальные курсанты. – Тогда решено, сегодня полакомимся «клубничкой»!

Единственным недовольным выглядел Черкасов, судя по всему, твердо намеревавшийся выпить именно сегодня. Но и ему пришлось согласиться с мнением большинства.

– Говорят, умней они, а что услышишь от любого? – сокрушенно процитировал Максим. – Жомини да Жомини, а о водке ни полслова![10]

С другой стороны, утешил себя курсант, он наконец-то получит то, чего никак не мог добиться на вечеринках – женского внимания, пусть и за деньги.

Впрочем, Март тоже немного досадовал на себя. Встречаться лишний раз с Айсиньгьоро, да еще и быть у того в должниках совсем не хотелось. К тому же надо будет как-то объясниться с Кимом, ибо условие Пужэня, конечно же, касалось прежде всего Витьки. Впрочем, он был практически уверен, что друг и сам бы отказался. Его романтическая натура искала настоящей, а не продажной любви…