Пилот - Оченков Иван Валерьевич - Страница 33

– Что играть-то?

– Сейчас я тебе напою. Ла-ла-ла, – попытался изобразить мелодию Колычев.

– Молодые люди, вам помочь? – заинтересовался один из музыкантов, изобразив двумя пальцами всем известный жест.

– Было бы недурно, – кивнул Март, извлекая из кармана четвертной.

Одно из заметных преимуществ одаренных – обеспечить контакт и стыковку – становится делом почти элементарным. Так что уже спустя десять минут нечто, почти напоминающее шлягер из пока еще не случившегося будущего, был готов к своему дебюту.

– Господа, – начал Колычев, подув предварительно в микрофон. – Позвольте предложить вашему вниманию одну маленькую вещицу. Прошу не судить слишком уж строго, ведь я еще не волшебник, а только учусь!

Последние слова юноши, являющегося, помимо всего прочего, весьма перспективным женихом, вызвали всеобщее внимание. Так что народ и в особенности потенциальные невесты, заинтригованные необычным вступлением, стали понемногу подтягиваться.

– Вот увидишь, Макс, все девчонки наши будут! – ободряюще шепнул приятелю Март.

– Не нашими, а твоими, – немного грустно усмехнулся Черкасов и пробежался пальцами по клавишам из слоновой кости.

Громкие аккорды незнакомой мелодии еще больше заинтересовали присутствующих, а затем запел и сам Март.

– Жил да был черный кот за углом!

– Шуба-дуба, шуб-дуба! – добавил атмосферы подыгрывающий себе одолженными у оркестрантов маракасами Розанов.

– И кота ненавидел весь дом! Только песня совсем не о том, как не ладили люди с котом!

Простые слова и незатейливая мелодия неожиданно понравились присутствующим, и уже после второго куплета большинство зрителей пританцовывали, а после третьего в дело вступила спутница Пужэня, черт-те-что вытворяя своими немного полными, но от этого еще более соблазнительными ногами.

– Говорят, не повезет, если черный кот дорогу перейдет! – выводил приятным мягким баритоном Март.

– А пока наоборот, – дружно подпевали ему поклонники, – только черному коту и не везет!

– Господа, давайте поприветствуем наших дебютантов! – выдвинулся вперед дирижер, как только они закончили, и гром аплодисментов стал наградой героям.

– Я так понимаю, молодые люди желали бы танцы повеселее? – уже тише осведомился он у усиленно раскланивающихся выпускников.

– Хотелось бы. Танго, фокстрот или, на крайний случай, пасадобль.

– Сейчас все будет! Кстати, какая славная песенка. Сами сочинили?

– Нет, слышал где-то и запомнил, – честно ответил Март, тщетно пытаясь припомнить, сколько лет Саульскому и Таничу.

– Может, еще что-нибудь есть? – продолжал допытываться почуявший наживу музыкант.

– Да так, кое-что…

– Замечательно! Вы, молодой человек, не теряйтесь после бала. Есть разговор…

Если на подиум Черкасов и Розанов с Колычевым взошли как немного чудаковатые вчерашние курсанты, то вниз они спустились настоящими звездами.

– Ребята, главное – не тушеваться. Вы же пилоты! Сегодня такой вечер, ни одна красотка нам не откажет. Так что вперед! – напутствовал товарищей Март, купаясь в лучах заслуженной славы. Спел он и вправду хорошо. Негромко, почти речитативом, но с душой. Как раз под настроение.

Сразу же окружившие самодеятельных исполнителей со всех сторон люди принялись их тормошить. Каждому хотелось сказать им хоть несколько слов или хотя бы прикоснуться к своим новым кумирам. Львиная доля внимания досталась, конечно же, Мартемьяну, но…

– Ты так здорово играешь, – едва слышно шепнула Черкасову чертовски милая барышня в нежно-васильковом платье с открытыми плечами.

Первым побуждением Макса было загадочно усмехнуться и с видом бывалого сердцееда сказать какую-нибудь завуалированную пошлость, но вместо этого он вдруг расплылся в открытой и немного растерянной улыбке и тихонько спросил:

– Правда?

Пока товарищ тонул в омуте карих глаз, на Марта обрушилась другая стихия. Так здорово танцевавшая спутница Пужэня, грациозно, будто крадущаяся в чаще леса тигрица, приблизилась к нему, разом распугав всех поклонниц. После чего, нимало не смущаясь тем, что они не представлены друг другу, заговорила с ним первой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Так кто же ты на самом деле, Мартемьян Колычев, пилот или музыкант?

– Одно твое слово, красавица, и я буду кем угодно! – почти страстно прошептал он в ответ.

«Что ты творишь? – прошептали внутри него остатки разума. – Только что Пужэнь из-за тебя лишился невесты! И Зимин просил с ними больше не связываться…» «Вот бы откусить кусочек этого сладкого пирожка», – тоном чеширского кота муркнуло в ответ подсознание, объединившись с либидо. Почему мы иногда испытываем влечение, понять умом невозможно. И сейчас с Мартом случилась ровно такая история.

– Тогда потанцуй со мной! – почти приказала она.

Вернувшиеся к пюпитрам музыканты тем временем заиграли что-то бравурное, и Март с таинственной незнакомкой закружились в вихре джайва. Потом была пара танцев помедленнее. От запаха таинственной незнакомки все больше кружилась голова. Хотелось не выпускать ее податливое тело из рук, и кто знает, не обратился бы Колычев к официантам по поводу наличия «отдельного кабинета», как вдруг в голове что-то щелкнуло, и привычно скользнувший в «сферу» разум позволил увидеть ситуацию со стороны. И первое, что он увидел, это почти сочувственный взгляд Пужэня Айсиньгьоро.

«А ведь она тоже одаренная, – запоздало сообразил Март. – Вот только спектр ее ауры какой-то незнакомый…»

– Спасибо за прекрасный танец, – улыбнулся он. – Но я так надолго украл вас у вашего спутника, что мне, право же, неудобно. Позвольте вас проводить.

Ответный взгляд красавицы оказался далек от страсти или восхищения. Скорее, это был разочарованный оскал промахнувшегося хищника. Но она сумела справиться с гневом и почти любезно улыбнулась своему партнеру.

– Смотри не пожалей… мальчик!

Посмотрев ей вслед, Колычев вдруг подумал, что безудержное веселье – это, конечно, хорошо, но надо в их праздник добавить и толику серьезности, а главное, осветить, так сказать, тему. На этот раз привлекать пропавшего в неизвестности Черкасова он не стал, а, подойдя к дирижеру, коротко обозначил свой замысел, получив мгновенную и безусловную поддержку этого настоящего фаната музыки и денежных знаков.

Пока оркестр доигрывал очередной фокстрот, они вдвоем присели к роялю и быстро подобрали аккорды к мелодии. С профессионалом и стопроцентным «слухачом» эта задача оказалась совсем не сложной.

Оркестр смолк, и в зале возникла короткая пауза. Все обратили недоуменные взгляды к музыкантам. Увидев, что Колычев опять колдует у рояля, стали собираться вокруг, с нетерпением, не скрывая любопытства, ожидая новую песню.

На этот раз Март решил взять материал из старого советского фильма в исполнении Марка Бернеса. Убедившись, что тапер точно уловил все ноты и ритм, он повернулся к столпившейся вокруг публике, готовый к первому премьерному или, лучше сказать, «пилотному» исполнению.

– Минуточку внимания. Итак, сначала было просто для веселья, а теперь серьезно. Песня о летчиках. Сегодня наш день. Автор неизвестен. Пока…

И без дальнейших вступлений, откашливаний и прочих раскачек, Март обратился к дирижеру.

– Начнем, маэстро.

Зазвучали первые аккорды, и Колычев с ходу запел:

Аккомпаниатор играл блестяще, импровизируя на ходу и точно расставляя акценты. Для полного совпадения образов не хватало разве что модного мундира с лацканами, арийской светлой челки и самоличного сидения за роялем. Но и так, Март – в белом кителе, с буйными светлыми вихрами, яркой синью глаз и наработанной армейской службой выправкой, а главное, с мягким, каким-то обволакивающим баритоном и точной, живой интонацией, очаровал и покорил всех слушателей.