Берегиня Иансы - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 49

– Москвина, – изредка подгонял меня Николай, – шевелись! Нам до темноты нужно выбраться на тракт.

– Давай сюда свои сапоги, и я полечу! – зло рявкнула я, и Страх Божий, уютно обнимающий меня за шею, квакнул, соглашаясь.

– В деревне все детишки бегают босиком, – мечтательно проронила Дарья. Волосы ее были собраны в неряшливый пучок на макушке и кое-как закреплялись тонкими палочками с пожухлыми зелеными листочками. Когда она оборачивалась ко мне, то самодельные шпильки казались кривыми рожками.

– Я выросла в городе и никогда не ходила босиком! Ч-ч-че-орт! Черт! Черт! Черт! – Я наколала пятку, прыгала на одной ноге, и едва переносила боль. – Дарья, если ты привыкла ходить босой, то отдай мне свои туфли!

– У меня большой размер! – расплылась та в довольной улыбке, словно сказала неописуемую приятность.

Но стоило мне сделать шаг, как острый камушек впился в чувствительное место под пальцем. От неловкого подскока в голени что-то звучно хрустнуло, ногу охватила резкая боль от самого сустава до колена. Тоненько взвизгнув, я повалилась на землю и схватилась за вывернутую ступню.

– Ненавижу!

Страх Божий, хрипло квакнув, тут же ретировался в воздух, махнув тонким крысиным хвостиком.

– Что случилось? – Николай в три прыжка оказался рядом. – Дай посмотреть!

Он схватился за мою ногу чуть выше места, где прятался под штаниной браслет. Вмиг позабыв про вывих, я брыкнулась:

– Не-э-э на-надо! Все нормально! Уже прошло!

– Дай пощупать, – настаивал он, вцепившись в мои порты. – Может, кость сломала!

– Уйди! – извивалась я. – Уйди немедленно! Отпусти, ирод!

Его пальцы соскользнули и остановились на браслете. В один момент и я, и он затихли, глядя друг другу в глаза. Он недоуменно моргнул, медленно и осторожно убрал руку и обтер пальцы о плащ.

– Это что? – тихо поинтересовался Николай, поднимаясь.

– Не понимаю, о чем ты. – Я встала, сморщившись от боли, и отряхнула налипшие на порты иголки.

– Понимаешь.

– Ну чего вы застгяли там?! – недовольно заорал Денис.

– Пойдем, – кивнула я. – Нас ждут. Ты же хотел, чтобы мы шли. Мы идем.

Николай покачал головой со смесью жалости и отчаяния:

– Тебя, Москвина, только могила исправит.

– Поэтому ты тащишь меня в Николаевск? – хмыкнула я, растирая ногу.

Савков постоял мгновение, резко развернулся, и его плащ стеганул меня по носу.

– Шевелись, – буркнул он.

К сумеркам мы выбрались на затихшую, не слишком широкую проселочную дорогу, тянувшуюся параллельно торговому пути. Редкие путники и подводы торопились побыстрее добраться до Стражьих пределов, где можно было бы спокойно провести ночь.

Ветер гнал пыль и заставлял ежиться. На небе стыдливо поблескивали ранние звезды и бледнел тонкий месяц. По земле тянулась туманная дымка, темнота пряталась у самой земли и окружала деревья. Одним словом, тишина и спокойствие округи, приготовившейся к короткой предлетней ночи.

Поэтому громыхающая подвода, приближавшаяся на приличном ходу, заставила нас насторожиться. Лошадка шла споро и охотно, на ободе позвякивал колокольчик. Завидев нас, возница приосанился и стеганул кобылу со странным остервенением. Та вильнула, и тут с воза, громыхнув, слетел пухлый мешок. Со звоном оттуда выскочил котелок, покатился, подпрыгивая на колдобинах, и остановился перед носками Денисовых сапог. Тот с интересом глянул на жестянку, потом перевел взгляд на мужичка, натянувшего поводья. Последний, узкоглазый и тонкоусый, с острой коротенькой косичкой на затылке, вдруг застыл, нелепо раззявив большой рот, и быстро перекрестился левой рукой.

– Добгой ночи, – скривил в улыбке губы Давидыв.

– Люська Криворучка моя поймать, – пробормотал купец, неожиданно закатил глаза и повалился тюком наземь, нелепо раскинув ноги.

– Тебя узнают, – присвистнул Денис, обернувшись ко мне.

– Не хочу никого подталкивать к разбою, но коль уж так совпало… – вдруг протянула Дарья, ковыляя к нагруженному возку.

– Может, у него есть теплый кафтан? – Аля мышкой шмыгнула вслед ей и начала копаться в больших тюках.

Мы с Савковым стояли в сторонке, не разделяя оживления.

– Гляньте-ка, обувка! – просияла Алевтина, демонстрируя светлые кожаные сапоги с высокими голенищами.

Николай хранил молчание и только хмуро следил за наперсниками.

– Надо же, действуют профессионально, – хмыкнула я. – Так что, Коля, на воровство всех толкают исключительно обстоятельства! – Я поспешила к женщинам.

Сапоги пришлись мне впору. Только я постучала костяными каблуками друг о дружку, как возница зашевелился и застонал. Мы словно испуганные птицы устремили взоры в его сторону. Дарья, зажав в руке розовую блузу тонкого сукна, с беспокойством вытянула шею и густо покраснела.

Мужичок поднял голову и шепеляво запричитал, беспрерывно крестясь:

– Брать! Усе, усе брать! Только моя не трогать, в живых оставлять! Деньга есть! Вон деньга взять! – Он сорвал с пояса пухлый кошель и в горячке швырнул в Савкова. От удивления Николай ловко увернулся от летящего в него звякающего мешочка.

– Слушай, косоглазик, у тебя одежда ногмальная мужицкая есть или только одни юбки? – нагнулся к нему Денис.

– Одежа? – Тот ошеломленно моргнул и мелко закивал. – Есть. Порта есть. Рубаха есть.

– А кафтаны? – прикрикнула Аля.

– Кафтаны? – метнул он взгляд на девушку, деловито прикладывающую к себе цветастую широкую юбку. – Кафтаны тоже есть.

– Доставай! – приказала она, я лишь языком цокнула.

Трясущимися руками купец-бедолага стал выворачивать тюки. Оттуда дождем сыпались яркие тряпки. Ветер подхватил легкую сорочку и, играя, утащил ее в поднебесье, превратив в высоте в яркий лоскут.

– Вот! – Купец вытащил из тюка серые порты самого отвратительного покроя и пошива да рубахи, похожие на тюремные робы.

– Благодарствуем, – кивнул Денис, подхватывая ворох и тут же передавая Але. Девушка с готовностью подхватила, съедая жадным взором юбки, похожие на яркие распустившиеся цветы.

– А мне тоже нужно надевать мужицкое платье?

– В погтах удобнее путешествовать, – будто неразумному ребенку, пояснил Денис.

Просияв, он вытащил из-за пазухи купца кисет с табаком, поднес к носу и глубоко благоговейно втянул аромат, разувая ноздри.

– А если ты никогда не ходил в юбке, то как можешь судить об этом? – отозвалась Алевтина.

Мы с Савковым переглянулись.

– Сколько, ты говоришь, тебе лет? – на всякий случай уточнил Денис, вытаскивая из кучи малиновый платок. – Навяжешь на пояс вместо юбки, – распорядился он.

– Но надевать мужское платье девице неприлично! – надулась Аля, но все же схватила платок, едва не уронив остальное приданое.

– Женское мужику тоже, но ведь я надевал! Так что побольше уважения, все же с коголем говогишь!

Возможно, они бы спорили до бесконечности, если бы нас не застал на месте преступления стражий дозор, выросший будто из-под земли. Мы встрепенулись, а мужичок не растерялся и замахал руками, привлекая к себе внимание.

– Грабят! Моя грабят! Сюда! Моя убить хотят! Люська Криворучка моя поймать!

Незаметно развернувшись, Денис, будто случайно, ткнул вознице локтем в челюсть. Крик застрял у того в глотке и превратился в булькающий звук. Стражи подстегнули лошадок.

– Уходим! – резко прикрикнул Савков.

На приказ мы отреагировали моментально и вприпрыжку кинулись к спасительному лесу. Следом за нами неслась ругань возницы. Почувствовав себя в безопасности, он схватил с земли камень и запустил в нас, ретировавшихся грабителей:

– Чтобы вас бес болотный скушать!

Между тем сам болотный демон налетел на бедолагу со злой радостью и оглушительным лаем. Лошадка, почуяв нежить, дико заржала, вероятно всполошив половину округи, и сорвалась с места. Распотрошенные тюки и тряпки слетели с воза под копыта спешащим стражам. Канареечная блузка взвилась вверх и налипла на лицо командира отряда. Тот с брезгливой гримасой откинул ее и веско проскрежетал, глядя на притихшего испуганного купца: