Дело о смерти фрейлины (СИ) - Куницына Лариса - Страница 24

Теперь они вернулись с женской половины дворца, где расспрашивали служанок и младших фрейлин о Клодине де Шаброль и её горничной.

— Госпожу де Шаброль никто не любил, — сообщил один из них, присев на стул у окна. — Её называли за глаза торговкой. Больше всего всех раздражали её несносные манеры и жадность. Хотя я не заметил, чтоб кто-то злорадствовал по поводу её смерти. Ничего нового мы не узнали. Давно уже говорили, что она ведёт себя странно, последнее время болела и умерла от своей застарелой болезни.

— Некоторое время назад она перестала принимать любовников, — добавил второй. — Зато лекарь Фрессон часто захаживал к ней, но на ночь оставался лишь, когда она слегла, полагаю, он посещал её как больную. Что до горничной Жаннетты, то эта девица служит во дворце три года. До того прислуживала фрейлине Августине, а после того, как та вышла замуж и уехала с мужем в поместье, — фрейлине Корнелии де Фуке. Та была слишком набожна и привязана к королеве Элеоноре и два года назад стала жрицей в храме святой Лурдес. Как раз в то время прежнюю горничную Клодины уличили в воровстве и выгнали, и она взяла к себе эту девицу.

— Что насчёт прежней горничной? — спросил Марк. — Может, она затаила обиду?

— Вряд ли, она вышла замуж за трактирщика и вполне счастлива в новой жизни. Что касается этой Жаннетты, то она почти всё время во дворце, мечтает подцепить какого-нибудь аристократа, но не брезгует и лакеями. Она сирота, родственников в городе у неё нет. Выбегает иногда в лавку или ещё куда-нибудь по указанию госпожи, но вскоре возвращается.

— То есть, вы не установили каких-нибудь связей горничной за пределами дворца?

— Скорее всего, их нет. По крайней мере, её подружки рассказали, что она никогда не говорила ни о чём подобном, зато без конца хвастается, что какой-то граф или маркиз «так на неё посмотрел».

— Поговаривают, что она встречалась со старшим лакеем Сенье, но он уличил её в неверности и бросил. Я с ним не говорил, но если нужно…

— Поговори, — кивнул Марк и вздохнул: — Хотя вряд ли это что-то даст. Идите, если ещё что-то выясните, немедля сообщите мне.

— Конечно, ваша светлость, — поклонился один.

— Он хотел сказать: ваше сиятельство, — усмехнулся второй.

— Светлости достаточно. Ступайте, — проворчал Марк.

Когда они ушли, он откинулся на спинку кресла и задумался. Выходило, что горничная, — как там её? — Жаннетта, не имела связей за пределами дворца, и, следовательно, не могла по приказу кого-то подменить пилюли. Сама она их сделать не сумела бы, травить госпожу у неё причин не было. Пока ей везло, потеряв одну хозяйку, тут же найти другую, но если все места на женской половине окажутся занятыми, или никто из дам не пожелает её нанять, то ей в лучшем случае пришлось бы отправиться служить во дворец, а это уже совсем не то, что служить на женской половине. Ей пришлось бы, как другим горничным, вытирать пыль, чистить камины, перестилать каждый день множество кроватей, таскать подносы с закусками и грязной посудой, и вряд ли ей когда-нибудь сверх изрядно уменьшившегося жалования перепала бы монетка-другая от щедрого гостя его величества.

Подменить пилюли во дворце было сложно. Чтоб там ни говорили, но проникнуть на женскую половину и незаметно войти в комнату фрейлины посторонний человек не мог. Его всё равно бы увидели и вызвали стражу. К тому же пока так и не удалось установить, что у кого-то из придворных есть мотив для убийства Клодины де Шаброль и уж тем более её отца.

Таким образом, остаётся лишь один вариант: пилюли были подменены в доме аптекаря Дельмаса. Но кем? Может, всё-таки стоит проверить его учеников? Но они все сыновья аптекарей. Какое отношение они имеют к Клодине, которая последние шесть лет жила во дворце, и к её отцу? И почему был применён этот редкий яд, который до этого ни разу на его памяти не использовался в Сен-Марко? К тому же его так сложно получить из грибов. Почему не привычный мышьяк или цикута, достать которые не так сложно, были б деньги. И кто этот странный продавец эликсира молодости, который отравил Бошана?

Марк посмотрел в окно, где синело небо поздней ночи. Должно быть, уже вечер, а он так замотался, что даже забыл пообедать. Ему захотелось вернуться домой, и в следующий момент он вспомнил, что теперь его дом совсем рядом, нужно только перейти Королевскую площадь, чтоб снова увидеть Мадлен и Валентина.

— Я всё равно ничего не могу сейчас сделать, — пробормотал он, поднимаясь, и направился к лавке, где лежали его плащ и меч. — Может, утром появятся новые сведения, которые подскажут мне, где искать дальше, а, может, мне самому придёт в голову что-то разумное. А пока… Имеет, в конце концов, граф де Лорм право провести вечер в своём доме, не думая обо всём этом!

Марк мечтал отдохнуть, просто посидеть у камина, глядя, как рукодельничает рядом жена и возится со своим щенком на ковре пасынок, но едва он вошёл в дом, навстречу ему вылетела радостная Мадлен. Она бросилась к нему и, схватив за руку, потащила куда-то.

— У нас гости, Марк! — заявила она.

— Опять? — простонал он, но она со смехом покачала головой.

— Это не то, что ты думаешь! Идём же, я вас познакомлю!

— Ну, подожди хоть немного! — взмолился он. — Дай мне избавиться от плаща и меча. Мне нужно умыться и переодеться.

— Потом! — упорствовала она, таща его мимо лестницы.

— Ваше сиятельство, — возник рядом Эдам. — Позвольте, я возьму ваш плащ и меч.

— Спасибо, мой мальчик…

Марк повернулся к нему спиной и расстегнул пряжку на груди. Тяжёлый плащ упал на руки оруженосца, а потом он подхватил и перевязь с мечом. Мадлен снова взяла его за руку, но в это время у входа в соседний зал, лёгкие своды которого подпирали изящные белые колонны, появилась женщина. Она остановилась в арке, с улыбкой глядя на них, а Марк с изумлением смотрел на неё. Дама эта была молода и при этом очень хороша собой, к тому же рыжая, и как-то неуловимо похожа на Мадлен. Её золотисто-розовое платье из струящегося атласа подчёркивало тонкую талию и солнечный цвет волос, а белизну кожи оттеняли пышные кружева вокруг декольте и на манжетах.

— Ну, вот! — Мадлен остановилась и упёрла кулачки в бока. — Сюрприза не получилось! И всё из-за твоей медлительности.

— Получилось, — возразил Марк. — Это твоя сестра?

— Как ты угадал? — прищурилась она.

— В этом доме было одно солнце и вдруг стало два.

Дама в розовом рассмеялась и подошла к нему.

— Правду говорят, что ваше сиятельство — мастер по части комплиментов!

— Я всего лишь говорю, что вижу, — пожал плечами он и, взяв её руку, наклонился, чтоб поцеловать. — Мадлен говорила, что вы хороши собой, но я не думал, что кто-то может соперничать с моей женой.

— Что ты там говоришь? — нахмурилась Мадлен. — Она что, красивей меня?

— Соперничать — не значит побеждать, — уточнил он.

— Вывернулся, — констатировала она и, обняв за талию, прижалась к его плечу. — Как ты находишь моего мужа, Флоретта?

— Он чудо, как хорош! — заявила та.

— Кто тут хорош, помимо меня? — раздался у неё за спиной мужской голос и из дальних комнат появился граф Клермон. — Я сидел там совершенно один и решил проверить, куда делась моя жена. И оказалась, что она тут расхваливает другого мужчину, в то время как я брошен ею на произвол судьбы! Ваше сиятельство, — он поклонился Марку, — я рад снова видеть вас. Мы только утром приехали в столицу, и я уже хотел послать к вам на рыночную площадь слугу с приглашением в гости, как вдруг мне сообщили, что вы теперь граф де Лорм и к тому же наш сосед, достаточно лишь пересечь Королевскую улицу. И мы решили её пересечь, — он обнял жену. — Флоретта так стремилась увидеть Мадлен, что я набрался наглости заявиться сюда без приглашения.

— Я очень рад! — искренне улыбнулся Марк, и посмотрел на жену. — И голоден.

— Идём же! — воскликнула она, снова хватая его за руку. — В гостиной накрыт стол! Я велела зажечь в саду за стеклянной стеной огни. Там так красиво!