Вот так бывает (СИ) - Узун Юлия - Страница 3

После работы Лиля звала к себе на ужин, мы обсуждали все мои проблемы, а потом приходили к выводу, что все эти вычурные официантки не стоят моих нервов. Наступал новый день, я приходила на работу, училась и снова терпела крах. Барменша меня явно не возлюбила.

— Маш? Куда пропала?

Она позвонила мне в половине десятого вечера. Костя давно спал, а я смотрела телевизор, подняв уставшие ноги на стену. Ступни болели и пульсировали, ноги ныли. Это был кошмар.

— Прости. Я заработалась, совсем не было времени.

Я не стала спрашивать, почему она не помогла мне с работой. Пообещала и типа забыла. Со всеми случается, но если не хотела, могла бы не предлагать.

— Как дела? — невозмутимо спросила я, обида осталась внутри. — Ты звонишь в такое время. Случилось что-то?

— Да. Тут такое дело… — Кажется, она курила, потому что создалось ощущение, что пауза сделана для того, чтобы она затянулась. — В честь твоего возвращения в Синегорск я собрала наших одноклассников. Потратила на их поиски почти две недели. Надеюсь, не откажешь?

Машка в своём репертуаре! Я даже улыбнулась. Вместо того, чтобы искать мне работу, она искала одноклассников. Говорит ли это о том, что, увидев меня, она заскучала по прежним временам? Наверное, так и есть, раз я слышу это приглашение.

— Вау… — выдохнула я, делая вид, что удивляюсь. — Раз это в мою честь, то как отказать?

— Я знала, что ты согласишься! — обрадовалась подруга детства. — Встречаемся в эту субботу после восьми. Не подведи, Алекс. Я всем сказала, что ты придёшь.

Завершив звонок, я задумалась. Встреча с одноклассниками — это встреча с беззаботным прошлым. Готова ли я к этой встрече?

Оставив вопрос витать в воздухе, переключилась на свой гардероб. И надеть-то нечего.

3

Тёмное и приглушенное освещение в ресторане расслабляло, громкая музыка не напрягала слух. Я пробиралась вперёд, высматривая знакомые лица, пока кто-то не схватил меня за запястье.

— Мы на втором этаже сидим, — сказала Машка и потянула меня к чёрной лестнице. — Я уже испугалась — думала, что не придёшь. На часах девять.

— Задержалась на работе.

— Костю пристроила?

— Да, он у соседки.

— Хорошо, когда есть кому сбагрить ребёнка! — воскликнула подруга детства и широко мне улыбнулась. Я понимала, что этими словами Маша нисколько не желала меня обидеть. Она всегда говорила прямо, и раньше мне эта черта в ней нравилась.

Маша благоухала, слегка завитые светлые волосы струились по плечам. Ее чёрное платьице на фоне моих джинсов и серой безликой блузки смотрелось шикарно. У Маши были полноватые икры, но она всегда ими гордилась и выставляла напоказ. Глядя на неё, я осознавала, что она совсем не изменилась, ее ничто не сломило — ни неудавшийся брак, ни рождение ребёнка. Маша всё ещё жила в том мире, когда девушка не знает забот, она мечтает, строит планы на будущее, развлекается и флиртует с мужчинами. Отчасти я ей завидовала.

Мы подошли к длинному столу, за которым сидело человек пятнадцать. Школьные годы ворвались в реальность океанской волной. Я широко улыбнулась, приветствуя родные лица. Лариска, Петька и Алиса совсем не изменились. Не сразу узнала Данила, ему пришлось напоминать, как щёлкал по моей спине застежкой бюстгальтера, сидя за мной на уроке географии. Я засмеялась. Ну точно же! Данилка! У него появились залысины, а мешки под глазами делали его вид унылым. Я предположила, что и его жизнь немало поколотила. Лика и Вера, вечные хохотушки, обняли меня.

— Из двадцати четырёх человек нашего класса, я отыскала тринадцать. Но и это хороший результат! — гордилась собой Машка. — Помнишь Вовку? Он в Египет уехал, представляешь? А Ирка с семьей сразу после школы уехала в Германию. Женька училась в Америке. Наверно, там и осталась. В общем, кто где!

Мы уселись за свои места. Данил рассказывал какую-то забавную историю, я не совсем вникала в их разговоры. Я разглядывала повзрослевшие лица и вспоминала школу. А потом заметила мужчину в конце стола. Он молчал, тихий и спокойный.

— Маш? — я постучала ее по плечу. — А кто это? Что-то вспомнить не могу.

— Это? — она хихикнула. — Не может быть, что ты его не помнишь. Это же Ромка! Ну, Ромка! — повторила она, когда я нахмурила брови. Имя мне ни о чем не говорило. — Он пришёл в конце десятого класса. Наши пацаны постоянно над ним прикалывались. У него хохолок был смешной такой.

Я вглядывалась в лицо Ромы, но никакого мальчишки с хохолком не помнила.

— В одиннадцатом классе мы с тобой и ещё с другими девчонками написали на четырнадцатое февраля ему Валентинки с признанием в любви. Хоть это ты помнишь?

И тут я издала смешок. Невероятно! Я же никогда не воспринимала его. И имени не запомнила, не удивительно! Он пришёл в нашу школу тихоней и ушёл таким же тихоней. Я обращала на него внимание лишь тогда, когда участвовала в розыгрышах. И то! Это было не столь запоминающимися событиями. Посмеялась и забыла.

Я посмотрела на него ещё раз, и в эту же секунду он оторвал взгляд от своего бокала. Мы встретились глазами. Роман кивнул, я почему-то не стала реагировать, отвела смущённо взгляд, переключилась на Веру с Ликой. Они вспоминали побеги с урока биологии. Но мой разум блуждал вовсе не там. Я вспоминала День Святого Валентина…

Тринадцатого февраля к нашей парте подошла Лизун — так мы называли Лизу-альбиноса, она была похожа на привидение, при этом всегда с шилом в одном месте.

— Мы хотим разыграть Ромашку, — сказала она вполголоса, чтобы нас не подслушали.

Машка выпрямила спину.

— Кто — мы?

— Я, Женька, Медуза и Светка. Подключайтесь! Чем нас больше, тем забавнее будет наблюдать за его реакцией, — она хихикнула, поглядывая на светловолосого мальчишку, сидящего за последней партой.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него, но Лизун шикнула.

— Дура, не смотри на него! А то поймёт.

— Что надо делать? — с готовностью спросила Машка.

— Писать Валентинки.

Плюс этой игры был в том, что все эти письма были анонимными. Я ввязалась в это только потому, что участвовала Машка. На самом деле было забавно, ведь это не просто признания в любви. Мы писали пошлые письма с эротическим контекстом. Делали мы это в столовой, а пока писали, ухохатывались.

На следующий день после уроков мы вскрыли ящик любви и раздали Валентинки. На столе Ромы лежала гора. Мы силились не смеяться. Он открыл одну, прочитал, покраснел. Открыл другую, кашлянул. После третьей превратился в помидор. Мальчишки ничего не понимали, пытались заглянуть, но Рома их прогонял. После четвёртой он сгрёб все Валентинки в портфель и вышел из класса. И тут произошёл взрыв. Мы хором прыснули и долго не могли успокоиться…

Смех эхом отозвался в мозгу, а потом вернулась музыка ресторана, гул голосов, звон бокалов. Передо мной стояло блюдо из мяса. Бывшие одноклассники пили коньяк за встречу. И я немного выпила, а позже почувствовала себя нехорошо. Коньяк никогда не нравился мне. В помещении как будто стало душно, воздуха не хватало.

Я сказала Машке, что скоро вернусь и вышла из-за стола. Она так была увлечена разговором с Петькой, что не поняла меня.

На улице я почувствовала себя лучше. Прохладный ветерок обдувал щёки. Внутри поселилось неприятное чувство, будто зря я сюда пришла. Да, одноклассники. Да, дружили. Но школа давно осталась в прошлом. Они стали другими, у каждого своя жизнь — у кого-то сложилось всё удачно, а кто-то, как и я, оказался побит судьбой.

— Тебе плохо?

Я резко обернулась. На верхней ступеньке стоял Роман. Его русые волосы переливались в свете фонарей. Высокий и стройный. Если сравнивать с Данилкой, по которому сохла добрая половина класса и который теперь не мог похвастаться былой внешностью, Роман очень неплохо выглядел для некрасивого. В голову откуда-то полезли странные вопросы. Чем он занимается? Где живёт? Женат? Дети? Да я слегка опьянела!

Наконец, я перестала его разглядывать.

— Жарко стало. Со мной всё хорошо.