Фемида его любви — 2 (СИ) - Ельская Ингрид - Страница 22

— Предлагаю бартер: я приготовлю завтрак, а ты мне погладишь рубашку. Я она уже постиралась и высохла, осталось только погладить. Не люблю это дело, — хоть бы отвернулся, бессовестный. Таки продолжил пялиться на меня, вводя в краску.

— Договорились, — согласилась я и, пока он от гляделок не перешел к действиям, быстро схватила с тумбы мобильник, чуть ли не выбегая из спальни, чтобы закрыться в ванной.

Оказавшись внутри, поспешно стала приводить себя в порядок. Хотелось плакать. Потому что на душе был такой раздрай, от которого хотелось волком выть, но никак не выходить обратно и делать вид, будто все хорошо. Было стыдно смотреть в глаза Саше, но придется. Другого пути сейчас у меня нет.

Когда я вышла из душа, мне прилетело сообщение от брата.

«Ну, как прошло?»

— Все прошло так, как ты хотел, — подумала про себя, и, присев на борт ванны, написала сообщение о том, что мы собираемся завтракать.

По крайней мере, теперь Вестник и его шайка ничего мне не сделают. Я больше к ним не имела никакого отношения. Не было никакого Алекса, никакой беременности от него, никаких слез. Все позади. Все эти месяцы я встречалась с Красновым, поругалась с ним и, чтобы позлить, спуталась с Вестником. Брат поддержит эту легенду, когда Алекс явится к нему. Когда он там должен был вернуться в город? Сегодня… Значит, сегодня ко мне или придут с визитом, или отпустят на все четыре стороны.

Уверена, бульдоги уже донесли Алексу, что Краснов остался у меня ночевать. Осталось только подтвердить звание легкомысленной девушки и сыграть свою роль. Иногда, для того, чтобы выжить, стоит выставлять себя в черном свете и как можно плотнее прижимать маску.

Сегодня ночью во мне родилась новая ипостась — лгунья. Нам стоило с ней подружиться, ибо нас ждало продолжительное сотрудничество. Нужно привыкать к себе новой: лживой дряни, сумевшей переступить через принципы ради своего спасения.

Я убеждала себя в том, что поступала правильно, но в глубине души все равно мигал фонарик сомнений. С Алексом мы так и не поговорили, я довольствовалась лишь словами посторонних, не слыша его точку зрения. Повелась на горькие рассказы брата, Молчуна. Артем случайно проболтался, как Алекс приказал своим людям отвезти меня на аборт. Не сам, а отдал это дело посторонним. Видимо, для Вестника негоже решать такого формата проблемы слишком мелкие.

Вспомнив об этом, завыла в кулак. Спустилась прямо на пол, обняла себя за колени, и стала раскачиваться, пытаясь так убаюкать госпожу Истерику. Спокойно, Саша. Тише, маленькая. Тебе нельзя нервничать. Это вредно для малыша. Ты должна быть сильной, ты будущая мама, ты все сделала правильно. Теперь тебя никто не обидит, Саша не допустит. Он сможет нас защитить, а я в ответ стану самой лучшей для него. Пусть в сердце другой, плевать. Я вырву это сердце, запру в чемодане и спрячу под кровать. Пусть будет там, без него проще. Без этой гребанной любви жить гораздо проще. Нет чувств — нет проблем. Осталось только убедить память — выбросить из закромов записки о любви. Они мне больше не пригодятся. В новую жизнь нужно заходить обнаженной и с теми, кто этого по-настоящему хотел. Вестника в списках экипажа не было.

Его место под кроватью в прочном чемодане вместе с замерзающим от тоски сердцем. Я куплю самый мощный амбарный замок, чтобы он никогда оттуда не выбрался и больше меня не тревожил.

— Будь ты проклят! — психанула, швыряя телефон в сторону и вновь поддалась отчаянию, захлебнувшись слезами. Опомнилась, лишь когда рядом со мной оказался Саша.

Услышав мои всхлипывания, он открыл замок снаружи. Присел рядом на теплый кафель и взял мои ладони в свои, начав их нежно целовать.

— Ты забудешь его, я обещаю. Я сделаю для этого все, что в моих силах, и даже больше. Ты будешь самой счастливой женщиной, вот увидишь.

Его спокойный и уверенный тон внушал мне веру, но внутри все равно дробились остатки надежд, которые подпитывали наивные мечты о взаимной любви. Разбитую вазу не склеишь, она все равно не будет такой, как раньше. Она не будет такой прочной и красивой, но у Краснова на этот счет было иное мнение. Видя, что я все еще пребывала в расстроенном состоянии, он посалил меня к себе на колени, заняв нагретое мной место на полу. Прижав, к себе, как маленькую, начал перебирать мои волосы, ласково шепча, будто убаюкивал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты будешь снова улыбаться как раньше. Никто тебя не обидит, ты больше не одна, а вместе мы горы свернем. Я очень хочу снова видеть ту задорную девчонку с заразительной улыбкой, которая снесла мне крышу. А если я что-то хочу, это у меня будет. Вот увидишь.

— Угу, — буркнула, пряча лицо у него на груди. Хотелось бы верить, что тараторка-Саша снова возьмет верх и будет радовать окружающих.

— А давай сгоняем на море? М? Восстановим загранник и улетим отсюда подальше недели на две. Как тебе такой вариант? — Саша не унимался. Его можно было понять: он хотел сменить обстановку, чтобы нам никто не мешал. Точнее, чтобы ему никто не мешал расчищать дорогу к моему сердцу. Он еще не знал про чемодан под кроватью, куда я поклялась спрятать наивный мотор, чтобы никогда не болело.

— У меня подписка, ты забыл?

— Пока мы будем восстанавливать паспорт, у тебя ее уже не будет. Я знаю, что тебя взял под крыло адвокат дьявола. Даже если ты на самом деле сбила сына мэра, он сделает так, что тебя оправдают, а там все вилами на воде писано. Так что, поедем на море?

М-м-м. Вот оно что. Ты же еще не знаешь…

— Саш, — я сделала паузу и облизнула губы. — А я правда его сбила, — затравленно уставилась в бездонные глаза, ожидая вердикт. Вот, еще одним откровением стало больше. Интересно, теперь отвернется от меня?

— А труп тоже сама грузила? — он нахмурился, не до конца мне веря.

— Труп они сами грузили. Там было трое, — я рассказала все, как было. Почти все. О том, что Алекс убил третьего умолчала. Эту часть повести я заменила вариантом с моим побегом.

— Ясно, — протянул он. — Значит, следы заметают. Все равно тебе не о чем беспокоиться. Если твой адвокат Марк, значит ему платит Вестник. А это говорит о том, что скоро никаких свидетелей не будет или найдется девочка, похожая на тебя, которая признается в том, что сбила парня, а труп в багажник запихала. У них это так работает. Можешь считать это прощальным подарком от бывшего парня.

Сначала у меня замерло сердце от услышанного, а потом вспомнила: Краснов решил, будто мы встречались с Молчуном. Этой ночью он признался, что читал материалы дела, да и случай в ресторане убедил его в том, что Артем и есть тот парень, по кому я убивалась. Разубеждать не стала. Пусть думает так, чем считает меня одной из шкур Вестника. Не хотелось окончательно пасть в его глазах.

— Хорошо, — безразлично пожала плечами. — Море, так море. Куда поедем?

— В Испанию. Там сейчас тепло. Погреемся на пляже, позагораем, поплаваем. Я покажу тебе свои любимые места. Что скажешь?

— Плавать я точно пас, а в остальном согласна, — подарила вымученную улыбку и выскользнула из его рук, завязывая потуже халат. — Я пойду поглажу тебе рубашку, а то опоздаешь на работу.

Схватив чистую рубашку, я направилась в комнату. Завтракать отказалась, как Краснов не настаивал. Еще не хватало разбавить его утро своим токсикозом. У меня от одного аромата свежесваренного кофе желудок трясти начинало, представляю, что было бы, заставь меня Саша отведать его фирменный омлет. В следующий раз попробую. У нас, как я понимаю, впереди много таких завтраков… Стоило привыкать.

Когда я вернулась с выглаженной рубашкой, Саша как раз закончил мыть посуду.

— Тебе к какой паре? — спросил он, застегивая запонки.

— У меня одна, во вторую смену. Сейчас приберусь дома, сгоняю за продуктами, сделаю домашку и тоже поеду.

— Продукты я сам привезу. Напиши все, что нужно, чтобы я не скупил полмагазина.

Спорить не было смысла. Краснов не спрашивал, он ставил перед фактом. Если не хочу видеть у себя весь ассортимент супермаркета, лучше смириться.