Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Пародия

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Пародия - Коллектив авторов - Страница 51

Изменить размер шрифта:

Фазиль ИСКАНДЕР

Баллада о зайчике Роуфе,

охотничьем сыне Баграте,

чуреке и чебуреке

У злобы — свои законы,

у чести свои права.

Есть заяц, и есть охотник.

Инжир, курага, айва.

За рынком у старой хашной

сошлись они, аккурат,

заяц по имени Роуф

и охотничий сын Баграт.

Лил на ущелье месяц

свой черный венозный свет.

И сказал Баграт: — Нэнавижу! —

и вскинул свой пистолет.

И в хашной умолкли споры,

когда он привстал в седле.

Но пуля в стволе молчала.

Молчала пуля в стволе.

Она молчала как рыба,

навага, судак, филе…

Все так же в ущелье месяц

лил свой венозный свет,

когда Роуф сказал Баграту:

— Ну-ка, дай сюда пистолет! —

Когда торжествует дружба,

с дороги уходит злость.

И бросил Баграт ему пистолет,

как бросают собаке кость.

Уже текла по горам заря,

как течет виноградный сок,

когда Роуф своею рукой всадил

пулю себе в висок…

Да здравствует сила сильных!

Пусть слабый не будет слаб!

Да здравствует дух броженья,

шашлык и люля-кебаб!

Да здравствуют ритмы Киплинга,

папаха, аллюр, абрек,

фазаны и козлотуры,

мангал, чебурек, чурек!

Михаил ЛЬВОВ

Маленький Гулливер

Чтоб зайцем стать — не надо им родиться,

как стать рагу — не надо быть рагу.

Не собираюсь в зайца превратиться,

но бить по зайцу — тоже не могу!

Напрасно зайцефобы-зайцегубы

ехидно морщат маленькие губы!

Напрасно зайцеловы-зайцестрелы

в меня пускают маленькие стрелы!

И вовсе зря иные зайцефилы

в меня втыкают маленькие вилы,

свои мне предлагают постулаты,

как надевают маленькие латы,

и маленькую должность, и в придачу

мне предлагают маленькую дачу.

Мне ведом путь, который им неведом:

не зайцеедом быть, а зайцеведом!

И пусть погибну я от зайцелюбья —

но, зайцелюб,

останусь зайцу люб я!

Леонид МАРТЫНОВ

Восьмое чувство

Я с Музой

Глубокою ночью

Шел около «Националя».

Там зайца

Я видел воочью —

Уже начинять начинали.

Вернее, едва начинали

Опасное это занятье.

Едва ли имея понятье,

Кого они там начиняли.

В соседстве с дымящею печью,

Где блики бегут по обличью,

Владеющий слухом и речью.

Он не был обычною дичью.

И я его видел идущим,

На крыльях упругих летящим.

Бегущим по грядкам грядущим,

Сырую морковку едящим.

Над листьями репы и лука.

Над свеклами бурого цвета

Он несся со скоростью звука.

А также со скоростью света.

Он кланялся пущам и рощам,

И было сравнить его не с чем,

И не был он нищим и тощим,

А был он поющим и вещим.

…Тут некто

Высокого роста

Воскликнул:

— Но как это можно?

Да, все это было бы просто.

Когда б это не было сложно!

Самуил МАРШАК

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Элегия на смерть Джона О’Грэя,

достопочтенного зайца, эсквайра

Меж речкой Твид и речкой Спей,

Где вереск и все прочее,

Жил бедный заяц Джон О’Грэй,

Отец семьи и прочее.

Хоть был лишен

Наш бедный Джон

Чинов, наград и прочее.

Зато был шерсти не лишен,

Хвоста, ушей и прочее.

Однажды, три-четыре-пять,

Позавтракав и прочее.

Он в рощу вышел погулять

И, так сказать, все прочее.

Он был не в бархат разодет.

Как тот бездельник Билли, —

Берет с пером и старый плед

Его одеждой были.

При всем при том,

При всем при том

С бездумною отвагой

Махал он весело хвостом,

Как пикой или шпагой.

Но у развилки трех дорог,

Где ельник и все прочее,

Его охотник подстерег

И застрелил и прочее.

Он взял себе берет и плед,

А пух и прах О’Грэя

Трактирщику за шесть монет

Он продал не жалея.

А тот из Джоновых костей

Сварил бульон и прочее

И этим потчевал гостей

Под крепкий эль и прочее.

Но все, кто ели тот обед,

И все, кто Джона ели,

Не о трактирщике, нет-нет,

Не об охотнике, о нет —

О Джоне песню пели.

Вот так под старых кружек звон,

И шутки, и все прочее

Был воскрешен наш добрый Джон,

Отец семьи и прочее.

И с той поры уж сколько лет.

Как бы воскресший из котлет,

Из супа и все прочее,

Он на земле живет опять

И раз-два-три-четыре-пять

Выходит в рощу погулять

И, так сказать, все прочее.