Бывшие. Боль и любовь - Стар Дана - Страница 7

– Всё в порядке, а вы – уберите руки.

Сама вдруг замечаю, что крепко обвила свои руки вокруг его шеи, тесно прижавшись к пышущему жаром торсу Вяземского.

– Ты сегодня злюка или пай девочка, Варя? Мне нравится и то, и другое, люблю разнообразие. И да, – выжидает паузу с насмешкой, – я тебя не держу, это ты сама в меня вцепилась.

Чёрт…

И правда!

Ну что со мной творится в последнее время?

Всё-таки отпихиваю сексуальную махину и почти даже не робею.

Я ведь касалась его… Всем телом почти прижималась и была обвита мощными формами рук, взята в плен кладезя мужской силы, величия и потрясающего запаха морской свежести. Значит, только недавно из душа вышел.

Вяземскому уже можно передвигаться по палате, принимать водные процедуры, избегая попадания воды на рану.

Отойдя на безопасное расстояние, рассматриваю его. В полный рост он кажется ещё мощней и горячей. Спасибо хоть в штанах сегодня. Но это не отменяет наличие крупного бугра между ног. Такой большой, будто спрятал там подзорную трубу.

Мне нужно оторваться от качка, сосредоточившись на обязанностях. Ни в коем случае меня не должна волновать его эрекция…

И я даже туда не смотрю!

Вот совсем. Ни капельку не пялюсь. Честно-честно.

Всё-таки, зачем ему такая мускулатура? Он же бизнесмен, а не Рембо.

И вообще, надо выяснить обо что я споткнулась.

Осматриваю комнату, замечая, что она преобразилась.

– У вас день рождения?

Комната обставлена букетами, какими-то коробками подарочными с бантами, а на кровати сидит огромный плюшевый медведь ростом с меня. И шарики кругом с надписями на английском: «Я тебя люблю».

– Не угадала. Это всё для тебя, – хвастливым, гордым тоном произносит он, задирая подбородок повыше. – Ну? Жду оваций и радости в мою честь. А ещё страстных поцелуев с языком…

Надо срочно поговорить со Стрельниковым насчёт наркоза. Мне кажется поставщики подсунули нашему учреждению дешёвую бодягу с побочными эффектами. Почти неделю не отпускает пациента!

– Илья Сергеевич, – с силой прижала к груди журнал, пытаясь не зарычать, в самом деле, – мы с вами взрослые люди, верно?

Но он будто меня не слушает, стоит на своём, пень упёртый. Подходит к стулу, на котором стоит розовая подарочная коробка, махом срывает с неё упаковку и извлекает оттуда сумочку. Симпатичную, компактную, женскую сумочку с каким-то известным логотипом на ней. Уже даже на расстоянии видно, вещь качественная, а значит, дорогая.

– Знаешь сколько она стоит? – мне с умным лицом протягивает.

– Мне неинтересно… Вы меня слушаете?

Беру вещицу из его рук лишь для того, чтобы в сторону отставить, поставив на столик.

– Двести штук.

– Бред какой-то.

– Разве не об этом девочки мечтают?

– Послушайте, у меня много работы, я вам, кажется, ясно дала понять, чтобы вы придерживались установленных мною границ. Я не завожу романы с коллегами или пациентами!

– Это легко можно исправить.

– Ложитесь на кровать, мне нужно осмотреть рану.

Собираюсь взять необходимые материалы, отвлекаясь, но внезапно Вяземский хватает меня за локоть, дёргая обратно к себе резко и с напором, яростно гаркает:

– Все эти подарки твои, слышишь?! Ты всё равно пойдёшь со мной на свидание! А если нет – я тебя понесу.

Понесёт? Как мешок что ли на плечо взвалит?

Он намного хуже, чем я его считала. Высокомерие из него так и прёт, а самомнение вообще вышло куда-то за грань космоса.

Сумочкой хотел меня купить! Только посмотрите на него?

Сейчас как возьму, как всандалю клизму пятилитровую! Посмотрим, как он у меня забегает, Дон Жуан недоделанный, свидания ему сию же секунду подавай!

– Немедленно отпустите мою руку, мне больно!

Он и правда сжал запястье слишком сильно, отчего кисть онемела. Только эти слова притормозили наглеца и он ослабил хватку, благодаря чему я получила долгожданную свободу.

Его глаза уже вовсю полыхали, губы обнажили хищный оскал, а мышцы всего тела увеличились, окаменели, превратились в гранит. Зрелище было и пугающим, и… впечатляющим.

Я увидела Вяземского в гневе. Ледяная дрожь хлынула по спине, заставляя шаг за шагом отступить на безопасное расстояние. Я будто стояла напротив дикого зверя, загнанная в ловушку, и обречённо понимала, что сейчас он меня разорвёт.

Прав был Стрельников, когда посылал мне мрачные предупреждения о нём, называя его имя с уважением и опаской. Но в глубине души я отчего-то точно знала, Илья меня не тронет…

Он разжал кулаки и размеренно выдохнул. Закрыл глаза. Когда открыл, спустя две секунды, вернулся в своё прежнее состояние. Дьявольский огонь на дне обсидиановой радужки потух.

Что это была за странная, пугающая вспышка?

– Я тут вспомнила, меня в ординаторскую срочно вызвали.

– Варь…

В области груди ёкнуло от того, с какой, теперь уже мягкостью, он назвал моё имя.

Какие странные перепады настроения. Мне показалось, или Вяземский – это будто две разные души в одном теле?

Свет и тьма…

– Мне нужна помощь.

– Какая? – недовольно.

– Помой мне голову. Самому неудобно, повязку могу намочить, – кашлянул он, покосившись на мои ножки, выглядывающие из-под белого халата, длиной чуть ниже колен, – нууу сама понимаешь.

Стискиваю правую руку в кулак. Вообще без тормозов! Да уж, «повезет его жене» терпеть все его выкрутасы, в особенности его сложный, нахальный характер.

А он вообще женат? Есть ли у него кто-нибудь?

Девушка? Любовница?

Кольца не видела, никто к нему с визитами не приходит, только эти типы мрачные, неразговорчивые в чёрных костюмах с лицами «андроидов».

Не тянет он на семьянина, скорее на блудливого мачо.

Всё. Я переработалась. В отпуск пора, раз такие мысли нелепые посещают. Вот какое мне вообще дело – его личная жизнь?

Но всё же, что-то цепляет… Цепляет мерзавец меня! Иначе, я бы не думала о нём сутками напролет и не краснела всякий раз, когда вхожу в палату и вижу его сногсшибательный торс.

– Ну что, идём в ванную? – повторил он, и двинулся на меня, схватившись за резинку свободных домашних штанов.

– Стоп! – с опаской вскрикнула, на рефлексе выставив вперёд руку, будто он не за штаны держался, а за гранату.

Я знаю для чего всё это делается и какие намеки на самом деле преследуются – чтобы меня поиметь.

– Ты, черт возьми, должна за мной ухаживать! Ты же моя сиделка!

– Я твой лечащий врач, а не служанка!

Вырвалось.

Я оговорилась. Наверно на эмоциях, заигралась.

Никакой я не врач… А всего лишь простая медсестра, мечтающая стать врачом.

О боже…

Я сказала ему на «ты».

Но уже было поздно. Это произошло в пылу эмоций. Подлец меня таки довёл.

До ужаса боюсь, но непонятно как у меня даже получается сохранить твёрдый тон в голосе.

Сгребаю в охапку все воздушные шарики и выбрасываю в окно. Они вихрем взметаются в небеса, исчезая за горизонтом.

Молодец. Так держать! Нужно обязательно показать самодуру твёрдость характера, иначе сядет на шею.

– Я вернусь вечером для осмотра и контрольного обхода, чтобы этого всего здесь не было.

Спиной к нему поворачиваюсь, цокаю каблучками к выходу, а он мне вдогонку:

– Прекрасно! Жду в девять. И не забудь надеть под халатик прозрачное бельё! А лучше вообще без него.

Глава 5

День сегодня выдался самым, что ни на есть изматывающим.

Бесконечный поток пациентов, нехватка времени, раздражающие выкрутасы от Вяземского, и, вишенка на торте, голова под конец рабочего дня разболелась.

Но к нему возвращаться приходиться. Слава богу, сегодня без дежурства. Хоть в чём-то повезло.

– Ну что, ты без трусиков?

Приветствует он меня нахальной ухмылкой, развалившись на кровати. Закинул руки за голову, ноги широко развёл и слушает музыку через аирподс.

Со шлепком бросаю на тумбочку папку с историями болезни, поворачиваю на Вяземского голову, колко язвлю: