Чудо(вище) - Панов Вадим - Страница 1

Вадим Панов

Чудо(вище)

"Почему приходит жажда?"

Как ни странно, в первый раз Язид задал себе этот вопрос только вчера, на седьмой день плена. Съев очередную порцию еды – что это было: завтрак, обед или ужин, он не знал, поскольку в камере отсутствовали окна – молодой воин вдруг задумался: "Почему приходит жажда?" И не нашёлся с ответом.

Почему она приходит?

Почему она вообще стала появляться? Откуда взялась?

Жажда.

И как она связана с похищением и пленом?

Непонятно.

Сначала Язид не называл своё новое ощущение "жаждой". Он вообще никак не называл периодически накатывающие приступы ярости, запредельно бешеной ярости, требующей немедленного выхода.

Требующей убить.

Язид был воином и знал, что такое бывает: и в бою, и просто так, потому что настало время. Ну а то, что объектом его неистовства становились случайные люди, Язида вообще не волновало – сами виноваты, не нужно было оказываться на пути. Он был воином и плевать хотел на то, что кто-то попал под горячую руку, а раз попал – сдох. Так и должно быть. Так и было: в первый раз Язид убил и сразу же об этом позабыл. Убил – и убил, захочу – убью ещё. Когда же ярость накатила в следующий раз, Язид вновь ей поддался, поскольку невозможно было не поддаться, и убил, поскольку невозможно было не убить. И снова – первого подвернувшегося под руку человека, незнакомого и невооружённого. Снова убил, но затем, успокоившись и погасив чужой кровью полыхавшую внутри ярость, неожиданно задумался над странным вопросом: «Почему?» Странным, потому что никогда раньше Язиду не приходило в голову задумываться над тем, почему ему хочется убивать. Захотелось, значит, захотелось. Он – воин, он поступает так, как считает нужным. И вот, такая неожиданность – задумался.

«Почему мне захотелось его убить? Почему я его убил?»

Откуда взялась та дикая агрессия, заставившая Язида наброситься на невысокого парнишку, которого втолкнули в его камеру? Настолько робкого парнишку, что он даже не рискнул отойти от двери – жался рядом, со страхом разглядывая прикованного к стене Язида. Парнишка не выглядел опасным и явно не представлял угрозы, Язид хотел расспросить его, узнать, что происходит на территориях, не забыло ли племя о пропавших? Ищут ли? Но когда автоматические замки щёлкнули, освободив руки и ноги, на Язида накатила бешеная ярость, совладать с которой он не мог. Да и не хотел. Атаковал парнишку, удовлетворяя возникшую жажду, и лишь потом, усевшись в углу, покрытый кровью и довольный, как насытившийся зверь, Язид задумался о случившемся. Не отмахнулся привычно: «Убил и убил», а задумался, потому что осознал, что изменился. Сильно изменился. Ведь даже это убийство… Сначала всё шло привычно: Язид набросился на парнишку с кулаками, сбил с ног, ударил несколько раз ногой… в обычном случае продолжил бы бить, целясь в голову, сейчас же, после двух или трёх ударов, Язид почувствовал, что ему нужно другое. Совсем другое. Убить, но не так. Не забить до смерти, а разорвать жертву, чтобы попробовать её кровь на вкус.

В буквальном смысле.

И тогда же Язид почувствовал, что у него выросли клыки – острые, звериные клыки, которые он с радостным восторгом запустил в шею жертвы. Разорвал плоть. Впился в артерию, с рычанием вытягивая из парнишки жизнь.

Он изменился.

Нет – его изменили!

Проклятые обитатели Шабах сделали операцию, после которой Язид целый день не мог пошевелиться и мучился, потому что всё тело сильно чесалось. Ещё ему обрили волосы и голова два дня была перебинтована, но когда повязку сняли, Язид, как ни старался, не нашёл на голове шрамов. Голова, как голова, только бритая. Вот после той операции и появилась жажда. Нет, не сразу после неё – ещё ему надели плотно облегающие голову очки, которые Язид не мог снять… или снял? Были ли очки? Сейчас Язид их не чувствовал, но при этом признался себе, что не уверен в том, что происходит. Он давно перестал понимать, где правда, а где ложь. И точно знал одно:

– Я вас ненавижу! Ненавижу!

Получилось так, что в это мгновение пленник смотрел прямо в объектив одной из видеокамер, его лицо было взято крупным планом, а фраза прозвучала громко и отчётливо.

Но не произвела на зрителей впечатления.

– Ничего не получается, – произнёс тот, кого Язид ненавидел больше всех. – Современные нейрочипы не настолько совершенны, чтобы управлять эмоциями. Без наркотиков этот зверёныш не прикоснулся бы к мальчишке, скорее, стал бы его расспрашивать о происходящем на воле.

– Это естественная реакция для пленника, милорд.

– А естественная реакция нормального человека на улице – идти по своим делам, а не набрасываться на окружающих, чтобы выпить их кровь. Нам же нужно другое.

– У нас есть запасной вариант.

– Который теперь стал основным.

– Да, теперь он стал основным.

Тот, которого Язид ненавидел больше всех, не чувствовал раздражения или злости, внутренне он был готов к провалу плана «А», поэтому ощутил лишь лёгкую грусть.

– Жаль, что из-за несовершенства современных технологий мы вынуждены трансформировать блестящий и очень красивый замысел. Это даже смешно: учёные собираются устроить постоянную автоматическую станцию на орбите Юпитера, но при этом не в состоянии заставить тупого громилу впасть в неистовство по приказу из нейрочипа. В жизни этого дебила существует всего два эмоциональных показателя: «дикая агрессия» и «безразличие», и мы не в состоянии щёлкнуть тумблером. – Он брезгливо посмотрел на монитор, демонстрирующий общую картинку камеры: перепачканный кровью Язид, понуро сидящий около убитого парнишки. – Вся жизнь ублюдка заключается в примитивных сигналах: «хочу жрать», «хочу спариваться», «хочу убивать». Почему мы не можем его заставить делать то, что нам нужно?

– Да, он примитивен, а мы всё равно не можем на него воздействовать. Если же объектом станет существо с более развитым мозгом…

– Мы говорим о ливерах[1], откуда у них развитый мозг? – перебил собеседника тот, кого Язид ненавидел больше всех на свете. Помолчал и чуть спокойнее продолжил: – Поскольку запасной вариант стал основным, проблема преодоления систем безопасности выходит на первый план.

– Специалист уже едет.

– Хороший специалист? Мне нужен лучший, самый лучший.

– Хороший. Поверьте, милорд, она очень талантлива и досконально знает интересующую нас область цифровых технологий.

«Работай там, где живёшь! Это комфортно, удобно, выгодно!»

Зачем тратить время на дорогу, если его можно потратить на что-то важное: провести переговоры, пообщаться с друзьями, посмотреть фильм или поиграть? Время дорого и у тебя есть масса возможностей, чтобы убить его с удовольствием, а не угробить в вагоне электрички, проходящей через сектора гигантской агломерации.

Работай там, где живёшь. А ещё лучше – там, где спишь. Не перегружай муниципальный трафик, помоги агломерации сэкономить на новых вагонах. Дай заработать создателям игр и фильмов, и владельцам увеселительных заведений. Зачем куда-то ездить, если всё, что нужно для жизни, дроны-курьеры привезут в твою квартиру. Больше напоминающую капсулу с широкополосным каналом в бесконечную Сеть.

«Работай там, где живёшь!»

Поэтому муниципальные электрички переполнялись только по утрам и вечерам: когда обитатели окраин отправлялись на работу в Сити – достаточно высокооплачиваемую, чтобы не жалеть о времени на дорогу, но недостаточно высокооплачиваемую, чтобы позволить себе капсулу в центре. Днём же, несмотря на то, что их количество резко сокращалось, электрички ходили полупустыми, поэтому Шанти избежала толкотни и духоты, и всю дорогу сидела у окна, бездумно разглядывая классический пейзаж гигантской агломерации: стены-окна-стены-окна и редкие просветы между домами. Пейзаж начался сразу, едва электричка покинула подземную станцию в Сити, и не менялся по мере приближения окраины окраины. Стены, дома, редкие просветы. И всего три человека в вагоне, двое из которых то и дело бросали на Шанти заинтересованные взгляды. Внимание не вызывало удивления, учитывая, что выглядела девушка необычайно привлекательно: при невысоком росте, Шанти обладала женственной фигурой с упругими, ярко выраженными округлостями, а благодаря постоянным тренировкам, каждое её движение переполняла живая, природная энергия. Чёрные глаза, прямые чёрные волосы, подстриженные коротким каре, смуглая кожа, резко очерченные губы – прекрасные в улыбке и манящие к поцелуям. Шанти приковывала мужские взгляды, и мысленно порадовалась тому, что эти двое едут не вместе – иначе бы точно подошли предложить «приятно провести время». Впрочем, нет, вряд ли. Эти ливеры мужественно выглядели лишь через AV-очки[2]: «оболочки[3]», которыми они изображали себя в дополненной реальности, были подтянутыми и спортивными, а сняв очки, девушка увидела пивные животики, дряблые руки, торчащие из-под коротких рукавов несвежих летних рубашек и небритые одутловатые лица любителей дешёвого уличного фастфуда. Глаза скрыты за AV-очками, разумеется, затемнёнными, но Шанти знала, что не увидит во взглядах уверенности. Вообще ничего не увидит, кроме тени похоти, заставляющей их глазеть на красивую попутчицу.