Поцелуй русалки (ЛП) - Блазон Нина - Страница 5

Иногда вечерами, когда ветер дул с моря, Иоганну казалось, что слышно артиллерийский огонь. Устье Невы все еще оставалось местом боевых действий. Несколько лет назад примерно в восьми милях отсюда стояла шведская крепость, которую захватил царь Петр. Длившаяся годы Северная война между Швецией под предводительством короля Карла и Российской Империей давала новых пленных в качестве рабочей силы в дельте Невы. Будущий город-крепость пока еще не укрепили, и страх, что шведы могут разрушить дельту Невы, был вездесущ. Хотя, крепость Кронштадт, лежавшая в устье Невы на большом острове Котлин, и представляла собой дополнительную защиту, в тревожные ночи Иоганн чувствовал себя, будто оказался в самом аду.

Теперь в неспокойных снах его преследовала покойница. Дядя и Марфа не проронили о ней больше ни слова, вместо этого Михаэль впервые доверил своему племяннику строительство каркаса в будущем дворцовом районе, где планировали возвести летнюю резиденцию.

Как всегда, проходя утром вдоль берега Невы, Иоганн бросал полный тоски взгляд на реку, в надежде увидеть корабль царя Петра. Там, где Нева разделялась на три больших рукава, лежал маленький Заячий остров. Он казался, как бы наполовину, обнятым большими «Петербургскими островами». Когда Иоганн сощуривал глаза, то угадывал, где располагались царские покои — его «Домик», справа от Заячьего острова, на Санкт-Петербургском. Простой рубленый дом из сосны, построенный царем собственноручно за три дня, чтобы оттуда контролировать строительство своего города. В нем имелось лишь две комнаты, а перед домом стояла простая весельная лодка.

На лежавшем впереди Заячьем острове возвышалась величественная постройка — в виде продолговатого, неправильного шестиугольника, на фундаменте из дубовых свай стояла Петропавловская крепость. Окруженная шестью бастионами и готовая бросить вызов любому противнику. Построенная, чтобы заменить насыпные валы каменными стенами. Уже сейчас крепость представляла собой грандиозный, долговременный узел обороны: перекрестный огонь из бастионов мог попасть в любую точку на воде или на суше, куда долетали пушечные ядра. Так что новый город оказался защищенным как от нападения шведского флота со стороны моря, так и от атак сухопутных войск со стороны Финляндии и Ливонии.

Слева от крепости располагался будущий центр города — Васильевский остров. Кое-кто называл его островом князя Меньшикова, лучшего друга царя Александра Меньшикова, занимавшего также должность губернатора строящегося города. Здесь, на восточном мысе, находилась гавань. Однако разочарованный Иоганн узнал, что сегодняшним утром он бы ни одного большого корабля не увидел. Только обычные караваны транспортных барж везли свои грузы по реке, так же их путь пересекали весельные лодки. Сердце Иоганна забилось быстрее, когда он подумал о двух яхтах царя, изученных им до мельчайшего узелка на фок-парусе, о «Санкт-Петере» и «Санкт-Пауле». В Амстердаме кроме них царь Петр более десяти лет назад построил первый фрегат, заложив основу своего собственного флота, который с тех пор вырос в несколько раз. К этому флоту принадлежал также и шведский корабль, собственноручно угнанный царем. Иоганна не тянуло в морские сражения, он хорошо себя чувствовал на море, а лучше всего на судоверфи, находившейся на другом берегу реки и отделенной наискось от порта.

— Ну, опять мечтаешь? — поинтересовался дядя Михаэль.

Иоганн взял себя в руки и вернулся вновь к раме, которой сейчас занимался. Держать молоток ему сегодня было тяжело.

Михаэль бросил на него хмурый взгляд.

— Чтобы стать корабельным плотником, нужно проделать долгий путь, — произнес он, так как мысли Иоганна были написаны на лбу большими буквами. — И если ты думаешь, что, не канителясь все время со мной, попадешь туда быстрее, то глубоко ошибаешься.

— Ты же в любом случае меня не отпустишь, — пробормотал Иоганн.

Он не часто перечил дяде, но сегодня, как ни странно, в нем проснулся затаенный гнев из-за того, что его дядя такой угрюмый и неприступный.

— Из лучших побуждений, — быстро ответил Михаэль. — Во-первых, ты мне нужен в мастерской, а во-вторых, я не хочу, чтобы тебя поглотило море.

— Речь не о том, чтобы становиться матросом, — серьезно произнес Иоганн. — Я хочу строить корабли.

— Сперва ты его построишь, а потом тебя потянет в море, — сказал Михаэль. — Я знаю этот зов, но он не принес мне счастья.

Иоганн промолчал. Еще никогда он не осмеливался расспрашивать своего ворчливого дядю о его столь загадочном и авантюрном прошлом. Он знал, что эту тему при нем лучше не поднимать. Так они и стояли, никто не произносил ни слова, а незаданные вопросы роились в воздухе, как надоедливые насекомые. Михаэль постоял нерешительно, потом вздохнул и присел на нижнюю стойку рамы, над которой работал Иоганн.

— Садись, — произнес он почти дружелюбно.

Иоганн повиновался. Михаэль долго смотрел на него, затем потянулся и указал на реку.

— Твой отец тебе рассказывал, не так ли?

— О том, что ты ходил в море? Да, он упоминал об этом.

— Это не героический поступок, — продолжил Михаэль. — Просто поверь мне. Я знаю, что такое тоска по морю. Я совру, если скажу, что ее больше не чувствую. Но на самом деле, это одиночество, нужда и штормы. Море только тогда засияет яркими красками, когда ты уверен, что переживешь эти невзгоды. Оно не для тебя.

— Откуда ты знаешь? — возразил Иоганн. — Всего в одной миле отсюда царь Петр строит свой флот. Россия станет огромной морской державой! Это даст работу. Однажды и я смогу… иметь свой собственный корабль.

Михаэль бросил на него острый взгляд.

— Ты знаешь, что для этого надо учиться? — заметил он.

— Нет ничего, чего бы ни знал царь. Во время своих путешествий он учился у архитектора Бранта, и даже работал корабельным плотником в английских доках.

— Да, это так, — сказал Михаэль. Его взгляд вновь помрачнел. — Но у царя на это есть средства. У тебя денег нет, а самое ценное твое имущество — это жизнь. Береги ее, Иоганн. Я не хочу написать твоему отцу, что ты утонул, как и твой брат.

Иоганн закусил губу. Приглушенная боль о смерти Симона возникла вновь. В этот момент он почти возненавидел Михаэля, потому что тот разбередил старую рану.

— Я не хочу тебя убеждать, что это невозможно, — продолжил Михаэль уже спокойнее. — Я лишь прошу хорошо обдумать, что ты делаешь. Я дам тебе еще два года. Если ты захочешь попытаться стать судостроителем, то твой путь будет свободен.

Иоганн поднял взгляд и недоверчиво уставился на дядю.

— Почему? — удивился он.

Михаэль вздохнул.

— Почему, почему? Потому, что ты еще больший упрямец, чем был Симон. Ты ко мне пришел бессловесным учеником, но из тебя выйдет толк.

— Спасибо! — Иоганн настолько растерялся, что позабыл другие слова.

Михаэль встал, неловко потирая руки.

— Не благодари меня раньше времени, — произнес он совсем тихо. — И люби своего царя не слишком сильно. По крайней мере, не больше своей жизни.

Резким жестом он прогнал Иоганна обратно на стройку. Тот поспешно схватил молоток и приступил к работе. Радость от предложения Михаэля дала ему чувство, работать сто дней и ночей без устали. Внутри у него все пело. Ежедневные заботы, даже покойница из Невы и Дережев в этот момент отошли на задний план. В мыслях он видел себя готовым работать даже в Адмиралтействе.

Судостроительная верфь находилась неподалеку.

Высокие земляные валы и ров с водой окружали здание п-образной формы. Именно сейчас, когда Иоганн стоял в миле от него и сооружал каркасы будущих домов офицеров и дворянства, во внутреннем дворе верфи строили корабли для царя Петра. Иоганн, с трудом удерживая широкую улыбку, постоянно появлявшуюся на его лице, размахнулся молотком, и в этот момент увидел мутные зеленые глаза. Молоток ушел в сторону, и он промахнуться по гвоздю, оставив некрасивую зарубку на сосне.

Юродивый Митя, уставившись на Иоганна, стоял возле каркаса.

Рваный солдатский мундир болтался на его теле. Когда он заметил, что сильно смутил Иоганна, то торжествующе усмехнулся, имея, на сей раз, пугающе разумный вид, развернулся и убежал.