Кувырком (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 50

На подъездной дорожке какой — то незнакомый белый «шевроле субурбан». Дверь не заперта, так что просто вхожу. В доме тишина. Прохожу на кухню. Через стеклянную заднюю дверь отлично вижу весь внутренний двор. На Челси комбинезон и крошечная белая футболочка. Блестящие волосы стянуты в пучок на макушке. Рядом по одеялу ползает Ронан. Челси лопатой, а может мотыгой, вскапывает овощные грядки.

И она не одна.

Рядом весело болтает и орудует своей собственной тяпкой Том Колдуэлл.

И он… отлично вписывается. Будто находится на своем месте: в доме с садом, похожей на половую тряпку собакой и гаражом на три автомобиля. Такие парни регулярно посещают родительские собрания и слеты бойскаутов. Они подходят друг другу, Том и Челси. Классическая тошнотворная сладкая парочка. Признание этого факта вызывает у меня рвотный рефлекс. В памяти всплывает свадебная фотография Рэйчел и Роберта Мак-Куэйд в спальне наверху. Без труда представляю на их месте Челси и Тома.

Убрав руку от двери, отворачиваюсь. Возвращаюсь в коридор, и тут меня настигают пятеро чертенят. Возникают будто из ниоткуда, как высасывающие мозг зомби в старых фильмах ужасов. Только намного милее.

− Так просто уйдешь? — вопрошает Райли.

Минуту смотрю на них, впитывая их образы. Затем качаю головой:

− Здесь Том.

− Но мы хотим тебя, − спокойно заявляет Рэймонд. Без малейших сомнений.

− Том − отличный парень.

− Он не ты, − вставляет Рори. — Нам нужен ты.

Все дружно кивают.

И тут Розалин ставит меня на колени.

− Ты нас больше не любишь, Джейк?

Вот что ответить на такое? Серьезно, какие тут можно подобрать слова?

− Иди сюда, − зову ее. И Розалин идет в мои объятия. Откашливаюсь, чтобы избавиться от внезапно образовавшегося комка. — Конечно же, я люблю вас. Из всех маленьких засранцев в мире вы шестеро мои самые любимые. Но я пытаюсь поступать правильно, ребята.

− Бросая нас? — хмурится Рори.

Отвечаю резко:

− Я не бросаю вас. И никогда не брошу. Что бы ни случилось между мной и вашей тетей, я навсегда останусь вашим другом. До конца жизни.

Из кухни раздаются голоса, хлопает задняя дверь. Выпрямляюсь, когда в коридор входят Челси и Том.

− Джейк. Не знала, что ты здесь.

На щеке очаровательная грязная полоска, так и хочется ее стереть. А затем крепко поцеловать.

− Да, только вошел. Хороший денек, подумал, что неплохо бы сводить детей в парк. Если ты не против.

Натянуто улыбается:

− Конечно, никаких проблем. Только принесу кофточку Риган.

Проходит еще одна неделя. Больше не хожу ни на какие дурацкие двойные свидания с Брентом. Вообще не хожу на свидания. Даже дрочить перестаю.

Ну — у–у… может быть, «перестаю» слишком сильно сказано. Но частота явно уменьшается.

Из меня теперь ужасная компания, даже собственному члену.

Всё раздражает. Но что еще хуже: всё, что я всегда предвкушал, что всегда дарило мне радость — победа в суде, удовлетворение ходатайства, просмотр чертовых баскетбольных игр, − всё стало бессмысленным. Пустым.

Потеряло привлекательность.

Милтона снова арестовывают. За вандализм и порчу имущества. С огромным трудом нахожу силы, чтобы на него накричать.

Мерзавец спрашивает, не умерла ли у меня собака.

А потом, уходя, советует не вешать нос. Если вызываешь жалость даже у Милтона Брэдли, значит, достиг своеобразного дна.

Но мне пофиг.

Эти дни сам себя еле выношу, а когда проходит еще одна неделя, видимо, и остальным надоедает терпеть мое дерьмо. Однажды вечером друзья вваливаются ко мне в кабинет, и Стэнтон решительно захлопывает дверь. Брент, закрыв мой ноутбук, забирает его, будто я наказан или типа того.

− Что за черт?

− Это дружеский пендель, − заявляет бородатый паршивец.

− Мне он не требуется.

− Ну либо так, либо Стэнтон надерёт тебе задницу как Старый Брехун .

Вздыхаю и обвожу их взглядом, пока они усаживаются напротив.

− Я в порядке.

− Нет, − качает головой София. — Ты ярко выраженная противоположность понятия «в порядке».

− Ты жалок, − суммирует Стэнтон.

«Большое спасибо, дружище».

− Челси тоже страдает, − продолжает София, но мне от этого не лучше.

− Вы двое делаете несчастными всех нас, − сообщает Брент. — Принцип осмоса в действии. Ваша тоска выходит наружу и отрицательно влияет на мой моджо. И этому пора положить конец.

− Джейк, − глаза Стэнтона убийственно серьезны, — абсолютно ясно, ты не можешь без Челси. Почему бы, черт подери, тебе не прекратить страдать и не воссоединиться с ней?

Начинаю заводиться.

− Потому что не хочу причинять ей боль.

− Ты уже делаешь ей больно, − восклицает София.

− Но таким образом я хотя бы остаюсь рядом! — Обвожу их взглядом. Пусть только попробуют сказать, что я не прав! — Я умею бороться, знаю от и до работу адвоката, умею дружить. — Тяжело дышу от волнения. — Но я не знаю, что значит быть семейным человеком.

− Мы предполагали, что ты это скажешь, — кивает Стэнтон и делает знак Софии. — Дамы вперед.

Она встает и вышагивает передо мной, словно на перекрестном допросе.

− Сколько миллилитров детской смеси выпивает Ронан?

− Какое это имеет отношение…

− Просто ответь на долбанный вопрос.

− Сто восемьдесят. — Вздыхаю. — Перед сном надо добавить еще шестьдесят миллилитров.

София кивает.

− Сколько слов знает Риган?

− Три — привет, нет и Джейк. — Не могу сдержать улыбку. — Она очень смышленая.

София садится, встает Брент.

− Любимый цвет Розалин?

− Радужный. Что бы это ни значило.

Кивает.

− Чего боится Рэймонд?

Даже думать не приходится.

− Космических булыжников. Метеоритов. Того, что не может предугадать или контролировать.

Брент возвращается на место. Стэнтон опирается на спинку стула Софии.

− Кем хочет стать Рори, когда вырастет?

− Судьей Верховного суда. Да поможет нам Бог!

Стэнтон ухмыляется.

− Как зовут мальчика, по которому Райли сейчас сохнет?

Хмурюсь.

− Престон Драбблсмит.

Это реально существующий мальчишка, а не персонаж из «Гарри Поттера».

Стэнтон подходит и хлопает меня по плечу.

− Поздравляю. Ты уже отец семейства.

Пока Брент и София скалятся как идиоты, обдумываю его слова. Их вопросы. До меня доходит. Только вот…

− Просто я не знаю, что, черт побери, делать!

Стэнтон потирает подбородок.

− Открою тебе небольшой секрет: никто из нас понятия не имеет, что творит. Думаешь, я знал, что делать, когда мне, семнадцатилетнему пацану, положили на руки новорожденную дочь? Черт, чувак, меня три дня трясло.

− Думаешь, Челси знала, что делать, когда примчалась из Калифорнии, чтобы взвалить на себя ответственность за детей? — продолжает София.

− Тебе просто надо любить их и все, − говорит Стэнтон. — Это самое главное. А остальное само встанет на свое место.

− Кроме того, − вступает Брент, — полагаешь, кто-то другой станет сильнее тебя надрывать свой зад, чтобы сделать их счастливыми?

Самый легкий вопрос.

Конечно, нет.

Тогда почему я все еще сижу здесь?

Встаю. Не заморачиваюсь ни с портфелем, ни с бумагами.

«К черту все».

− Мне пора.

И тут, пока друзья, улыбаясь, хлопают меня по спине и подталкивают к двери, входит мой начальник, Джонас Адамс.

− Добрый вечер.

Здороваемся. Мы все удивлены, потому что Джонас Адамс, партнер — основатель, не заходит в кабинеты своих сотрудников.

Никогда.

Адамс неловко кашляет.

− Произошел несчастный случай, мистер Бекер. К сожалению, миссис Холтен упала с лестницы.

Волнение и нетерпение, бурлившие во мне всего пару минут назад, вянут на корню. Повисает мёртвая тишина. На секунду закрыв глаза, сглатываю и спрашиваю:

− Она жива?

Адамс снимает очки и протирает стекла платком с монограммой.

− О да, Сабрина жива, просто немного ушиблась. Сенатор Холтен арестован. Я хочу, чтобы вы поехали в участок и присутствовали при всех допросах, которые ему попытаются устроить. Организуйте освобождение под залог…