Мы сделаем это вдвоём (СИ) - Кальк Салма - Страница 4

- Замолчите, Женевьев, и не смейте судить о том, чего не понимаете.

Он всегда так говорил, и мне, и братьям. И мы не спорили, потому что – были детьми, и впрямь не понимали. Но сегодня я отчётливо видела презрение в глазах тех, кто ещё совсем недавно боролся на право предложить мне руку в танце, и это ранило очень больно. О нет, это отец чего-то не понимает, совсем не понимает.

- Почему-то мне кажется, что вы тоже понимаете далеко не всё. Кто воспользовался вашим желанием разбогатеть? Маркиз, мой жених? Или граф де Реньян?

- Отчего же вы решили, что воспользовался? – отец смотрел совершено спокойно, его ничуть не тронули мои слова. – Мы предполагали, что возникнут некоторые издержки процесса вашей трансформации. Вам предстоит их преодолеть, только и всего. На это потребуется время, и в ваших интересах его сократить. Уж наверное, вы желаете выйти замуж со всей пышностью, подобающей одной из Рьенов?

- Куда там одна из Рьенов, - я поджала губы. – Де Рьены – древний магический род, ясно вам? Вряд ли меня теперь можно к нему отнести. Мне нет разницы, как именно выходить замуж. Всё равно вы не сможете теперь предложить мне никого лучше этого простеца-маркиза. Вы продешевили, отец.

- Да что вы можете знать! – кажется, мне удалось вывести отца из себя, при том оставшись спокойной, и мне это очень понравилось.

- Откуда вам знать, кто мог посвататься ко мне? И теперь уже не станет этого делать, потому что не заинтересован в жене-калеке? И жене-простеце?

На самом деле, ко мне никто не сватался, я сказала это сейчас просто так, для красного словца. Но на моём последнем балу – о да, это был мой последний бал! – меня приглашали танцевать и наследник Саважей, и один из Вьевиллей, и даже младший из принцев Роганов. О нет, мы просто танцевали. Но обо всех этих молодых людях было известно, что они не обручены ни с кем. Так что…

- И что же? – отец попался на удочку.

- Теперь уже ничего, - сказала я с кривой издевательской улыбкой. – В погоне за химерой вы упустили всё, что только можно.

Я глянула на него презрительно и отвернулась к окну. И по собственному желанию никогда больше не заговаривала с ним.

Для того, чтобы восстановить хотя бы видимость движений и ловкости обычного человека, потребовалось три месяца. Процесс дался мне очень нелегко, но я упорная, чтобы не сказать упрямая, в этом мы с отцом схожи. Маркиз дю Трамбле навещал нас время от времени, и однажды он собрался-таки поговорить не с моим отцом, но со мной. Я изрядно удивилась – потому что обычно он такой потребности не испытывал.

- Госпожа Женевьев, я бы хотел, чтобы наше с вами венчание произошло поскорее, - сообщил он.

Парик напудренный, лицо напудренное, пальцы в кольцах. В шейном платке сверкающий камень. Кружевной воротник стоимостью в половину нашего дома, наверное. Тучен и одышлив. Пока поднялся в мою гостиную по лестнице, чуть не задохнулся. Наверное, в седло сесть не может, только в экипаже и ездит. И что, вот с ним жить жизнь?

- Раз уж вы снизошли до того, чтобы поговорить со мной, скажите – для чего вам этот брак? – спросила я, глядя ему прямо в глаза.

- Как же, если за меня отдали девушку из древнего магического рода, значит, я чего-то стою, - усмехнулся он.

- Только девушка из магического рода теперь вовсе не маг, и как маг ничего не стоит, - я не сводила с него глаз.

- И кто об этом знает? Для всех вы перенесли тяжёлую болезнь, да и только. Это объясняет все ваши нынешние странности. Опять же, ваши дети могу унаследовать способности.

- С чего бы, теперь-то? И не мечтайте, - усмехнулась уже я.

Я не могла знать этого точно, потому что не очень понимала, что именно сделал со мной граф де Реньян. Но у живого и здорового мага не всегда удавалось передать силу детям, что говорить об увечной мне!

- Помечтать-то я могу, - он тоже не сводил с меня глаз. – Ваша внешность не пострадала. А если вы не сможете применять против меня силу, мне же лучше.

- Интересно, для чего же мне было бы нужно применять против вас силу? – сощурилась я.

- Мало ли, что взбредёт в голову взбалмошной девице!

- Хорошего же вы мнения о невесте.

- Я достаточно плачу семье этой невесты, - жестко сказал маркиз. – И желаю получить в ответ такую жену, которая бы устроила меня полностью, понятно?

- Понятно, - сказала я вслух.

И подумала про себя – готовьтесь к подводным камням и скрытым течениям, господин маркиз.

5. По-соседски

Метель закончилась, и на несколько дней установилась отличная погода – ясно, безветренно, и – холодно, изрядно холодно. Ну не знаю, минус двадцать пять? Термометров-то не изобрели. В общем, без нормальной зимней одежды было невесело.

Соседи мои переоделись в овчинные тулупы и валенки, и меховые шапки – это мужики, а бабы – в пуховые платки. Потому что, ну, а как иначе-то? К нам по установившейся погоде заглянула Федора Феоктистовна с невесткой, и как раз принесла в подарок два белоснежных пуховых платка, таких, как положено, тонких, ажурных и лёгких, и две пары валенок. Мы с Марьюшкой примерили – годится. Не люблю валенки, с детства не люблю, но что делать? Зато тепло.

- Ну, доху сама себе добудешь, - усмехнулась местная гранд-дама.

- Да вы что, Федора Феоктистовна, я и так благодарна вам от всей души! – поклонилась я.

- У меня ещё есть, а тебе нужнее, - отмахнулась та. – Было бы столько внучек, сколько внуков – то понятно, а у нас девонька-то одна всего, и ту отдали, - вздохнула Федора.

- Ну так жизнь идёт, - поддакнула я. – Всем нужно идти дальше.

- Верно говоришь. А пироги у тебя добрые, и блины, - кивнула та. – Ладно, Ирина, пошли. Нечего тут людей от дел отвлекать.

Федора Феоктистовна с матушкой Ириной отбыли, а мы остались с подарками да той самой работой.

Свадебные гости Гаврилы отбыли, как только стихла метель. Мы вычистили и вымыли зал, и я задумалась – надо бы его как-то украсить, что ли. Декор какой придумать. Ходила и думала. За этими мыслями меня и застало новое нашествие.

По тихой погоде вернулся домой из дальних странствий ещё один наш сосед, Егорка Лысый. Правда, он оказался не лыс, а брит, лет ему на вид было около тридцати, синие глаза смотрели весело. В первый же день зашёл – как сказал, поклониться, да глянуть – кого бог принёс в соседи.

- Здравствуйте, соседушки, - и впрямь поклонился, выпихнул вперёд парня помладше, с такими же синими глазами – наверное, брат. – Тимошка, кланяйся, голова не отвалится.

- И тебе не хворать да не мёрзнуть, - откликнулась я. – Проходи, коли не шутишь, и меньшого своего тоже бери.

- Я, барыня Женевьева Ивановна, отлучусь на минуточку, - кивнул тот степенно, и пихнул вперёд брата. – Тимоха, ты тут пока за нас двоих отдувайся, хорошо?

Тимоха был усажен за стол, Меланья утекла на кухню – просить Дарью ставить чай греться, да за блюдом с оладьями – напекли с утра всей компанией.

- И что же, далёко нынче ездили? – спросила она Тимоху, вернувшись, и расставив по столу миски со сметаной, мёдом да вареньем.

- Далёко, поднимались наверх по Кичере, торговали с тамошними обитателями, - парень пытался говорить степенно, смотреть на меня да на Марью, но глаза в сторону Меланьи так и стреляли.

- И много ль наторговали? – подсела к ним я.

Носки вязать можно и за столом, корзинку с клубками поставить рядом на лавку – да и ладно.

- Прилично, - кивнул Тимоха. – Брат вернётся сейчас, расскажет.

Брат вернулся и с поклоном поднёс мне вышитые бисером меховые рукавицы – прям загляденье. Внутри подкладка из мягкой кожи, очень приятной к руке, а снаружи – прямо красота, будто капельки воды замёрзли на кончиках волосков.

- Примите по-соседски, - подаёт, значит, с поклоном.

- Красота-то какая, Егор Ильич, - кивнула я. – Благодарю тебя за то от души, а ты располагайся.

- Со всем удовольствием, - кивнул он и полез на лавку рядом с братом. – А вот скажи, Женевьева Ивановна, - начал он чуть погодя, - слышал я тут уже страсти всякие про соседа Валерьяна. Он, конечно, был человек дурной, жил дурно, и кончил, как я понимаю, так же. Но куда делись его супружница Дарья с дитём? Дом вроде и не заброшен, живность слышно, а сам вроде пустой стоит.