Пятнадцать ножевых. Том 5 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 8

— Ты хоть знаешь, куда идти? — спросил он.

— Послушайте, я про третий день в армии не шутил. Ничего я не знаю. Просто врач «скорой». Поэтому говорите мне, что делать, а я постараюсь довести нас куда надо.

Майор не то крякнул, не то охнул. Ну да, у нас как в кино получается: вся надежда на неопытного новичка, который накосячит и без посторонней помощи.

— Я за полетом следил. Вон та гора, скорее всего, Гавара, — тут я подал майору планшетку пилотов, он покрутил ее, покивал сам себе. — Точно, она. С длинной седловиной, в этих местах одна такая. Идти надо так, чтобы она справа оставалась. Километров через пятнадцать-двадцать там дорога. Она под нашим контролем, по ней постоянно транспорт ходит, патрули. Есть гарнизон афганских сил дальше в Баме. Рядом почти, влево по дороге. Панов! — он даже голову немного приподнял. — Если что… вали всё на меня. Выполнял приказ майора Арашева. Понял?

Да уж, начальник на армейских разборках, небось, не одно стадо собак съел. Загодя знает, что виноватого назначить захотят. А тут готовый кандидат ответить за всё, что придумают. Ладно, хватит лирики. Сначала дойти надо. Пятнадцать кэмэ. Три часа по ровной местности. И неизвестно сколько по горам с раненым. Полдня точно проваландаемся.

— Тоня! Дегтярева! Подойди, пожалуйста, — позвал я.

Останки наших мы с горем пополам присыпали камнями. Долбить каменистый грунт для могилы не было ни сил, ни времени. Все равно за вертолетом вернутся, будут оценивать его состояние, думать, что можно сделать. Возможно, даже груз не весь разграбят. Вот тогда тела заберут для перезахоронения. Мне так хотелось надеяться. Потому что газетные байки о цинковых ящиках, набитых камнями, наркотой и даже американскими долларами, для меня сказками так и остались, вместе с московскими метрокрысами размером с небольшого теленка и демонической сущностью, выпрыгнувшей из скважины сверхглубокого бурения на Кольском полуострове. Сволочи есть везде, но не до такой же степени.

Валеру я хотел сначала отстранить от активного участия в походе и доверить ему роль подпорки для Фурцевой. Потому что барышня после пионерского по сути подъема на микрогорку совсем расклеилась, и получила на дорожку промедол из аптечки. Жалеть это добро как раз смысла не было — хватило бы на небольшую наркоманскую вечеринку. Но фельдшер отказался — наелся противорвотного из той же коробочки, хотя я и сомневался в полезности этаперазина при лечении сотрясения головного мозга.

Майору тоже укололи дополнительно промедола, накормили противобактериальным средством номер один — хлортетрациклином — схватились за носилки и потащили. Вернее, хотели схватиться, но Арашев научил, как ходят, как сдают. Оказалось, что всё давно придумано. Из ремней делаются как бы два кольца и надевают на ручки, на которых делают надрез косой, как на деревенском коромысле, и ремень не соскакивает. С самого начала совсем не бодро. потому что тяжело: мы ведь навьючили на себя всё наше барахло, автоматы, патроны… В армии ничего легким не бывает, здесь любят надежность, а изящность форм ни разу не достоинство.

Первый привал — примерно через километр. Надеюсь, что больше. Я поначалу пытался шаги считать, но сбился раз, второй, а потом и бросил. Ориентир есть — конец горы. Вот от него до дороги примерно километр и остается. А так — мы относительно этой каменюки практически и не сдвинулись.

Короче, мы отмахали примерно четыре кэмэ. С очень небольшим хвостиком. По самым оптимистичным прогнозам. Впереди маячила сильно холодная ночь и ожидание всяких неприятных сюрпризов.

Разводить костер было почти не из чего. Если ползать по окрестностям где-то месяц, сорвать каждую травинку, да собрать всё, что может гореть — вот тогда получится набрать примерно минут на пять небольшого огонька, на который можно посмотреть. Именно поэтому мы и тащили на себе обломки какого-то ящика. Вот это добро мы и планировали сжечь, когда станет совсем холодно.

Носилки с Арашевым чуть не плюхнули на грунт — так и тянуло сделать это на последних метрах, но мы тянули до каких-то камней, торчащих чуть в стороне. Хотелось всё же хоть какого-то укрытия. Майор мужественно терпел, хотя пару раз, когда его особо невежливо потряхивало, скрипел зубами и поминал маму.

Оказалось, что от выбранного места для стоянки тянется вниз чуть ли не дорога. По крайней мере, использовать таким образом довольно пологий склон можно было бы, появись нужда. Впрочем, следов на каменистой почве не наблюдалось. Хотя здесь и стадо слонов прогони — ничего кроме навоза об этом не будет говорить.

Я подошел к майору и измерил ему температуру единственно доступным способом — приложил ладонь ко лбу. Тридцать семь с половиной, может, даже больше. В принципе, для такой травмы не так уж и много. Сейчас дать еще лошадиную порцию антибиотика из аптечки, добавить оттуда же сульфадиметоксина, уколоть промедолом — и пусть попробует поспать.

— Слышишь, Панов, понимаю, устал, но оттащи носилки вон к тому камню — ссать охота, глаза на лоб лезут. А под себя ходить — сам понимаешь.

Я кивнул. А ведь действительно, за целый день он ни разу по нужде и не ходил. А я тоже хорош, доктор хренов, о таком не подумал. Схватился за головной конец и собрался тащить, когда носилки со стороны ног подняла Тоня. Вот двужильная баба! Не ныла, не стонала, привалов каждые три минуты не просила. Повезло нам с ней. Она по ходу действия еще и медсестричек приструнивала, когда они ныть начинали.

Как поставили носилки за камнем, она не ушла, отвернулась. И когда Арашев перестал журчать, вдруг насторожилась.

— Слышите, там, внизу? — сказала Тоня и для верности даже пальцем ткнула в нужную сторону.

— Что там? — спросил я. Ничего странного, сколько ни прислушивался, не было.

— Осел закричал, — уверенно заявила Дегтярева.

— Значит, по нашу душу, — прошептал Арашев. — Панов, давай, оборудуйте позиции для стрельбы. Я скажу, где.

— Стрелок из меня, тащ майор, так себе, — признался я. — Три стрельбы на сборах в прошлом году — вот и весь мой опыт.

— А замены у меня нет, — чуть не выплюнул начальник. — Сможешь хотя бы в нужную сторону целиться, и то слава богу. А у меня только нога сломана, руки и голова целы. Может, ты еще дискуссию разведешь, хорошо ли стрелять в живых людей? Тут гуманистов нет! Ждать, когда нас на куски резать начнут, пока остальные их вон насиловать будут, — он махнул рукой в сторону возившейся с вещами Ким, — я не планирую. И вам не советую. Зови сюда всех!

Да уж, майор этот — мастер народ построить. И вякнуть никто не посмел. Распределил всех по точкам, задачу поставил. Хотя что там озадачивать? По команде стрелять в сторону противника. Массовку устроить. Себе Арашев забрал РПК, укрылся за камнем. Понятно, что он пулемету найдет лучшее применение. Это мы только и способны, что попасть в воздушное пространство Афгана. А парень из разведки в любом случае лучше сможет попасть и прицелиться.

— Вы как? Стрелять раньше приходилось?

Ким, Фурцеву и Тоню я разместил рядом с собой вдоль скалы в форме куба, что торчала на склоне. Хоть вопрос и был риторический, все помотали головой.

— Лейтенант, а мне автомат?

К нам прибился и Валера.

— Их всего четыре штуки и стреляют те, у кого в глазах не двоится, — я протянул фельдшеру свой ПМ. — На, пользуйся на здоровье.

Валера обиделся, насупился.

— Мне уже легче. А стреляю все получше этих свиристелок!

Теперь огорчились дамы, накинулись на фельдшера. Тот вяло огрызался, чем привел женщин в боевое состояние. Мне осталось только проверить, чтобы калаши были сняты с предохранителей и распределить секторы для стрельбы.

Никаких авангардов, арьергардов и прочих боевых охранений у духов не имелось. Они шли довольно плотной толпой, растянувшись метров на двадцать. И насчитал я их девятнадцать человек плюс три осла и лошадка, размерами больше походившая на пони. Пожалуй, коллектив можно было бы принять за компанию местной немытой гопоты, если бы не два хлопчика, тащивших на плечах каждый по ПЗРК «Стрела-2М». Дуру эту нам сто раз показывали на сборах, трудно с чем-то спутать. Остальные тоже несли не лопаты. Почти у половины из-за плеча высовывались стволы калашей и просто винтовок. Несли их, правда, по-походному, удлинив ремень и перекинув наискосок. Снимать дольше, зато не надо поправлять каждую минуту.