Аленка, Настя и математик - "SilverVolf" - Страница 16

Кристя состыковалась с мозгами и подумала, что тут у них чересчур развратно. Это было как-то многовато, что ли, для ее четырехлетнего мозга. Хоть ее и выебали. Однако она подумала: а я-то чем хуже? Недолго думая, малолетка, слегка посозерцав обнаженного Виталия Петровича с могуче стоящим хуем, посмотрев на кончающих от восторга подруг, решительно села своею детскою попкою на член. В. П. никак этого не ожидал. Детский анус, раздираясь, обволок своей мякоткой залупу, а затем и все естество. Она почувствовала, как толстая головка расшатывает все ее нравственные устои.

Так они и ебались, пока не пришла проснувшаяся Настена.

— Виталий Петрович! Да вы же тут всех сношаете! — сказала она, потягиваясь. — А я к вам переночевать пришла!.. Ну и приключение, право…

Было, судя по всему, проще сказать что-нибудь подобное, нежели воплотить сие в жизнь. Конец был занят. Настя стала дрочить в надежде, что скоро что-нибудь да освободится. Вспоминая уроки Аленки, Настя опускалась в грязь все ниже. Вот, наконец, охнув, Валька соскочила с кулака; не соскочила, а просто упала на бок. Ее место тут же было занято Настей, смиренно дожидавшейся очереди.

Девчонки кончали одна за другой. Сначала маленькая, потом и Аленушка, вслед за этим быстро догнала подруг и Настя. Кристина, малышка, соскочив с пениса Виталия Петровича, не понимала, что мужик должен быть кончен. Однако Настя и его дочь прекрасно понимали это. Им нравилась грязь.

— Что это у нас такое? — стала сюсюкать дочь. — Пенис никак стоящий? — было непонятно, к кому она обращается — к В. П. или к его же пенису. — Эта штучка, наверное, хочет кончить? Брызнуть и кончить? А ну-ка, девочки, давайте зададим ему жару!

Никто особо не прореагировал. Девчата были в оргазме и наслаждались посткоитальным состоянием.

— Кристя, ну! Тебя ведь зовут Кристя?.. Впрочем, какая разница… — Поебем папу по-настоящему?

Глаза ребенка сверкнули. В них явно присутствовала цыганская кровь. А идея вновь поебаться не казалась дурной детенышу.

Аленка, расставив ножки голого ребенка, стала его подрачивать. Это, подумала она, даже круче, чем дрочить папу — чем она, в силу своей развращенности, собственно, и хотела заняться.

Папа слегка приподнялся, затем перевернулся на бок и стал задумчиво наблюдать за детским распутсвом. Он даже сам не понимал, что ему нравится больше: наблюдение за ебущимися девчушками или когда его удовлетворяют тем или иным способом. Э, да что говорить. Конечно, первое.

Голенькая Кристя явно думала о кайфе, и ни о чем, кроме кайфа.

* * *

Девочки проводили Кристю. На лестнице ей отлизали. Кто бы видел это. Кристинка покряхтывала. Наслаждение было в конце концов окончено, и малолетки, спустив еще разок, оправили юбочки и пошли спать.

Похабный магазинчик

Грязь, грязь, грязь! Похождения по отделам, похождения по этажам ничего не прибавляли. Гостиный, на хер, двор.

Девчонки зашли в один порнографический отдел.

Здесь явно пахло развратом. М-м-да.

Пока Аленка просматривала марсианские хроники, Настя заинтересовалась другими изданиями. Все было бы до сих пор забавно, пока, собственно, продавщица не поинтересовалась, зачем же подружки зашли. Настя с сожалением поставила на полку раритетное издание 1932 года, на обложке которого был изображен хороший добрый БЕМ, а Алена тем временем уже втирала продавщице: мы, здрастье-ту-да-сюда, пришли за литературой и без нее не уйдем, так-то. В некотором роде блондинка (считающаюя себя блондинкой; ей также чудилось, что и глаза у нее голубые — типичное блондичное мышлениие) сделала секунд на тридцать вид, что ее интересуют потенциальные покупательницы, затем снова уткнулась в покетбук с какой-то лажей. Аленка стала нарочито шелестеть страницами не очень больших зелено-оранжевых книжек; наконец-то псевдофилологиня очнулась. Алене было стремно отрывать ее от занятия, но, в конце концов, она была клиентка.

— Что вы хотите, девочки?

— Насчет поебаться. У вас есть что-нибудь этакое?

— Ну, это… Что-нибудь детское?

— Ага! Что-нибудь очень детское, такое, чтобы в письке зачесалось.

Алена поставила том на место.

— Могу предложить… А… Можно спросить… Что тебя интересует?

— Ебля. Но не жесткая, а как бы вам сказать… Вот вы любите…

Настя многозначительно кашлянула. Аленка проигнорировала намек.

— Вот, пожалуйста, дети, периодика, например… Детский журнал «Семейный очаг». Еще есть «Очень веселые картинки».

— А там ебутся?

— О-па! Да я и не читала! Думаешь, следовало бы?

Насте хотелось уйти; ей не нравился базар. Ей вообще не нравилась вся эта история. Ебаться… Фу, как по́шло. Вот любить…

— Э! Так вот! — красотка шлепнула по прилавку тонкой пачкой детских эротических журналов «Приключения Мурзилки с Красной Шапочкой».

— Ого! — загорелись Аленкины глаза.

— Всего тридцать тугриков за экземпляр, бери!

Аленка заинтереовалась, но стоил ли он того?

— Ладно. Уценка. Бери по пятнадцать.

— А не пора ли нам уходить, Алена, как ты считаешь? — вмешалась Настя.

— Нет, погоди… Скажите, а как вы ебетесь?

— Что, девочка? Повтори, я плохо расслышала.

— Как вы ебетесь, — гаркнула Алена продавщице в ухо, — и ебетесь ли вы, в натуре, нормально, а?

Продавщица засуетилась.

— Как я ебусь, как я ебусь… Да нормально ебусь… А ну-ка расскажи, — дама попыталась немного прорулить ситуацию и взять в руки штурвал бытия. Увы, штурвал выскальзывал из рук. — У вас в школе, что, все совсем неправильно?

— У нас все правильно! — орала Аленка. — Мы с классной ебемся! («Не то что с вами», — подумала Настя).

— Так… это… вы что, посношаться хотите?

А, дошло.

Продавщица легко вытянула голой ногой припасенный заранее аппарат. Порно! Грязное порно!

И села. Электрический член быстро ее удовлетворил.

— Ну, садись-ка сюда, — бормотала красавица, насаживая Алену на нечто, похожее на пенис. — Сейчас…О-о, ну как тебе?

— Да так себе, умница. Может, Насте понравится.

Настя, сменив Аленку, села. Блондинка удивилась.

— Я бы сменила эрзац-хуй, если бы знала, что…

— Милая, — сказала Настена, скача, — не надо.

— Но… Членчик-то великоват для твоей попки.

— Спасибо, я уже позавтракала. Вам нужны ваши очки? Как зовут главу вашей семьи? Хотите яблоко?

Аленка слегка прибалдела от текста из учебника. Настя продолжала подпрыгивать на электрочлене.

— Этот хуй, девочка… Ты ошиблась! Он предназначен для отверстия взрослой женщины. А ты немного попутала… и… — Продавщица слегка удивилась. Ее малолетняя клиентка с размаху (или сдуру?) лямкнулась на толстого уродца и, похоже, почувствовала себя комфортно. Во всяком случае, не хуже, чем на уроке математики.

Анальная дырочка, весьма расширенная, легко принимала тельце. А Настя, не будь дурочкой, моментально ухватилась за пульт управления и выставила максимальную амплитуду. С максимальной частотой. За знание таких терминов, озвучь их Настя, Труффальдино не колеблясь бы поставила ей «отлично» за четверть или там семестр, как ныне принято говорить. Продавщица еще раз задумалась. Надо же, такой поршень с трудом входил в нее традиционным путем. А тут на тебе!

— А что, девочки, расскажите-ка, — девица не особо навязчиво согнала Настю с агрегата и уселась сама. Неспешно овладела инструментом.

Поерзала. Было комфортно.

— Ну, это… — Аленка ткнула локтем Настю; та проснулась. — Мы всячески сношаем учительниц.

— Продолжайте. Интересно, — продавщице было вольготно.

— Это ее ебут. А я-то девочка.

Смеяться не было сил.

Урочек

Нынешняя классная дама, она же Труффальдино, решила сразу взять быка за рога. Совокупившись с длинными толстыми хуями, привинчинными к каблукам туфель — нет, не подумайте ничего похабного, она делала это по очереди, а не так, чтобы враз, — красавица заявила (а ведь она была, сучка, красива):