Единственное желание. Книга 4 (СИ) - Черпинская Надежда - Страница 41

– Нет! Разбойника нет, – невозмутимо продолжала хозяйка. – Но ведь ты собираешься бросить своё ремесло?

– Собираюсь, – он тряхнул головой. – Уже, считай, бросил!

– Граю без тебя жизни не мыслит. И дня не проходило, чтобы она не вспоминала о тебе.

– И я без неё теперь не смогу! Я думал… прикупить домик здесь, в Сальваре, к вам поближе, – признался Эливерт.

– А мой чем плох? – усмехнулась она.

– И ты готова терпеть меня под собственной крышей? – Эливерт уткнулся подбородком в сплетённые пальцы, облокотился на стол, смотрел долгим пронзительным взглядом, словно что-то желал рассмотреть в её душе.

Вириян улыбнулась ласково, протянула руки через стол, коснулась его ладоней.

– Ради Граю я могла бы вытерпеть всё, что угодно, и кого угодно! Но тебя терпеть мне, к счастью, не придётся. Тебе я буду рада. Ты в этом доме уже давно как родной. С того самого дня, когда Давмир привёл тебя в первый раз.

– Но было время, когда ты не желала меня даже на пороге видеть… – напомнил он.

– Да не было! Не было такого! – воскликнула хозяйка. – Мне просто было очень больно! Я каждый раз смотрела на тебя и ждала, что следом он войдёт. А потом осознавала… И каждый раз, он словно заново умирал вместе с этой пустой надеждой! Мой Давмир… Неужели не понимаешь?

– Понимаю. Я всё понимаю… Прости меня, прости за всё! – он сжал её дрожащие ладони. – Если ты меня примешь… я о большем и мечтать не смел. Но, Вириян, ты сперва подумай! Не пожалеешь ли?

– Граю будет счастлива. А мне – в доме помощник, защитник, друг. О чём тут жалеть? – она густо покраснела, опустила глаза. – Тебе как бы не пожалеть! Ты же понимаешь, по-настоящему я тебе женой никогда не стану. Место Давмира в моём сердце и моей постели никто не займёт! А ты – мужчина. Молодой да видный! Тебе ласка нужна. Но, ты не думай, я не стану возражать, если ты себе найдёшь женщину на стороне! Только уговор – чтоб соседи не болтали, и Граю не прознала. Хорошо?

Вириян наконец подняла глаза, наткнулась на его долгий пристальный изучающий взгляд.

– Чего ты? – насупилась она.

Эливерт отпустил её ладони, откинулся на спинку кресла, вздохнул.

– Да так, подумалось… За что с нами так судьба обошлась, а, Вириян? Ведь мы могли бы быть нормальными людьми. Жить как все. Семья там – муж, жена, дети, внуки… Семеро по лавкам. Я бы пахал себе в поле, как отец мой и дед. Ты бы вот платья свои шила, как твоя мать. И был бы дом – полная чаша, счастье в нём! Нет, ясно-понятно, всё гладко в жизни не бывает. И всё же! Мы жили бы себе долго, безмятежно, по-простому, как все живут. А на старости лет тихо бы преставились в окружении детей, внуков и правнуков, зная, что жизнь прошла достойно, и стыдиться нечего.

Ворон устало покачал головой.

– А нас-то… вон как раскатало! Всё внутри переворошило, переломало! Ну, ладно я… может, я заслужил. Хотя, опять же, когда успел? Я бы никогда не стал таким, не натворил бы столько всего, если бы в рабство не попал, если бы дом наш не сожгли, если бы мать мою твари эти не продали тогда!

Он заглянул ей в лицо, будто первый раз увидел.

– Ну, а ты, голубка безгрешная? За что? Ведь ты же замуж хотела, любила его! Мечтала, как вместе будете счастье своё строить, гнёздышко вить… За что тебя так? Отчего же Небеса на землю не рухнули тогда? Эх, никогда я всех этих хитростей мироздания не пойму! Кто из нас эти дороги выбирал? Нас на этот путь не спросивши поставили и заставили шагать. Вириян, ты себя слышишь? Словно мы на рынке торгуемся, а не жениться собираемся! Ты всю жизнь любишь призрака. Я, наверное, любить, вообще, не способен. Странная будет у нас семья, но, кажется, по-человечески мы уже не сможем.

– У нас есть Граю! Она всё исправит. В ней жизни и любви на десять, таких как мы, калек, хватит, – улыбнулась Вириян, хотя на щеках её блестели слёзы. – Однажды она меня исцелит. Она уже это делает. Может статься, и тебя сможет…

Тебе решать, Эливерт! А я тебе скажу так: если хочешь – вот мой дом, оставайся и живи! Но только прошлое оставь за порогом, оставь навсегда – это моё условие! Единственное условие. Больше не нужно ничего. Лишь твоё присутствие.

Она смотрела ему в глаза смело и серьёзно.

– Оставайся, и у тебя будет дом и семья! Но прежде подумай хорошенько, готов ли ты ради такого сомнительного счастья, которое я смею тебе предлагать, потерять всё, что у тебя есть?

– А что у меня есть? – зло спросил он, и голос предательски дрогнул.

Она замолчала на время.

– Ничего, пожалуй… – Вириян слегка пожала плечами. – Кроме бесконечных дорог и шёпота ветра в крыльях. Не так уж мало, я полагаю, для Вифрийского Ворона!

– Так ведь нет больше Вифрийского Ворона… – усмехнувшись, напомнил Эливерт. – Наверное, ты права, это значит многое. Но есть нечто большее… То, что ты обещаешь. Думаю, это превыше всего в этом мире. Вот уж не думал-не гадал, что стану изрекать такие сентиментальные глупости! Но теперь-то я знаю наверняка: всю свою жизнь я шёл к этому. Всё, что я делал – ради одного единственного мига. И сегодня, когда она назвала меняпапкой, а ты говоришь: «Оставайся!», я понял простую истину – жизнь прошла не зря! Кому-то я всё-таки нужен… Теперь я даже умереть могу спокойно, зная, что не зря потратил те дни, что отмерила мне Великая Мать. Но как раз теперь умирать не хочется. Хочется жить. Ради вас жить! И это так чудесно, что в душе моей… Впрочем, для этого нет слов!

***

26 Цена жизни

– Я думала, Вириян никогда не… Странно слышать такое, – покачала головой Настя и добавила, улыбнувшись по-доброму: – Но я очень рада за тебя, Эл! Мне теперь хочется, чтобы все вокруг были так же счастливы, как я.

– Поможет Всеблагая – так и будет, – благодарно кивнул атаман. – Только прежде снова придётся руки замарать.

Эл посмотрел сначала на Рыжую, потом на Кайла.

И торжественно сообщил:

– Вот мы и добрались до третьей новости. Но я хотел бы о ней с милордом Кайлом с глазу на глаз поболтать.

– Ещё чего! – вспыхнула Настя обиженно. – У нас друг от друга секретов нет!

Рыжая уставилась на любимого, в поисках поддержки.

– Да, – тотчас кивнул полукровка. – Я всё равно ей всё выложу. Так что говори сразу!

– Кайл… – вздохнул вифриец, – Дэини и так уже вызывает излишний интерес у некоторых наших с тобой общих знакомых. Ты же понимаешь, что её нельзя в это втягивать?

– Так! – топнула ногой Рыжая. – Теперь я, тем более, не уйду. Это что ещё за тайны?

– Не томи уже… – хмуро отозвался Кайл. – Говори, что случилось!

– Ладно, – сдался Ворон. – Давайте тогда вспомним одну старую сказку!

– Сказку? – удивлённо переспросила Рыжая.

– Ага, – оживившись, кивнул Эливерт. – Не всю. Только самый финал. Помнишь, с чего всё началось? Кайл нам на балу легенду поведал про Вэйканарифь и Чашу. Я недавно не поленился – нашёл и перечитал. Так что наизусть помню последние строки. «Берегитесь, ибо погибла она, но осталось зло, ею порождённое! Бойтесь лживых речей советника, плетущего сети коварства! Остерегайтесь красоту, что в тени своей хранит фальшь…»

Полукровка и Рыжая согласно кивнули – они тоже историю не забыли.

– Но тут вот какая хрень случилась… – продолжил вифриец. – Некоторым, небезызвестным тебе, рыцарь, личностям удалось раздобыть очень-очень древний манускрипт. Пожалуй, это самая первая летопись о Войне Бессмертных. На языке Древних. Сечёшь, сколько ей лет? Первоисточник. Это потом все кому не лень её переписывали, пересказывали. Ну, и допереписывались! А в этом жутко древнем – никакой поэзии: одни сухие факты, события, имена. Без всяких там украшательств. И эта последняя фраза – про красоту, коварство и прочую ерунду – звучит иначе.«Советник, плетущий сети коварства»и«опасная красота, что хранит в тени своей фальшь»на языке Древних два простых коротких слова – велэйн и вальмара. Вы уже сообразили, к чему я клоню?

– Пока не совсем, – призналась Настя, – но мне уже как-то нехорошо.