Сарыкамыш. Пуля для императора - Тимошев Рафаэль - Страница 42

Авилов осекся под гневным взглядом Листка.

— Простите… — смутился штабс-капитан. — Я хотел лишь сказать, что любые подозрения в адрес своего адъютанта Воробанов воспримет как личное оскорбление. К тому же уверен, ни один нормальный человек не сознается, что выдал кому бы то ни было тайную информацию…

— Но мы имеем в виду не допрос, Виктор Николаевич, — негромко возразил жандарм. — Ему следует лишь помочь вспомнить, с кем он говорил о дате приезда Государя. Если, конечно, к вчерашнему вечеру он о ней знал… И если Сивцов не иностранный агент, то не думаю, чтобы он, как истинный офицер, не пожелал бы оказать помощь в поимке шпиона.

Авилов нахмурился.

— А если ничего не вспомнит?

— Что ж… Тогда следует спросить о том же подполковников Бехтерева и Грушевского. В конце концов, я сам готов выехать в Меджингерт, чтобы побеседовать с первым, хотя дело это ваше, контрразведки, и встревать сюда жандарму — только все портить. Но Сивцов-то рядом! С кого-то все одно надобно начать. Так что решайтесь, господа, — несколько минут, и хоть что-то прояснится…

Но свидеться с адъютантом в этот день не довелось. Сидевший за столом Сивцова сурового вида подполковник, представившийся офицером для поручений штаба армии Грушевским, сухо объявил: "Штабс-капитана Сивцова нет. Его Превосходительство Воробанов с адъютантом и подполковником Лавренюком только что отправились с командой ответственных офицеров осматривать объекты и маршрут следования Его Величества Императора!"

То ли тяжелый, неприступный взгляд подполковника был тому причиной, то ли мысль, как бы этот неприятный офицер не оказался сам замешанным в расследуемое ими дело, только ни Листок, ни Авилов так и не решились спросить, имел ли он с кем беседу о дате приезда государя. Выйдя из приемной, они лишь переглянулись, и, разведя руками, Авилов сказал:

— Что ж, Алексей Николаевич, я на вокзал, встречать Драценко… Увижу Сивцова, попытаюсь переговорить. Так что ждите в "конторе" — будут новости, сообщу. И Даниил Павлович может пожелать встретиться…

Уже за полночь в "контору" пришло приказание: в девять утра прибыть к Воробанову.

21. 30 ноября 1914 г. Сивцов

Из дневника Николая II:

"30-го ноября. Воскресенье.

В 9.40 прибыл в Карс. Морозу было 4 гр., тихо, но к сожалению туман. На станции начальство и отличный поч. кар. 1-я рота нового 10-го Кавказского стрелкового полка. На улицах шпал[ерами] 3-я Кавк, стр. бригада, Карсская креп. арт. и запасные батальоны. Был у обедни в креп, соборе; служил добрый экзарх. Завтракал в поезде. Затем выехал с Бенкендорфом осматривать крепость.

Посетил военный лазарет — не много раненых. Поехал на форты: Бучкиев, Рыдзовский и новый Южный, на противоположной стороне. Очень основательно и много сделано за время войны; но туман совершенно не давал возможности ориентироваться и видеть окружающую местность. Возвратился в поезд с наступлением сумерек. После чая все мы поспали. Обедало высшее и крепостное начальство. Вечером поиграл с Н[иловым] и Др[ентельном] и С[аблиным] в кости".

Авилов и Листок явились в приемную генерала на полчаса раньше назначенного совещания. Так пожелал Авилов. Листок догадался — штабс-капитану необходимо было что-то сообщить с глазу на глаз. Так и случилось — в коридоре Авилов негромко предупредил: о Калленберг и Ланге начальник разведывательного отделения в курсе, докладом же, хотя и озабочен, но в целом согласен и распорядился офицеров для поручений, сопровождавших Джунковского, и адъютанта Воробанова взять на контроль. С генералом же якобы он переговорит сам.

С этим они и вошли в приемную.

Сивцов — всегда обходительный — на этот раз, взглянув на вошедших, вновь опустил глаза на бумаги, которые до этого просматривал.

— Простите, господа, срочное поручение! Вам назначено на девять, так что прошу подождать. Генерал Воробанов вас вызовет.

Контрразведчики переглянулись, и Авилов как-то странно показал глазами на диван — мол, подождем!

Они сели. Стало неприятно тихо. Молча смотрели на адъютанта, а тот, не обращая на них внимания, по-прежнему работал с бумагами: быстро пробегал глазами по документам, что-то чиркал остро отточенным карандашом и деловито откладывал — либо в бордовую папку, предназначавшуюся, вероятно, для докладов Воробанову, либо в серую.

Невольно Листок стал смотреть на кольцо, то и дело мелькавшее на правой руке адъютанта, и вдруг отчего-то озлобился. Трудно сказать, что конкретно вызвало в ротмистре раздражение. То ли невнимание, которое адъютант, казалось, намеренно выказывал, то ли эта тупая бумажная работа, которой Сивцов так рьяно отдавался. А может, мелькавшее перед глазами кольцо, которым он, Листок, набил оскомину штабс-капитану Авилову. Только вся злость вдруг выразилась в одной промелькнувшей в голове фразе: "Канцелярская крыса!", и, точно услыхав ее, Сивцов неожиданно поднял глаза и внимательно посмотрел на ротмистра. Но в ту же минуту потянулся к трубке телефонного аппарата:

— Посыльного ко мне! И предупредите начальников оперативных групп — в десять сорок собраться в канцелярии штаба! Совещание, по распоряжению генерала Джунковского, проводит подполковник Астафьев Аристарх Владимирович — штаб-офицер для особых поручений Главного штаба ОКЖ. Да, время изменилось — в десять сорок!

Положив трубку, он вновь посмотрел на Листка. В какое-то мгновение ротмистру показалось даже, что адъютант хочет что-то сказать, но в это время в приемную вошел Драценко. Все встали. Подполковник молча оглядел офицеров и, обращаясь к Сивцову, угрюмо процедил:

— В девять у меня встреча с Его Превосходительством…

— Сию минуту доложу, господин подполковник! — вмиг преобразившись, отчеканил адъютант.

С минуту стояли в молчании. Когда же, выйдя из кабинета, Сивцов объявил: "Господа офицеры, Его Превосходительство готов вас принять!" — произошло странное: Драценко, не обращавший до того никакого внимания на Листка, вдруг повернулся и негромко приказал:

— Господин ротмистр, останьтесь в приемной!

В первое мгновение Листок опешил — что это? Недоверие? Оценка работы? Но едва за офицерами захлопнулась дверь и Сивцов с плохо скрываемым сарказмом поинтересовался, все ли у него в порядке, — ротмистр вдруг понял все: Драценко намеренно предоставил ему возможность переговорить с адъютантом с глазу на глаз!

Листок метнул взгляд на насмешника:

— Хотел бы кое-что уточнить у вас, Владимир Александрович…

Улыбка на лице Сивцова погасла:

— Не сомневаюсь, Алексей Николаевич! Мне уже передали, что вы еще вчера желали это сделать… Неужели так заинтересовало мое кольцо? Вы так на него смотрели! Напомнило Дидлова?

Листок внимательно посмотрел на штабс-капитана — кажется, он знает о кольце санитара… Не может не знать! Как, вероятно, об Анне и Отто Ланге…

Сивцов молчание понял по-своему: снял с безымянного пальца кольцо и протянул ротмистру:

— Прошу, Алексей Николаевич, можете утолить свое любопытство!

Листок, глядя в глаза адъютанта, медленно произнес:

— Не стоит, Владимир Александрович! Я хотел лишь кое-что уточнить по вашему пропавшему кинжалу…

— Вот как? — Сивцов неторопливо нанизал кольцо на палец. — И что же еще вы хотели знать?

— Как вы думаете, кто все-таки мог его взять? И не откуда-нибудь, а с вашего стола — адъютанта Его Превосходительства! Вы же понимаете, что им воспользовался опасный убийца? И сделать это мог только тот, кто вхож в вашу приемную и кого вы наверняка хорошо знаете…

Сивцов отвел взгляд и с видом человека, которого уже достали одними и теми же вопросами, произнес, растягивая слова:

— Повторяю, Алексей Николаевич, в штабе о ноже знали многие, и я ни от кого не скрывал, где он покоится. А доступ сюда имеет если не весь штаб, то половина его. Так что это ничего вам не даст.