Единственное желание. Книга 3 (СИ) - Черпинская Надежда - Страница 4

Что-то прошелестело, прошумело в вышине, всколыхнуло недвижные кроны, и вдруг в нескольких шагах от Наира шлёпнулась на землю… незнакомка.

Вполне себе из плоти и крови, а никакой не дух!

Только вот очень диковинная. И взбешённая.

Она решительно двинулась вперёд, не давая Наиру опомниться и разглядеть её хорошенько.

А посмотреть было на что! Никогда прежде лэгиарн не видел такого странного создания.

О, Небеса! Да ведь это леснянка! Настоящая леснянка!

— Откуда ты это взял? — гневно вопросила она, напирая на «сына леса». — Кто тебя научил? Откуда ты знаешь?

— Что знаю? — Наир попятился, совсем сбитый с толку.

— Это заклинание! Приветствие мира. Кто тебе о нём поведал?

— Ничего не понимаю. Какое заклинание?

Леснянка прищурила удивительные кошачьи глаза, замерла на расстоянии, вглядываясь в лицо лэгиарна.

— Ты, в самом деле, не понимаешь, — она не спрашивала — скорее утверждала, слегка недоумевая от собственной догадки. — Не понимаешь, что сейчас сделал. Ты только что купил себе жизнь, весенний мальчик!

Дэини сидела у самого входа, привалившись спиной к шероховатому камню. На самом краю, на границе, под спасительным козырьком пещеры. Сделай пару шагов — и покинешь надёжное прикрытие. Но здесь, во мраке и тишине неглубокого каменного грота, можно было не опасаться губительных колдовских молний Кирдефиар.

А в том, что небесные огни были порождением магии, никто уже не сомневался — слишком прицельно и беспощадно они атаковали путников. Естественной природе такая бессмысленная жестокость несвойственна.

Мужчины расположились рядом, негромко обсуждали что-то — Романова не вслушивалась. Они проводили ревизию уцелевших вещей.

А тех осталось немного. Кайл успел прихватить свой вещевой мешок. У Насти уцелел рюкзак лишь потому, что был у неё на спине, когда всё случилось. У Даларда только оружие сохранилось.

А так, по-хорошему, всё, чем они владеют — это то, что на них надето.

У Кайла в сумке нашлось что-то из съестного. Неплохо.

Но Романовой сейчас было не до еды. Она отказалась от угощения, даже не вникая особенно, что там предлагали.

А Далард уже с удовольствием жевал. У него с ногой, к счастью, всё обошлось. Никаких переломов и вывихов. Похоже, просто ушиб сильно. Теперь Первый рыцарь уже передвигался, как обычно, самостоятельно. Только пригибался всё время. В низкой пещере богатырю из Орсевилона постоянно казалось, что он сейчас головой за что-нибудь зацепится.

Настя смотрела вдаль, на притихший каньон.

Вечерние тени стремительно накрывали узкую тропу. Смертоносные молнии прекратили свою атаку. Но грозные мутные тучи по-прежнему нависали над ущельем. Тёмные их недра время от времени вздрагивали, густая чернильная взвесь разрывалась мертвенно-бледными вспышками, и гром рокотал ворчливо где-то в самой глубине.

Мысли, что проносились в голове Насти, казались зеркальным отражением этого угрюмого сумрачного неба.

Сегодня им чудом удалось избежать гибели. Но с каждой минутой Настя всё отчётливее понимала, что, на самом деле, их спасительный приют — западня, ловушка. Они сами себя загнали в капкан, из которого есть только один выход — туда, под водопад огненных стрел, что подарят мгновенную гибель, вместо мучительной смерти от голода и жажды.

Да, что-то из еды, к счастью, у них осталось. Но этого хватит от силы на один день.

И что потом?

А без воды сколько протянуть можно?

У Первого рыцаря с собой фляжка, наполовину пустая. Это весь их запас. На троих…

Что дальше?

Из этой пещеры нет выхода. Это тупик. Дорога через каньон отрезана. Их гибель предрешена. Они просто немного отсрочили свою смерть…

На тропе ещё тлели останки лошадей. И смотреть на это без слёз не получалось вовсе.

Искорка! Милая Искорка! Славная, преданная, послушная девочка. Сколько дорог вместе пройдено! Верой и правдой она служила Насте, делила с ней все трудности, радости и беды. И больше её нет…

Небеса, за что? Чем же они так прогневили Духа-Создателя? Отчего удача вдруг покинула?

Рыжую кобылку, похожую на солнышко, когда-то привёл для Насти Эливерт. «В масть к вашим локонам, миледи», — так он сказал тогда.

И больше его нет!

Как нет Искры. Как нет и остальных его подарков, на которые он никогда не скупился. Судьба безжалостно отняла не только атамана, но даже то, что как-то было связано с ним.

Нет. Не всё сгорело. Осталось кое-что... Солнечно-виноградные серьги в потайном кармашке рюкзака. И этот дивный лисий жилет.

Настя провела ладонью по пушистому рыжему меху с такой трепетной нежностью, словно это была священная реликвия. Словно так она могла дотронуться до того, кого уже никогда не коснётся её рука.

Слёзы снова хлынули из глаз против воли. Сердце сдавило, душа до краёв наполнилась солёной горечью. И память мгновенно воскресила картинку.

Вот он! В тот, самый лучший день…

Сидит в большом кресле в лавке эрры Лорры, закинув ногу на ногу, грызёт орехи, ухмыляется привычно и смотрит с таким искренним непритворным восхищением.

Смотрел ли кто-нибудь прежде на тебя так, Рыжая? Посмотрит ли кто-нибудь ещё так?

Нет, на это был способен только Эливерт. С таким неподдельным обожанием смотреть в глаза собственной смерти.

Когда-то, наверное, он так смотрел на свою Аллонду…

Белокурая голубка. «Иуда» из Эсендара. Та, что продала его Лахти за тридцать сребреников.

Да, с женщинами у него как-то не очень складывалось… Ничего, кроме горестей, они атаману не приносили.

И ты, Рыжая, ничем не лучше! Это ты его затянула в сети. Это ради тебя он поехал на Север. Спасти хотел, защитить, уберечь от опасностей.

Это ты — ты! — должна была рухнуть с этого проклятого моста!

«Великая Мать, ну почему ты не меня убила, почему? Так всем было бы лучше. Эл должен был жить! А я… Не место мне в этом мире…»

Ворон пошёл за ней, зная, что ничего ему не светит. Видел, как она смотрела на Кайла, слышал, что она говорила полукровке. Знал о ней то, что никому неведомо.

И всё равно пошёл…

Надеялся? Может быть. Или просто не мог иначе?

«Эл, я никогда тебя не предам! Поверь!»

«Да ведь ты уже это делаешь!»

Так и есть. Что это, как не предательство?

Когда у тебя есть власть над человеком, ты никогда не используешь её во вред, если ты его любишь. Это и есть доверие — знать, что тот, кому ты веришь, никогда намеренно не сделает тебе больно, не совершит ничего, что может тебе навредить, не подвергнет тебя опасности, даже ради того, чтобы оградить от беды себя.

Всё в этой жизни закономерно.

Не ценила ты, что имела, Рыжая. Нет, не ценила. Только теперь, всё потеряв, поняла, чем владела. Когда за один день всё вдруг с ног на голову перевернулось.

Эливерт мёртв, Наир сгинул без вести, лошади сгорели, и сами они — без вещей, без пропитания, сидят здесь и не знают, откуда ещё новую беду ждать, когда смерть нагрянет.

Странный сон в Филофдоре был неспроста. И теперь легко понять, отчего пытались предостеречь духи мироздания.

Золотая коса, которую сама обрезала…

«Понимаю, что всё — ничего уже не исправишь, обратно не пришьёшь. Как будто эти волосы — самое бесценное, что у меня в жизни было, а я их сама вот так — раз, и под корень!»

Так и есть. Даже винить некого. Всё сама.

Любовь — бесценный дар Небес. Преданность — бесценный дар Небес. Друзья — бесценный дар Небес. И тот, кто преподнесёнными сокровищами не дорожит, в итоге лишается всего.

«Прости меня, Великая Мать! Прости за всё! Если бы всё исправить можно было! Почему же мы понимаем всё слишком поздно? Когда уже ничего не изменишь, когда уже всё погублено бесповоротно. Если бы я сейчас могла вернуться назад, я никогда, никогда бы… Я бы всё по-другому сделала, клянусь! Клянусь, Всеблагая! О, Небеса, ну почему уже ничего не исправить? Мать Мира, соверши чудо! Ты же это умеешь! Сделай так, чтобы он был жив! Чтобы всё это было сном! Страшным сном. Как я хочу проснуться и понять, что весь этот бред мне только привиделся… Милосердная, одно маленькое чудо! Клянусь, больше никогда и ни о чём я тебе просить не стану! Одно единственное желание! Пусть я сейчас открою глаза, а мы ещё в Жемчужных Садах!»