Всё ещё человек (СИ) - Хохлов Владислав - Страница 7

— Давно из моей паствы никто не навещал меня… Я уже соскучился по простым людям, по их проблемам и мечтам. Иногда наступают моменты, когда я сильно тоскую по старым дням, когда всё было спокойно и тихо. Сейчас, рядом нет никого, с кем можно было поговорить… я совершенно одинок; а вокруг только тишина. — Старик замолчал и посмотрел на небо. — Они ждут от меня помощи и еды. Но я даже нос боюсь высунут наружу.

— Позвольте тогда мне жить с вами; я смогу составить нужную вам компанию, и вам не будет больше одиноко. — Майкл продолжал умолять священника, чтобы тот пустил его в защищенное место. Он был уверен, что внутри найдёт достойную защиту и приют. Старик только печально посмотрел на Майкла, и начал возвращаться обратно внутрь. — Прошу вас! Я сделаю всё, что попросите!

Эти слова заставили священника остановится. Он резко обернулся к собеседнику, словно услышал от него какую-то заветную команду, разрешение, которое никто и никогда не должен произносить на этой земле. В глазах его пролетела тень сомнения, а на лице мгновенно образовалась улыбка, которая тут же исчезла. Он попытался усилиями спрятать её, из-за чего его лицо ещё сильнее скукожилось.

— Я могу тебя кое о чём попросить, что ты можешь посчитать странным… — неожиданно сказал старик.

— Я готов на всё.

Священник посмотрел на незнакомого, как на своего спасителя, а затем кивнул в сторону внутренних помещений.

Ничего более радостного для Майкла не было — он добился своего. Теперь ему было понятно, что он сможет выжить, сможет отдохнуть. Майкл давно так не радовался, как сейчас. Вместе они зашли внутрь.

Если коротко описать то, что Майкл увидел, то можно просто ограничится одним словом: дыра. Церковь изнутри не походила на другие, как принято их обустраивать и рисовать на картинах: вокруг царила разруха и темень, грязь и вонь. Запах же в помещении имел самые странные примеси, которые гость никак не мог определить. Майкл начал представлять, словно он оказался не в церкви, хоть даже и той, что переживает апокалипсис, а в настоящем притоне. Он не удивится, если здесь ему попадётся бывший наркоман, проститутка, бездомный, или даже кто-то гораздо хуже. Хотя, отчасти он и сам не в лучшем положении, чтобы судить кого-то, как и большинство других людей. Майкл не имел никакого права осуждать за то, что обездоленные пытаются всеми силами бороться с тем горем, которое повстречалось им, какое бремя они вынуждены нести, чтобы хоть как-то продолжать жить и надеяться на лучшее. Человека, который связал свою жизнь психотропными веществами, он пожалеет, на ночную бабочку посмотрит с грустью, а бездомного назовёт братом.

Однако, как бы долго Майкл не пытался представить тех, кто мог жить внутри церкви, он так никого и не увидел. Через несколько минут попыток вглядываться в дальние углы и горы мусора, старик заговори, чем и разочаровал нового гостя:

— Здесь, уже как год, никто не живёт.

Майкл удивился такому ответу. Неужто никто и не думал о том, что даже такое здание может быть пригодным для жилья, или же священник всех отгонял, пока страх одиночества всё же не победил страх встречи с незнакомцами.

Проходя вглубь зданий, Майкл всё сильнее оценивал окружающий его хаос: все имеющиеся для прихожан скамейки были разобраны на доски, ими же и заколотили окна, некоторые ушли на отдельные баррикады у дверных проходов. Главный зал был пуст, кроме мусора в нём ничего не было. Только высоко под потолком болталось слабое напоминание о былом величии этого места — огромного размера крест. Массивное напоминание о великой жертве спасителя свисал на единственной ржавой цепи, которая постоянно скрипела, и выглядела более устрашающей, чем всё, что когда-либо видел Майкл. Где-то лежали использованные пакеты и пищевые обёртки, разорванные куски ткани и изношенная одежда; пол был покрыт странными разводами и пятнами. Майкл сразу предположил, что священник скорее всего спит в кабинете, который обустроен для личных нужд.

Хоть пара и прошла достаточно большое расстояние от главного входа, но старик всё же не пытался убрать дробовик, или хотя бы спрятать его, а не держать в паре сантиметров от Майкла. Вскоре новоприбывшему предложили разобрать ранец и поделиться пищей, но тот извинился, сказав, что у него нет ничего с собой. Священник только недовольно фыркнул и продолжил путь вглубь здания.

— Давай я тебе покажу, где ты можешь спать. — С этими словами он зашел за книжную стойку, под которой была лестница в подвал. Майкл начал спускаться вниз, вместе со своим провожатым.

— Я могу помогать вам в обустройстве обороны, или ходить по домам и добывать еду. — Майкл предлагал помощь в чём угодно, планируя уже завтра доказать то, что старик не ошибся, приняв к себе нового человека.

Священник только ответил отрывистым: «ага». Он не выглядел, и тем более не звучал заинтересованным в том, что предлагал и планировал гость. В его голосе звучала нотка раздражения и недовольства.

Оба они спустились в подземный тоннель, который был едва освещён лампами на потолке, и, казалось, словно он сливался с самой темнотой, вглубь которой уходил до бесконечности. В разрезе этот тоннель имел форму полукруга, и самая высокая точка бетонного потолка составляла целых три метра, здесь мог спокойно проехать даже грузовой автомобиль, за исключением особо габаритной техники. Внутри было темно и тихо, только эхом отвечал подземный тоннель своим гостям, имитируя их медленную поступь. Майкл со священником шли не разговаривая друг с другом. Их путь был таким долгим, что новоприбывший успел сбиться со счёта секунд, и не выдержал напряженной атмосферы.

— Откуда здесь этот тоннель? Он довольно длинный, и тем более расположен под церковью.

Священник не сразу дал ответ, а некоторое время молча продолжал идти дальше, словно вспоминая то, что сам когда-то слышал.

— Он ведёт к военной базе, а его протяженность составляет около пяти километров, и уходит далеко на восток. Здесь есть несколько помещений. В одном из них ты сможешь спать.

Что-то в ответе провожатого не понравилось Майклу; с первых слов мужчина заподозрил неладное. Он мог бы составить целый список того, что ему не нравится, начиная от того, что всё выглядело как экранизация старой городской легенды про призраков, и заканчивая не состыковками в словах путеводителя. В голове сразу всплыло только несколько моментов: во-первых, они идут сейчас не в сторону востока, а запада; во-вторых, если этот тоннель связан с военной базой, то почему же он не занят солдатами или другими беженцами? Почему на стенах нет отображений или указателей? почему всё так чисто и заброшенно? К тому же, и тоннель, и база, должны быть доверху набиты людьми или ресурсами, или хоть чем-то, что могло намекать на наличие всего перечисленного ранее. Тоннель из себя больше представлял какой-то тайный проход, сделанный руками обычных людей для собственных нужд, нежели в интересах армии и государства.

Майкл всё же не решился задавать эти вопросы и указывать на ошибку священника, но ему не давали покоя некоторые факты существования этого тоннеля: даже если бы слова старика были ложью, то они должны были быть хоть от части правдивы, чтобы хоть как-то подкрепить основу лжи.

— То есть можно по этому тоннелю добраться до самой военной базы?

— Не совсем. Тоннель давно обрушился в паре километров от церкви. Там теперь огромный завал, через который просто так не пробраться.

— Вы не думали его расчистить? Я могу, если так откроется возможность дойти до военной базы.

— Не стоит. Он… завал огромен и выходит на поверхность. Расчистив его, отроется проход внутрь.

Майклу хватило такого ответа, чтобы насытить свою любознательность, но всё же ему было интересно самостоятельно посмотреть на тот завал, чтобы оценить возможные решения этой проблемы, если она реальна. Параллельно этим размышлениям, он продолжал смотреть по сторонам. Ещё сильнее его напрягал тот факт, что нигде не было никаких признаков того, что где-то могли располагаться люди или тяжёлые ящики с провизией или оружием; на протяжении уже сотен метров, не было ни одного любопытного знака. Майкл не успел заметить, как обогнал провожатого и шел впереди.