Я Распутин 4 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 9

— И вот еще, — шеф-редактор продолжал листать прошлые выпуски, — дело против колонии где, якобы хулиганство, но власти утверждают, что имело место оскорбление величества.

О господи, этого только не хватало. Хотя готов поспорить, там наверняка мальчишеская глупость типа дурацких стишков или надписи в туалете.

— Со Станислав Теофиловичем я говорил, — дополнил Перцов, — господин Шацких утверждает, что все обвинения надуманы и “дело” создано исключительно из-за желания властей построить на месте приюта паровозного депо.

— Мнда… Железнодорожники мощную лапу имеют в судейских. Так, Павел Петрович, у нас тогда есть три, нет, четыре дела, где судебная власть проявила себя, так скажем, не с лучше стороны…

— Точно так-с, — кивнул глава Ростех-медиа.

— Срочно, по всей нашей корреспондентской сети, но негласно, запросите о других подобных случаях. Что-то мне подсказывает, что четырьмя делами мы не обойдемся. А будет их десяток-другой — так мы всю “Небесную Россию” на митинги выведем, и всех колонистов, и прочих поднимем. Не с единичным случаем надо бороться, а всю систему исправлять.

За честный суд? Поди плохой лозунг? Да под таким подпишутся, что левые, что правые… Решено. Будем митинговать и скандалить.

Столыпин орал — мамадорогая! Я, конечно, понимаю, что у человека работа нервная, кругом сплошные идиоты, но ведь себя поберечь надо, так кровью наливаться — жахнет инсульт и все, нет премьера — никакого Богрова не понадобится.

— Какой конгресс?!

— Мирный, Петр Аркадьевич…

— Какой, к чертям собачьим, мирный!!! Ты что, не видишь, что происходит???

— Подготовка к торжествам по случаю трехсотлетия дома Романовых, — спокойно ответил я, изо всех сил стараясь не возбуждать и без того раздухарившегося Столыпина.

— Вот именно! — шваркнул об стол укладкой, из которой разлетелись листы, глава кабинета. — Сплошь мероприятия, банкеты и заседания! Верноподданические!!! И ты им под бок собираешься втиснуть вот эту свору???

— Петр Аркадьевич, голубчик, да успокойтесь вы, ничего я не собираюсь. Дума постановила обратиться с прошением, вот я и выполняю.

Это была очередная задумка левых, которым все не терпелось, чтобы корабль империи наконец черпнул воды, вот они и раскачивали его изо всех сил. И ведь как хорошо рассчитали, стервецы! Коли конгресс разрешат, в Питер приедут социалисты со всей Европы и конфликты неизбежны, вплоть до полицейских репрессий. Не разрешат — тоже неплохо, прогнившая власть запрещает мирный — мирный, господа! — конгресс. И тем самым выставляет себя в дурацком свете. Как ни поверни, в любом случае ославят, прямо по “хармсовскому” анекдоту: “Лев Толстой … побежал догонять Пушкина. Пушкин же, не зная толстовских намерений, бросился наутек. Пробегая мимо городового, сей страж порядка был возмущен неприличной быстротою бега в людном месте и бегом устремился вслед с целью остановить. Западная пресса потом писала, что в России литераторы подвергаются преследованиям со стороны властей”.

— Дума! Мало нам было ваших митингов! — отдуваясь, плюхнулся в кресло премьер.

Да, мы сумели вывести по стране немало народу. Во-первых, тех, кого это непосредственно касалось — колонисты, женская фракция, юристы. Во-вторых, стоило только запустить информацию, как народ ломанулся — “любят” у нас судейских и, почитай, у каждого, кто сталкивался со “столпами законности”, есть к ним счеты. Эх, вот бы нормальные кодексы ввести, вместо диковатого Свода законов, где есть акты середины XVII века! И дело не в том, что они старые, вон, в Англии до сих пор на семисотлетнюю Хартию вольностей опираются, а в том, что устаревшие! Но это колоссальная работа, тут целая свора юристов нужна и года три-четыре, а у нас война на носу.

И что хреново, в такой ситуации мы не сумели удержать контроля над митинговой стихией — толпа, все лезут, всем надо свои претензии высказать, а у нас тут практически демократия и свобода слова. Вот те же самые левые и воспользовались, встряли везде, где смогли и под одну дудку затянули, что “несовершенство судебной системы есть признак окончательной деградации государственного управления”, как завернул один оратор из эсеров. Ну и выводы соответствующие — чтобы исправить судебную систему, нужно поменять все государство. Для чего Думу распустить, назначить новые выборы, и прочее вплоть до “долой царя”. Местами все это высказывалось в столь резкой форме, что губернаторы и полицейские, непривычные к такому разгулу, митинги принялись разгонять, дошло и до арестов, нагаек…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Столыпина я тогда с трудом утихомирил, он все порывался распустить Думу и отказался от этой затеи только после того, как получил доказательства, что именно этого левые и добиваются. А меня сопровадил подальше от Питера, в Кострому, вроде как проверить подготовку к юбилею.

Там к юбилею построили электростанцию, больницу, музей, замостили центр и пустили вторую очередь водопровода, развернули “кустарную, промышленную и сельскохозяйственную” выставку, заложили монумент в честь трехсотлетия. В принципе, если так подходить к делу и раз в месяц выбирать для торжественных мероприятий такого масштаба один губернский или областной город, то лет за десять можно очень недурно обустроить Россию. Так сказать явочным порядком. Не обошлось и без вмешательства небесников — еще в Думе приняли проект и открыли финансирование на создание Романовского педагогического училища, в кое предполагалось принимать без оплаты, но под обязательство семь лет прослужить в народном образовании. Так вот ушлые ребята чуть было не пустили финансы училища на памятник, дабы сделать его высотой в пятьдесят метров и размером в пол-Костромы. Пришлось впрягаться и в эти разборки, но успешно — стройку начали год назад и сейчас училище уже подвели под крышу, так что к осени можно вполне ожидать открытия. Заодно расширили и колонию костромскую, а на открытие приехал Шацких, которого я уже давненько не мог поймать — хозяйство большое, в шестидесяти губерниях и ста сорока городах, поди успей везде, вот он и мотался по стране.

Станислав Теофилович солидности не набрал, все тот же огонь в глазах, педагог-подвижник, но колонии говорили сами за себя: ежегодно выпускали несколько тысяч ребят с хорошей профессией, их нарасхват брали все — и флот, и армия (да-да, мы радиотелеграфистов учили), и промышленники, но и Ростех в первую голову, ему доставались лучшие.

Под эту поездку я выбрался и в костромские села, где работали четыре частно-общинных предприятия, растившие, в основном, местных коров. Помещики передавали в пользование луга и выпасы, наш банк кредитовал закупку племенного скота и постройку коровников, крестьянам оставалось только трудится. Не все шло гладко, и форма сотрудничества необычная, и завистников у хорошего дела всегда много, но мало-помалу двигалось, невзирая на все препятствия. Особенно порадовало запущенное осенью производство сыров, которое пробил тот самый Дмитрий Голицын, помещик Костромской губернии.

Из этой благостыни меня выдернула злобная телеграмма Столыпина — левые-таки провели свою конференцию! Вернее, Чрезвычайный международный социалистический конгресс. Одно счастье, что не в Питере, а в Базеле, но там, не стесненные никакими рамками, они дали себе волю и по всей Европе разошелся “Манифест о войне”, от которого взвыли практически все правительства. Всем партиям II Интернационала предписывалось любыми средствами бороться против развязывания войны, а буде остановить войну не выйдет, то воспользоваться неизбежным экономическим и политическим кризисом и совершить социальную революцию! Не “превратить войну империалистическую в войну гражданскую”, но буквально полшага до этой формулировочки.

Положим, я знал, что большинство подписантов всех этих крайне антивоенных воззваний, стоит только заговорить пушкам, переобуются в прыжке и бодро проголосуют за военные бюджеты. Национальное оборончество — поддержать собственное правительство или, по крайней мере, временно отказаться от борьбы против него. Что там социальный враг, когда вот он, бош или казак или разжиревший англичанин или австрияк, посягнувший на нашу священную землю! Так что пусть социалисты пока резвятся, ничего страшного, вот то, что они грозятся сорвать принятие в Думе военного бюджета, следуя решениям этого самого Базельского конгресса, гораздо хуже, потому как нам сейчас нужно готовиться изо всех сил и любая даже не палка, а щепка в колесах очень и очень некстати. Нет, потом те же эсеры резво проголосуют за бюджет, стоит начаться войне, но вот только как это сейчас объяснить Столыпину?