Я Распутин 4 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 20

Мнда… Страна должна знать своих героев. Тут вопросов нет.

— Ладно, обсудим это позже. Что там в Галиции?

— Сейчас передовые части закрепляются на захваченных рубежах и подтягивается отставшая пехота. Но есть большая проблема, — генерал бросил тревожный взгляд на меня, — мы никак не можем доставить под Перемышль тяжелые орудия, вывезенные ранее из флотского резерва на Урал.

— Не готовы??

— Да готовы, готовы, — с досадой ответил Палицкий, — но вы представляете, что сейчас творится в перевозках? Мобилизованные, раненые, грузы, эвакуация… Заторы на дорогах, будь они неладны!

— Да, черт ногу сломит…

Военный министр вернулся к столу и принялся перебирать бумажки, а я тем временем рассматривал письменный прибор “К 300-летию дома Романовых” — массивыная подставка из полированного малахита с чернильницами горного хрусталя, увенчанная золоченой скульптурой “Минин и Пожарский”, пресс-папье в виде Царь-пушки, подставка для ручек и пепельница “сани Ивана Сусанина”. Вот же затейники какие…

Палицын тем временем вынул из стопки и протянул мне бумагу с печатью:

— Вы назначаетесь комиссаром по военным сообщениям. С чрезвычайными полномочиями, вплоть до расстрела саботажников.

— Я???

Выходит я зря Палицына в тряпки так скоро записал. Вон оно как все обернулось… Я повертел в руках мандат.

— А то кто же? Черти — это как раз по вашей части. Опять же, вы сами говорили, что таков наш долг. Так что лично прошу — отправляйтесь на Урал, добейтесь, чтобы орудия экстренно доставили под Перемышль .

Личный поезд очень помогает следовать принципу “нищему одеться — только подпоясаться”. Поскольку я как бы не половину времени провожу в разъездах, в поезде у меня фактически второе место жительство со всем необходимым: запасным гардеробом, походным кабинетом, мини-библиотекой, кухней и даже гаражом. Ну а как — приеду я, скажем, в Новониколаевск и что, на извозчике кататься? Шалишь! Вот и вожу два авто, основной и запасной. Ну и связь, конечно — телеграф, радио и даже телефон. В дороге им не воспользуешься, но на длительных стоянках удобно, кинул воздушку, к линии подключился и вуаля.

Но как бы там не было, к такой поездке надо подготовится, как минимум завершить срочные дела, вот я и метался по городу, остро сожалея, что по статусу никак не могу гонять на мотоцикле, как раньше — не поймут-с. А так бы хотелось! Весна, неожиданное тепло, я еду на байке, а ветер мне в харю… Пока же отправил скорым трех своих безопасников, сам вытребовал себе пару инженеров с Обуховского завода и принялся за дела.

День да ночь — сутки прочь. Вопросы, зависшие после передачи Ростеха в казенное управление — сделано. Дать по шапке господину Дурасову, обивавшему пороги Думы с крайне своевременным новым “Дуэльным кодексом” — сделано. Семья — сделано. Последние инструкции во фракции — сделано. Заехать проверить как там дела у Чернова и Ленина — сделано. Даже с Черновым успел переговорить, насчет образования “Всероспродкома”, продовольственного комитета. Уже утром, когда все более-менее привел в норму, в витрине магазина с товарами для господ спортсмэнов увидел кожаный шоферский костюм. Такой же, как и многие другие — куртка, кепка, краги, кожаные галифе — да не такой. Красной кожи.

Я аж взвыл от восторга и немедленно выкупил все, что было на складе и в магазине, два десятка комплектов. Пока их там искали и стаскивали в кучу, пробежался по соседним и добыл к ним в комплект медные бляхи с гербом и вообще всяких висюлек. Ну и приволок все в поезд, пока ехали — переодел охрану. Только представьте, является Распутин в своем сюртуке и чорррных очках, предъявляет мандат чрезвычайного комиссара, а за спиной у него мрачные типы из охраны в красной коже, с надраенными гербами и при оружии. Чисто товарищ Троцкий и расстрел каждого десятого сразу после двух подряд митингов. Гадом буду, если их какими-нибудь “красными дьяволами” не прозовут, а меня их “Чорным Властелином”.

Выехал, наконец. И не на Урал, а в Царское. Вернее, в Колпино, откуда на машине в Царское.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Там все было подготовлено — Демчинский “разогрел публику”, секретариат напечатал нужные бумаги. В этот раз Николай был вял, депрессивен и, похоже, мучился похмельем. Так что даже прибегать к помощи августейшей супруги не пришлось. Подписал высочайший приказ о запрете атаковать в полный рост, распорядился убрать шашки офицеров в обоз — я красноречиво растолковал, что у немцев появляется на фронте все больше метких стрелков-снайперов. А значит, заметных командиров будут выбивать первыми. Также протолкнул бумагу о разжалование за 30 и более процентов потерь нижних чинов в течении дня. Это тоже, чтобы в дурацкие психические атаки под музыку полковых оркестров не гоняли солдат. Тут же фельдкурьером документы Палицыну — он их ждет и сразу запустит в войска.

На выходе меня поймал цесаревич. Какой-то бледный, глаза воспалены. Не обострилась ли у него опять часом гемофилия?

— Григорий Ефимович, я… я тоже хочу служить Отечеству. Отец не отпускает на фронт, даже в санитарном поезде мамы.

— И правильно делает — покачал головой я — А ну как немецкий аэроплан кинет бомбу?

— Разве так можно??

— Это военная тайна — понизил я голос — В летной школе в Гатчине уже пробовали метать с аэропланов. Попали в круг диаметром двадцать метров с высоты в полверсты. Разброс большой, но в поезд попасть можно.

— Я все равно хочу на фронт!

— Успеешь еще — я поправил ворот матроски царевича — Впереди много войн.

Алексей повесил голову, тяжело вздохнул.

Разбудил меня начальник личной охраны. Уже по круглым глазам, зрачкам в полкопейки я понял — что-то случилось. Прислушался. Поезд ехал, колеса стучали по стыкам рельс. За окном разгоралась заря, мимо летели клубы паровозного дыма.

— Полковник?

Ерандаков открыл рот, закрыл.

— Ну?!

— Умоляю! Пойдемте скорее во второе купе… там…

Начальник охраны хватал ртом воздух. Красный весь, как бы удар не хватил. Я встал, надел штаны, всунул ноги в сапоги. Как был в нательной рубахе пошел вслед за Ерандаковым. А там…

В купе на постели сидели два чумазых пацана. Я присмотрелся и ахнул!

— Ваше высочество?!?

Алексей поднял на меня грустные глаза, вздохнул. Вытер со лба угольную сажу.

— В тендере прятались — полковник достал свой белоснежный платок, подал цесаревичу — Скандал то какой!

Я взял за ухо второго паренька, за угольной маской которого скрывалась лицо моего сына:

— Вы что натворили?!?

— Тятенка, мы с тобой на фронт хотели! Защищать отечество

— Дурак, я не на фронт, я в Пермь еду!

Надо было видеть лица пацанов.

— Василий Андреевич, кто нашел их?

— Кочегары — тяжело вздохнул экс-полковник — Никто даже не понял, кто это.

— Велите нести рогзи. Будем воспитывать.

— Пороть императорскую особу?!? — Ерандаков чуть в обморок не упал.

Понятно, тут мне помощи не будет. Я вытащил ремень из брюк, отпустил ухо сына.

— Снимай портки

Дмитрий послушно показал задницу, получил по ней ней несколько сильных ударов. Даже не пикнул — привычный.

Царевич на все это глядел открыв рот. И что делать? Порку наследника мне никто и никогда не простит. Даже если Дима и Ерандоков сохранят тайну, сам Алексей проболтается рано или поздно. Да и не даст полковник мне лупить высочайшую задницу — вон как напрягся то, даже руку на портупею с пистолетом положил.

— На — я протянул ремень царевичу — Пори дружка.

— Я?!

— Алексей Николаевич — я обратился к наследнику на “вы” — Ежели хотите стать хорошим царем, надобно уметь наказывать. Себя и подчиненных.

— Не буду!

— Порите! И запомните это на всю жизнь.

Со слезами Алексей взял ремень, пару раз вдарил Дмитрию. Тот даже не шелохнулся.

— Василий Андреевич, распорядитесь остановить поезд на ближайшем полустанке.

Телеграмму в Царское, мы, разумеется, послали. А вот дожидаться ответной не стали — я приказал гнать в Пермь, не останавливаясь. Ничего, потерпят царские особы — возвращаться с пушками нам все одно придется через Москву, там царевича с дружком и передадим в надежные руки. А то я знаю Романовых — сейчас посыпятся приказы, поезд отгонят на запасной путь, будем ждать еще один литерный. Нет, время дорого, у нас война идет. Тут каждый час — это жизни солдат.