Доброволец - Марчук Николай Петрович - Страница 19

Ванек лежал под стенкой в обнимку с РПГ, рядом в матерчатом мешке валялись три выстрела с прикрученными вышибными трубками.

– Ванек! Ванек! Керчь! – громко позвал я, дергая парня за штанину. – Ты жив?! Жив?

Внешних ранений на нем не прибавилось, только повязка на плече почернела от проступившей крови. Может, контузило или внутричерепная травма?

– Все нормально! Я в порядке! – пробубнил Ванек. – Мама, а можно я сегодня в школу не пойду? У нас первая физра!

– Охренеть! – поразился я услышанному. – Какая мама? Я твой папа! А ну вставай и бегом в школу!

– Бать, ну не гони! Я не хочу в школу! – продолжал бредить парень.

– Ладно, хрен с тобой, прогульщик хренов, – выругался я.

Оставив лежать Ваню в блиндаже, я вывернул его подсумки, сложив магазины, гранаты, подаренный мной револьвер в сумку к гранатометным выстрелам и, закинув за спину РПГ, пополз наружу. У входа немного повозился, расчищая себе путь, так в блиндаж будет поступать больше свежего воздуха, глядишь, и Ванек в себя придет быстрее.

Черт его знает, может, надо было оказать ему какую-нибудь медицинскую помощь, но что делать в подобных случаях, я не знал. Если открытая рана, то надо наложить тугую повязку или жгут, остановив кровь. Если перелом, то требуется зафиксировать конечность. А что делать в случае с контузиями, я не знал. Может, надо было водки дать? Хотя нет, вряд ли…

– Серый, ты как, держишься? – спросил я у пулеметчика, подползая к нему.

– Нормалек! Нашел Ваньку?

– Нашел, в блиндаже его накрыло, похоже, контузия. Внешне цел, но бредит! Умеешь с граником общаться?

Серега в ответ утвердительно кивнул.

– Отлично. Тогда владей, а я пока сползаю, посмотрю, где там Гарик запропастился.

Вначале я нашел свой автомат и вставил полный магазин, передернув затвор, выстрелил одиночным в воздух. Автомат бодро тявкнул, отправив пулю в небо. Все-таки отличная вещь АК. Грязи и пыли не боится. Засран по самое не балуй, а все равно стреляет.

Наши противники пока молчали, видимо, собирались с силами, соображая, как нас взять половчее. А что тут думать, у нас три выстрела РПГ, одна коробка к ручнику и четыре магазина к моему АКСу, ну и еще пара гранат. Вот и весь арсенал. Его хватит минут на пять интенсивного боя. Но, скорее всего, наши враги об этом не знают.

Все-таки знатно мы их пощипали. У подножия холма и на его склоне лежало не меньше двадцати тел. На обочине дороги огромным костром полыхал пикап, длинный черный столб дыма поднимался высоко в небо, а воздух наполнялся запахом горелой плоти. Несколько скрюченных в огне человеческих фигур валялись рядом с горящей машиной.

Вчерашнее утро началось точно так же: стрельба и запах горелой плоти. Прям дежавю какое-то: рассвет и вонь горелой человечины!

Внизу, в селе, шла вялая перестрелка: короткие очереди сменялись одиночными выстрелами, несколько раз глухо рявкнул крупнокалиберный пулемет. Пара домов на восточной окраине села горели, и похоже, именно там происходили основные боевые действия. Про нас, видимо, забыли, подмога так и не пришла. Я вытащил сигнальный пистолет и выстрелил ракетой в небо. Может, хоть сейчас поймут, что нам нужна подмога.

Потом перебрался через бруствер окопа и пополз вниз по склону, туда, где стоял расхристанный пикап, а недалеко от него лежало тело в синем спортивном костюме. Исмаил был жив, ему прилетело по касательной в грудь, спасли автомат и магазины, смягчившие удар, но, похоже, сломало ребра. На груди чернел здоровенный синяк, плюс имелась пара глубоких царапин. Я помог пареньку встать и, держа его под руку, потащил наверх. Надо будет сейчас его уложить в блиндаж и вернуться к расстрелянному пикапу: на трупах можно было всласть помародерить. Тут тебе и автоматы с нетронутым БК, и крупнокалиберный пулемет «Браунинг М2», и черт знает еще чего, таскать не перетаскать.

Последние метры к вершине дались совсем тяжело, вроде и пройти всего метров сорок, а как будто пару километров пробежал с мешком цемента на загривке. Под конец я буквально тащил Исмаила волоком. Уложил паренька рядом с Ваньком, который по-прежнему бредил, рассказывая воображаемой маме, почему он не хочет идти в школу и за что его дразнят задротом и ботаном.

Снял с Гарика целые магазины и единственную гранату, потом перевязал и обработал его раны. Поплелся к Сереге. Устал, как раб на галерах!

– Гарик жив, но ранен, лежит вместе с Ваньком в блиндаже. Там, у подножия холма, где дорога изгибается и уходит вниз к поселку, стоит расстрелянный пикап. Ты сгоняй туда, притащи автоматы и патроны, а то у меня что-то сил нет. Пока турчонка дотащил, чуть не кончился. Я с него магазины снял, но какой от них толк, если они к «эмкам», – показал я взятые с Гарика магазины.

Парень понятливо кивнул и, заботливо накрыв пулемет своей курткой, полез по траншее на выход. Я осмотрел поле боя. Эх, все-таки хорошо мы тут отличились! Правда, здесь не столько наши заслуги, сколько везение и отличная позиция. Будь мы не на возвышенности и не зарывшись в землю, хрена бы столько продержались, давно бы нас турки смяли.

Только я об этом подумал, как из-за груды камней, в полукилометре от нас, выкатился еще один джип, на крыше которого был установлен пулемет. Джип погнал в нашу сторону, а пулемет на его крыше начал стрелять. Одновременно с этим среди камней и валунов в паре сотне метров от нашего холма поднялись человек двадцать и, громко крича, побежали вперед. Бегущие стреляли на ходу. Пули тут же засвистели в воздухе, я привычно плюхнулся на дно окопа и подумал, что бог любит троицу, а значит, нам вряд ли удастся пережить эту третью атаку турок.

Зарядив гранатомет, вскинул его на плечо, затем оглянулся назад, убедился, что там никого нет, поднялся из окопа и, наведя на ближайших ко мне стрелков, выстрелил. Тут же плюхнулся обратно, вновь зарядил гранатомет, отполз на дальний конец траншеи, выскочил из нее, вскинул гранатомет на плечо, быстро прицелился и тут же выстрелил. Граната, оставляя хорошо заметный дымный след, понеслась навстречу джипу, но попал я в него или нет, я не увидел, так как по мне тут же открыли ответный огонь, и я вновь упал на дно окопа. Волоча трубу РПГ за собой, пополз к пулемету, который так предусмотрительно был накрыт курткой. Конечно, FN minimi – это тебе не ПКМ, он нежный и утонченный, как все бельгийцы, он боится грязи и пыли.

В окоп влез Серега и метнулся к пулемету. Я задержал его, дернув за ботинок.

– Серега, бери Ваньку и Гарика, попробуй дотащить их до села, хотя бы одного, а я вас прикрою! – приказал я, протягивая здоровяку револьвер. – Автомат дать не могу, он мне самому пригодится!

– Давай ты их потащишь, а я останусь прикрывать! – выдал самую длинную за время нашего знакомства фразу Серега. – Мне с пулеметом привычней!

– Не гони! Ты здоровее меня и гарантировано хотя бы одного из них спасешь, а я вряд ли смогу сам дойти до села, не говоря уже о переноске раненого. Так что тут без вариантов – тащить тебе!

– А кого выносить?

– Сам решай! Ванек на все сто процентов наш, русский, а турчонок легче, так что сам думай, кого спасти. И на вот, держи, вам они точно пригодятся… – Я подал пулеметчику мешочек с золотыми монетами. – Бери!

Серега, не понимая, что я ему даю, сграбастал мешочек своей лопатой и нырнул в изгиб траншеи. Я повернулся к пулемету, поднял его на бруствер и открыл огонь по наступающим врагам.

Стрелял длинными очередями, прижимая врага к земле, турки падали, укрывались, где могли, но все равно перли вперед. Джип остановился посреди поля, пулеметчик на его крыше частил короткими очередями, и какое-то время мы с ним соревновались в меткости стрельбы. Ничья: у водителя джипа сдали нервы, и он, газанув, увел машину с поля боя, а у меня закончились патроны в брезентовом подсумке. Боек сухо щелкнул, и тут же несколько вражеских пуль вонзились в корпус пулемета, небольшой стальной осколок срикошетил мне в голову. Малюсенькая заноза раскровенила кожу на лбу, вырвав приличный лоскут кожи. Горячая кровь тут же залила половину лица.