Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Гуральник Питер - Страница 48

В 1953 году произошел эпизод, о котором много писалось в прессе, но который тем не менее не был полностью объяснен. Эдди Арнолд уволил Паркера. Опираясь на сведения Джерри Хопкинса, биографа Элвиса, получившего информацию от Оскара Дэвиса, мы знаем, что «инцидент, разрушивший долговременную связь, произошел в Лас–Вегасе. Паркер как раз рассматривал рекламу на целый газетный разворот, которая должна была стать для Арнолда сюрпризом, когда Эдди неожиданно вошел в комнату. Он успел заметить, как Полковник что–то прячет за спину. Разразился скандал. Одно цеплялось за другое, и довольно скоро Арнолд остался без менеджера, а Паркер без своей суперзвезды». Возможно, это имело также отношение и к еженедельному телевизионному шоу, в котором Арнолд был совершенно уверен, несмотря на постоянные, трезвые советы Полковника по поводу финансов, которые сводились к тому, чтобы вкладывать большую часть собственных денег. И, по замечанию Гейба, «абсолютно не подлежит сомнению, что Арнолд и Паркер тратили большую часть своей энергии на улаживание разногласий, возникавших из–за несхожести характеров и полярного восприятия жизни». Они работали вместе, по–дружески делили свои обязанности, что являлось частью их соглашения, и в общем их отношения, несмотря ни на что, были довольно сердечными. Это, должно быть, явилось серьезным ударом для Паркера — оказаться столь внезапно брошенным своим протеже, да еще будучи неизбежно выставленным на всеобщее обозрение и обсуждение, словно под софиты кинокамер. Не прошло и года, как он снова пришел в себя и для начала устроил офис в вестибюле нэшвиллской радиостанции WSM, где он совместно с Оскаром Дэвисом и другими независимыми операторами использовал служебный телефон, чтобы устраивать дела своих артистов. «Когда звонил телефон, — рассказывал редактор «Биллборда» Билл Уильяме, — трубку, по общей договоренности, снимал тот, кто сидел ближе остальных, и дела их шли куда лучше, чем в сервисной службе «Опрая», которая располагалась по коридору напротив». К весне 1954 года Паркер начал интенсивно работать с Хэнком Сноу, чья композиция «I Don't Hurt Any More» стала сенсацией первых шести месяцев гола. 6 ноября в очередной публикации журнала «Биллборд» появилась заметка о том, что Полковник Том Паркер «подписал контракт с Хэнком Сноу. Он взял на себя управление «Хэнк Шоу Энтерпрайзес», что было связано с работой в сфере радио, кино и телевидения». Он снова вернулся в большой бизнес.

И, что само по себе достаточно любопытно, он являл собой какую–то загадку, был абсолютно непредсказуемым, а это представляет некоторые сложности для человека, который всегда на виду. Какая–то часть его жизни всегда оставалась в тени. «Никто ничего не знает точно о его детстве», — сказал Оскар Дэвис, который не слишком доверял истории о цирке пони. — Я даже не знаю, есть ли у него братья или сестры; в нем всегда была некая таинственность». Время от времени на него находило настроение, и тогда в нем просыпалось потрясающее чувство юмора, и он говорил на языке, который никто из его коллег не мог ни понять, ни узнать. Они гадали, был ли это немецкий, но Полковник всегда утверждал, что это датский язык, впрочем, было что–то такое в его глазах, что заставляло людей думать, что их разыгрывают.

Всех без исключения, даже самых ближайших коллег, он держал на некотором расстоянии. «Ты совершаешь одну ошибку, — говорил он своему сводному брату Битей Мотту. — Ты заводишь слишком много друзей». Его холодные глаза скрывали случайную добросердечность, его абсолютная честность в деловых контактах вступала в конфликт с оппортунизмом, который всегда способствовал его успеху не только в бизнесе, но и в повседневной жизни (про таких, как он, говорят: он потратит сотню долларов, чтобы вырвать у вас один). Чет Эткинс утверждал, что «он получал ни с чем несравнимое удовольствие, если ему удавалось взять верх в каком–либо споре».

Он был способен на истинное великодушие, но больше всего на свете он любил игру. Гейб Такер замечал, что Паркер живет в зеркальном мире, — в глубине души он никогда не покидал свой карнавальный мирок, где «говорят на другом языке, где все подобны Полковнику, они готовы перерезать вам горло просто затем, чтобы посмотреть, как вы будете истекать кровью. У них спои собственные законы. Это игра, в которой вы всегда оказываетесь одураченным, для них вы всего лишь дилетант». По мнению Гейба, и Оскар Дэвис был с ним солидарен, Полковник Паркер всех окружающих считал немного глуповатыми.

Было несколько удивительно, что Сэм Филлипс испытывал такую стойкую неприязнь к человеку, сидящему напротив него в маленьком ресторанчике. И все же Том Паркер был одним из немногих людей, которые могли оказаться для Сэма достойными противниками.

Они оба были сильными, независимыми натурами, с двумя абсолютно Разными точками зрения. Сэм мирился с ходом истории и считал, что она, безусловно, влияет на его повседневную жизнь. Полковник же, напротив, отрицал исторические факторы и концентрировался на том, что происходит здесь и сейчас, считая, что выжить можно, полагаясь лишь на свой собственный ум и инстинкт. В душе Полковника хватало места для сентиментальности, но совсем немного для философии. Сэм, в свою очередь, был менее склонен к сентиментальным жестам, но в большинстве случаев он руководствовался гуманными соображениями. Они недолюбливали друг друга, но одинаково нуждались друг в друге, по крайней мере в течение какого–то времени.

Причем Сэм нуждался в Паркере и Jamboree Attractions гораздо больше, чем Паркер в непроверенном двадцатилетием парнишке. С точки зрения сложности задачи Паркер был прав. Элвис Пресли мог далеко пойти с компанией «Сан Рекордз». Компания же могла обойтись без предполагаемого вложения капитала в покрытие расходов на подписание контракта и раскручивание нового таланта при увеличивающемся давлении цен, на расширение сети распространителей и защиту жизненного пространства. Боб Нил являлся как раз тем человеком, который был ему необходим, Сэм был убежден в этом, но за то короткое время, что он работал с Элвисом, он продвинул мальчика так далеко, как только мог. Он вывел Элвиса на публику, устраивал концерты по Миссисипи и Арканзасу и помогал установить контакты с другими местными промоутерами, такими, как Том Периман, Бифф Колли и Джим Ле Фэн, благодаря чему Элвис Пресли стал местной сенсацией. О его новой записи хорошо отзывался журнал «Биллборд» («С каждым новым альбомом Пресли продолжает все больше впечатлять аудиторию как один из блестящих певцов в стиле кантри»), записи продавались с бешеной скоростью в Мемфисе, Новом Орлеане, Далласе, Литл–Роке, Хьюстоне и по всему Западному Техасу. Всего лишь за три месяца Пресли становится звездой, подобной которой никто в Луизиане не видел. Но! Ему нужен был уровень иного масштаба.

Элвис извинился и вернулся в зал вместе со Скотти, а оставшиеся пятеро мужчин продолжали сидеть за столом еще некоторое время. Они оговаривали детали тура: деньги и заказы, города и залы (некоторые из них были уже знакомы), где Элвис будет выступать во время его короткого десятидневного турне. Это было только начало, но если бы это сработало…

Нил мечтал о телевидении и кино. Он ничего не говорил, но они копили деньги, полученные за выступления, создавая свой маленький фонд для поездки в Нью–Йорк на прослушивание у Тома Годфри. Нил никогда не упоминал об этом при Сэме. Он рассказал Полковнику, что каждую ночь ребята на износ работали в различных клубах и каждый раз производили фурор, вроде того, который Полковник Паркер наблюдал в Тексаркане. Полковник проворчал что–то невнятное. По его разумению, если этот тип музыки становился популярным, то его также мог популяризировать Том Сэндс, его молодой протеже в Шривпорте. Как раз об этом он собрался написать Стиву Шоулзу после встречи с Филлипсом. Подожди, пока ты не посмотришь вечернее шоу, настаивал Боб Нил. Основываясь на собственном опыте, Нил был склонен сомневаться, что Том Паркер являлся лучшим в своем деле. В глубине души он предугадывал слияние интересов. Он с нетерпением ждал начала. Нил знал, что, когда этот тур закончится, в будущем предстоит еще больше туров, больше выступлений, с Полковником или без. Он жаждал вырваться со средне–южной территории.