Самогонщик против армии США (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 53

Первые четыре часа ночи выпало бодрствовать Питеру.

Выглянув в щелку неплотно закрытой двери своей комнаты, Фаи заметила, что тот очень тщательно проверил бочонок с порохом, затем начал обход этажа.

Девушка положила нож в ножнах в правый карман штанов для верховой езды, проверив, что лезвие легко извлекается наружу. И, дождавшись второго обхода, двинулась следом.

— Питер!

Он резко обернулся. Ствол автомата направил чёрный зрачок прямо на Фаи. Руку на отсечение, патрон в патроннике, предохранитель снят.

— Чего тебе?!

— Не спится. На вахту ты меня не берёшь как Джен — свою Харру.

Он щёлкнул предохранителем.

— Мы же не спим с тобой как они. Секс укрепляет доверие.

— Так в чём же дело?

Лейтенант несколько опешил. Это хорошо читалось по его позе в полутёмном коридоре, выражения лица не рассмотреть.

Фаи скользнула Питеру за спину и вдруг сдавила его горло левым предплечьем. Не сильно, но неприятно.

— Что ты делаешь, сука?!

Он схватил её руку обеими своими и легко освободил горло.

— Читала в земной книжке, что секс в полупридушенном состоянии даёт особо острое наслаждение.

— Дура… Дикарка!

Он отпустил девичью руку, тот же миг зажавшую ему рот. А вторая рука перерезала ножом горло.

Если бы пальцы лейтенанта лежали на оружии, снятом с предохранителя, он успел бы судорожно нажать на спуск. Даже попытаться последним движением резко развернуться и полоснуть автоматной очередью по убийце.

Но Питеру оставалось лишь пару секунд, пока мозг, лишённый давления крови, не отключился. Их не хватило ни на что.

Фаи придержала тело, чтоб мужчина не слишком звучно грохнулся на пол. Взяла автомат, отвратительно липкий от крови.

Никогда не стреляла из М4, только видела, как это делают американцы. Повесила автомат на шею на ремне. Нащупала предохранитель, перевела его в крайнее положение — так он стреляет очередями. Оттянула рукоятку взвода, один выброшенный патрон звякнул по полу.

Теперь войти в комнату, где спят Джен и Харра. Расположение кровати известно. Стрелять, пока не кончатся патроны. С шести-семи шагов хотя бы часть пуль попадёт в цель. Достаточно.

Фаи подняла автомат на уровень глаз. На нём сверху приделана какая-то штука, позволяющая видеть ночью как днём. Но девушка не знала, как её включить.

Шла неслышно, аккуратно переступая мягкими сапожками по доскам пола. Одна скрипнула, и это плохо, в нижних покоях пол каменный. Звук разнёсся далеко… Но ничего. Джен с Харрой должны крепко спать после лесбийских утех.

Последний поворот. Комнаты Гоша и его семьи, двери утонули в темноте. Если дверь Джен будет заперта, нужно срочно придумать, что ей сказать, чтоб отворила, не всполошившись.

Фаи не учла, что американка, в отличие от неё, прекрасно знала, как включается прибор ночного видения. И педантично следила за зарядом аккумулятора в нём.

Скрип крадущегося человека её встревожил. Джен вышла навстречу.

Вспышки огня из автоматного ствола осветили коридор. Пули ударили в грудь, в голову… И всё исчезло для Фаи. Навсегда.

Сникерса ей отведать не довелось.

х х х

Автоматная очередь в коридоре всполошила пленников. Двое из России хорошо понимали, что она означает. Остальные видели, что наделала единственная пуля, отлетевшая от стены.

Инесса чиркнула колёсиком зажигалки и запалила свечу.

Через минуту вбежала полуодетая Харра. Она-то имела возможность спать в постели и на чистом белье, а не как пленники — вповалку на одеялах.

— Двое! Ты и ты, — она указала на мужчин. — За мной! Остальным быть на месте.

Выждав секунд тридцать, Инесса тихонько выглянула на коридор. Мужчины и Харра удалялись. Впереди мелькали отсветы электрического фонарика.

— Берите её, — продолжала хрымка. — Несите к окну, я раскрою. Выкидывайте!

Раздалось сопение мужчин. Затем из-за окна донёсся шмяк падения чего-то на мостовую.

— За углом ещё тело. Его надо в последнюю комнату.

Инесса поскользнулась и едва не упала, поскользнувшись. Сложно не догадаться, из-за чего. Металлический запах крови пропитал темноту коридора.

Больше не рискуя, потянулась обратно к пленникам. Пересчитала их, встревоженных, при свете свечи.

И так. Раненый шальным выстрелом спущен через окно на верёвке. Двое на переноске трупов… Наши все на месте!

Значит, мужское тело принадлежит не пленнику, а Питеру. Кто его упокоил? В любом случае — молодец.

Не кровожадная по натуре, Инесса испугалась своих мыслей. Одобрив чужое убийство, сама переступит черту…

Следующий пункт: чьё женское тело полетело на булыжник? Харра сказала «берите её». Точно не сохраняла бы спокойствие, если бы лужи крови, натёкшие на коридоре, вылились из её паскудной возлюбленной Джен.

Инна помнила выступление Александра Лукашенко. Тот сказал по телевизору, что гейство — это мерзость последняя, а вот однополые отношения между женщинами — куда ни шло, виноваты мужики, недосмотрели, и бабам пришлось вот так[16]…

Наверно, союз Харры и Джен вызывал у учительницы столь сильное чувство гадливости не из-за однополой любви, а мерзостного характера обеих лесбиянок. Кто кого и в какой позе имеет — совершенно не интересно.

И так, под окнами валяется не американка, а кто-то другой. Методом исключения выходит — Фаи. Что-то не поделила с похитителями.

Пленники тихо переговаривались, обсуждая событие, пока снова не ввалилась Харра. На сей раз вернула мужиков и затребовала четырёх женщин — прибираться, пока кровь не протухла и не завоняла на весь дворец. Инесса в список уборщиц не попала. Любовница сержантки считала её ни на что не годной.

До утра больше никто не спал.

На рассвете, довольно позднем в зимние месяцы, Джен вошла в комнату заложников. Тёмная пятерня сжимала рацию, по которой она вела эмоциональный разговор.

— Гош! Ты подослал к нам Фаи. Тем самым нарушил договор. Эту падаль я тебе возвратила через окно, слышишь? Так вот, коль договор нарушен, условия меняются. Я каждый день убиваю заложника, пока не откроешь проход. Причём — проход здесь, во дворце. Я никуда не пойду. Да, и поторопись с обменом серебра на золото, не жуй сопли.

Она отключила передатчик.

— Он согласится? — неуверенно вякнула Харра.

— Так давай прибавим ему мотивации. Ты! — пистолет, моментально появившийся в руке, будто сам прыгнул туда, уставился в лоб учительнице.

Та сжалась, зажмурилась. Неужели — всё? Вот так глупо… И дома никто не узнает… И Георгий Михайлович ничего не предпринял.

— Нет. Сначала ты, — передумала Джен.

Бабахнул выстрел, оглушительно громкий вблизи. Слева от Инны кто-то упал.

— Вышвырнете его в окно. И приберитесь. Мозги на стене не украшают интерьер.

Джен удалилась, приобняв подругу за талию. Та мурлыкнула:

— Зато не нужно делиться добычей с Питером.

Лесбиянки заржали. Им было весело.

Инесса с содроганием увидела, кого пришила сволочь. Духирра, весёлого уборщика. Совсем ещё пацана, двадцати не исполнилось.

Весёлым он был при жизни.

Нас восемнадцать, на сегодня норма выполнена, с дрожью во внутренностях прикинула учительница. Значит, заложников хватит на восемнадцать дней. Даже если её не убьют сегодня или завтра, с каждым днём возрастает шанс, что ты — следующая.

Невыносимо!

Георгий Михайлович, ну что же ты медлишь?

Глава 22

Логика говорила: не паникуй. Джен кровно заинтересована сохранить мне жизнь. В моих руках возвратить её на Землю. Если получится. Я отдал мерзавке лишь один мешочек с золотом, она ждёт от меня многократно больше. Для личного Форт-Нокса? Жадная тварь!

А глаза не соглашались с логикой. Они видели автомат М4, направленный на меня. И нарисованную на женской физиономии решимость нажать на спуск по любому поводу или даже по подозрению на повод. Белые яблоки глаз с неподвижными чёрными радужками словно светились в полумраке коридора. Американка даже не мигала.