Граф Суворов, том 10 (СИ) - Шаман Иван - Страница 48

— Говорит первый. Мы можем продолжать движение, держитесь рядом. — сказал я. — Начать взлет.

— Принято первый. — на фоне уставшего голоса капитана Стерегущего я отчетливо слышал мат. Корветы и катера — суда ближнего радиуса, по всем нормам сейчас они должны были отдыхать или смениться, но наши решения вынудили их работать на износ. В таком режиме, да еще и в закатном свете, внимательность неминуемо снижается.

— Кронштадт, учитывая поломку, мы задержимся в Екатеринограде. — выйдя на общий канал сказал я. — Разворачивайтесь и возвращайтесь в Сургут, мы вызовем вас после окончания ремонта.

— Принято, первый. — ответил Михаил. Пока дозорные висели в небесах, мы, укрывшись за дымовой завесой, перегруппировались. Теперь оставалось только надеяться, что атакуют именно лишившийся защиты город, а не охраняемый почти всем флотом авианосец.

Даже с серьезными поломками Черепаха не становилась беспомощной, тем более что в случае экстренной ситуации выпустить корабли можно и через пробоину в корпусе. О чем мы проговорили опять-таки в открытом эфире. Оставалось только надеяться, что неприятель купится на нашу уловку.

— Говорит Строганов, князь отошел на отдых, принимаю командование кораблем и флотилией. — услышал я голос Василия. — Скорость пятьдесят, курс не меняем.

— Они так ползти будут до скончания времен. — заметил Михаил.

— До Екатеринограда они дойдут к утру, через пару часов их встретят местные силы так что нападение при таких условиях равно самоубийству. — пояснил я.

— Скорее они попробуют напасть на пустые казармы и находящиеся на плановом ремонте оборонительные линии. — возразил Таран. Его первый ветеранский взвод, успешно переживший все наши приключения, сейчас в полном составе ждал в противо-абордажных отсеках.

— Кронштадт выходит из радиуса прямой связи. Счастливо добраться. — пожелал оператор связи на Черепахе, и эфир наконец затих.

Нам предстояло еще несколько часов путешествия, а затем томительное ожидание. В своих расчетах я вполне допускал что что никакого нападения не будет вовсе, пусть мы готовились к операции больше недели, всячески показывая, что она тайная, но плохо скрываемая, противник все равно мог не успеть подготовится. Или мог элементарно не решится на атаку.

Каждый на борту занимался своим делом. Я не вмешивался в управление, не зачем было. Вместо этого предпочел помедитировать, занявшись тонкой настройкой меридианов. Я не врал супругам, у меня и в самом деле были раскрыты и полностью сформированы три чакры — земли, воды и души.

Третий глаз, за счет постоянного использования истинного зрения, уже опережал огонь, хотя и чакры воздуха и эфира имели по три лепестка. Ничто, по сравнению с полным соцветием из девятисот семидесяти двух лепестков души. Невероятно много для семнадцатилетнего парня. Возможно, я вполне мог повторить путь Сиддхартха. Ему было легче в своей Индии. И воевать особенно не пришлось… но сейчас и технологии проповедей другие. Возможно, именно для этого я и переродился? Чтобы вести…

— Чушь! — пришлось вслух одернуть себя, чтобы не скатиться в ересь.

— Что-то случилось, дорогой? — спросила обеспокоенно Ангелина.

— Нет, все в порядке, просто мысли пошли не по тому руслу. — улыбнулся я супруге. В голове промелькнули образы из видения при инициации. Прошлые жизни, которые вели меня к этой роли? Или просто двойственность вселенной, как и существа человека? Потом… всё потом и кровью.

— Цель на радаре, пока одиночная. — раздался в наушнике голос Михаила.

— Клюнули? — удивленно спросила Мария. — Да нет, не может быть, не такие же они идиоты, чтобы нападать на крейсер.

— До цели двадцать тысяч двести. — продолжил держать нас в курсе капитан Кронштадта. — Отражающая поверхность пятьдесят… нет семьдесят пять… нет…

— Контакт на визоре! Тепловой след пятьсот тысяч, направление семьдесят три, восток, северо-восток — вмешался оператор тепловизионного обнаружения. Вот только это был чистой воды бред. Не может один корабль с отражающей поверхностью в семьдесят пять метров быть больше пятисот тысяч тонн теплоотдачи.

— Проснулись встрепенулись. — скомандовал я, поднимаясь. — Катера к бою, проверить двигатели, боевая готовность.

— Слушаем первый. Абордажная группа — боевая готовность! — тут же подхватил мои приказы Таран. — Живей, жопы ленивые, втискиваете свои жирные тельца в панцири! И ножики не забываем!

— Всем постам боевая готовность! — наконец проснулся Михаил. — Передать изображение на группы сопровождения.

На одном из боковых экранов моего штурмовика появилось почти черное небо, в котором двигалась гигантская серая тень, подсвеченная снизу выхлопами десятков, нет, даже сотен двигателей.

— Внимание, перед нами вражеский флот! — сказал я, примерно оценив разлет между группами. — Не знаю как, но они сумели прикрыться от радара. Примерное количество кораблей?

— Новый контакт на радаре, направление строго восток! Расстояние тридцать две тысячи идут у земли! — предупредил оператор ДРЛО. — Визор их пока не берет.

— Первая группа противника снижает скорость. Идут на сближение с догоняющими. — прокомментировал Михаил. — Примерное количество судов по тепловому следу — более пятидесяти. В первой группе пять тяжелых крейсеров неизвестного типа, около десяти легких крейсеров…

— Внимание суда расходятся. Выслана группа перехвата! — вновь вмешался оператор. Ситуация, которая планировалась как легко контролируемая, превратилась в совершенно катастрофическую. Сколько попаданий выдержит наше судно без моей поддержки? Выругавшись, я начал гасить двигатели.

— Группа поддержки — не уходим от корабля, держимся рядом. — приказал я, выбираясь из кокпита. — Михаил я на мостик.

— Принято. — коротко ответил Долгорукий. — Расстояние до группы перехвата меньше пятнадцати километров, контакт через полторы минуты.

— Дальнюю связь мне! — сказал я, вбегая на мостик.

— Аэростат вышел, связь есть! — почти мгновенно ответил один из помощников. Михаил уступил капитанское место не без недовольства, но быстро. А это для меня сейчас было куда важней.

— Черепаха ответьте Кронштадту, прием. — тут же сказал я, перещелкивая проводящие браслеты и втискивая голову в подголовник. — Инженерный на связь.

— На связи. — тут же отозвался реакторный отсек крейсера.

— Сейчас дам напряжение, готовьте преобразователи, настройка на лету. — сказал я, несколько раз глубоко вздохнув и прогоняя легкую дрожь. Мы готовились абсолютно не к этому, но что поделать.

— Реактор готов к приему. — отозвался инженерный отсек.

— Строганов на связи, Кронштадт прием. — послышался пробивающийся через помехи голос Василия.

— Черепаха, уходите на полной скорости, повторяю, уходите на полной скорости. — сказал я, а затем отрешился на несколько секунд, чтобы войти в резонанс с проводящим контуром чужого крейсера. Лампочки начали светить заметно ярче, некоторые экраны из-за перебоя в электросети чуть замерцали, но вскоре техники справились с регулировкой и все пришло в норму.

Почти. Теперь я ощущал весь корабль как продолжение своего тела, гигантского, неповоротливого, словно туша кита, но при этом покрытого броней по самые ноздри и ощетинившегося восьмью батареями главного калибра. Миг, и я создал первый щит, окруживший нас плотной сферой.

— Какая мощь. — невольно проговорил дядька Михаила, следивший за приборами. — С такой защитой мы и с линкором по бодаться сможем.

— Снижение до минимальной высоты. Двигатели — форсаж, уходим от основной группы. — приказал я, отмечая десятки целей. Распавшаяся флотилия больше не выглядела одним судном, теперь и на радаре отображалось не меньше сорока точек, это, не говоря уже о дальней эскадре, которая шла с востока.

— Двигатели самый полный вперед. — повторил Михаил. — Уходим от преследования.

— Есть самый полный. Скорость сто, сто двадцать, сто семьдесят, двести пять… — комментировал оператор, хотя те же цифры я видел и на приборной панели, как и сотни других показателей. Двести тридцать, наш теоретический максимум. Вот только группа перехвата, очевидно, была быстрее. Легкие маневренные суда-перехватчики выдавали под пятьсот километров в час, и мы от них уйти не могли никак.