Продолжай (СИ) - Волкова Дарья - Страница 3

- Я передумала. Эффект получается обратный.

Ракитянский пару раз моргнул, а потом широкая улыбка вернулась на исходную позицию.

- А вы стерва, Полина Алексеевна!

- Я не стерва, я адвокат.

- И чертовски хороший, на мою голову.

- Боюсь, не такой хороший, как вы, Ростислав Игоревич.

Переброска короткими фразами завершился дуэлью взглядов и потом - совместным взрывом хохота. А тут и кофе подоспел.

- Комплимент – самое мощное оружие, - Полина, не поморщившись,  пригубила свой напиток.

- Московская школа адвокатуры, - согласно кивнул Ракитянский, с вполне искренним на вид удовольствием смакуя содержимое своей чашки. Вот пьют же этот кофе люди, и любят за что-то!

- Я представляю другую школу на букву «М».

Ракитянский поморщился и страдальчески выгнул бровь.

- Опять «М»? Тяга у вас какая-то или нездоровая любовь к большой букве «М». Что на сей раз?

- Мордовская школа адвокатуры. Саранск – слышали про такой город?

- Вроде бы, - пожал плечами Ракитянский, отставляя белую чашку и пододвигая к себе портфель. – Это за МКАДом?

На сверку показаний и проработку деталей у представителей двух юридических школ на букву «М» ушло два часа.

* * *

- Вы… что?.. – собственный голос звучал словно из металлической  бочки – глухо и искаженно. И появилось острое желание потрясти головой, чтобы вытряхнуть отсутствующую воду из уха. Полине же показалось? Она же ослышалась?

- Что вы мне – мать, что ли?! – вдруг сразу сорвалась на крик  мадам Коровкина. – Я взрослый человек. И имею право спать с кем хочу! В конце концов, он мой муж!

- С которым вы находитесь в состоянии бракоразводного процесса, - какая выдержка, адвокат Чешко, браво.

- Ну и что? – дирижабль мерно покачивался вправо-влево, пока Валерия Коровкина цокала алыми лаковыми шпильками по кабинету. – Какое это имеет значение? Это всего лишь секс. Правда… - вздохнула мечтательно, - хороший. Макс умеет долго не спускать.

Полине вдруг остро захотелось заорать. Так остро, что пришлось прикусывать изнутри щеку. Медленно считаем до десяти, выдыхаем и… И вмазать бы пластиковой папкой с материалами дела по дирижаблю!

- Вы так считаете? – обманчиво. Вкрадчиво.

- Чего мне считать, я знаю точно, мы два часа из постели не вылезали.

- Я. Про. То. Что. Это. Не. Имеет. Значения.

- Думаете, имеет? – кажется, тон адвоката произвел на Коровкину впечатление, и она приземлила свой дирижабль на кресло.

- В таком непростом, очень непростом, - Полина произносила каждое слов с нажимом. – Точнее сказать, сложном деле, как ваше, все, понимаете, ВСЕ может иметь значение.

- И даже то, что мы два раза… и минет… и

- ВСЕ!!!

- Хорошо, - неожиданно Коровкина совсем по-девичьи зарделась. – Простите меня, Полина Алексеевна. Я больше не буду.

Нет, папка не поможет. Ремня бы. Вот у Ракитянского отличный ремень, он бы с ней справился.

* * *

- Ну поймите меня, Ростислав Игоревич! – Коровкин был занят любимым делом – метался. Холерик чертов. – Как мужчина мужчину поймите!

- Не получается, - желчно проговорил Ракитянский.

- Баб у меня не было два месяца. Не до баб было. А тут… это… и я…

- И вы выбрали самый неподходящий со всех точек зрения вариант.

- Да ничего я выбирал! – всплеснул своими длинными конечностями Коровкин. Ростислав, не дрогнув лицом, проследил за падением пластиковой папки с материалами дела на пол.  – Оно как-то… само…  - Клиент изобразил руками в воздухе нечто округлое, мечтательно вздохнул и упал на диван. – У нее жопа такая классная…

- Хорошо, - лицо окончательно удалось взять под контроль. - Так в суде и скажем – что жопа классная. Надеюсь, судья примет этот аргумент.

После паузы Коровкин пошел алыми пятнами.

- Ростислав… Игоревич… Слава… Ну как мужик мужику скажи – я все испортил?

- Попробуем что-нибудь сделать. Но этот финт ушами… или чем вы там…. может дорого вам обойтись.

Вовремя ввернуть про цену  - это азы школы адвокатуры из города на букву «М».

* * *

- Ну что, отличились наши коровки?

- Ростислав Игоревич, я пока не готова это обсуждать.

- Вот как?

- Вот так. Мы пока в стадии консультаций.

С «жопой классной», надо полагать.

- Понял. Тогда жду звонка. Таки какое на вас сегодня, Полина Алексеевна?

- Таки вовсе без оного, Ростислав Игоревич.

Ох и опасная ты штучка, Полина Алексеевна.

Ох гад ты, Ростислав Игоревич.

* * *

- Я ослышалась? – пальцы адвоката Чешко под столом сильно, до боли сжали карандаш. – Или вы пошутили?

- Какие шутки? – надула губы мадам Коровкина, расправляя на бедрах узкую юбку. – Две полоски, пять недель.

- А вы подумали о том, что это к черту рушит всю нашу концепцию бракоразводного процесса?

- Какой процесс?! – Валерия совершенно искренне округлила глаза. – Мы с Максом передумали разводиться.

Она. Убьет. Эту. Чертову. Коровкину.

* * *

- Надеюсь, в этот раз будет пацан.

- А вы хотели сына? – вяло, еще не в полной мере осознав масштаб явления, спросил адвокат Ракитянский, ослабляя галстук.

- Так у меня уже есть сын. У нас две девочки и мальчик. Трое. А будет скоро четверо. Полный комплект.

- Куда вам столько?! – простонал Ростислав. Неконтролируемая и совершенно неуместная тяга к размножению четы Коровкиных выходила за рамки его понимания действительности.

- Деты – цветы жизни, – назидательно ответил Максим.

Он. Убьет. Этого. Чертова. Коровкина.

* * *

- А дело было таким перспективным, - Ростислав поставил подпись на последнем документе. – Я с него планировал слегка улучшить свои жилищные условия.

- А я  - поменять машину,  - в тон ему отозвалась Полина, аккуратно складывая листы. – Ну да что теперь…

- Зато это дело принесло нам приятное знакомство.

Адвокат Чешко лишь двинула бровью. Адвокат Ракитянский посмотрел на свою визави в упор.

- Какое сегодня? Черное, да?

- «Да» и «нет» не говорить, черно с белым не носить, - нараспев продекламировала Полина, вставая. Протянула руку для пожатия. – Всего наилучшего, Ростислав Игоревич. Приятно было с вами иметь дело.

- Взаимно, Полина Алексеевна.

 - Какие же у тебя глаза красивые, пятый всадник.

- Нет, ну Багринского можно понять.

Заседание второе. Соединение нескольких исковых заявлений в одно.

Пиво было холодным, пицца из коробки издавала одуряющий аромат, рекламный блок в телевизоре вот-вот должен подойти к концу. Впереди матч «Арсенал» - «Ливерпуль» и полный релакс. Телефон переведен в режим «полета», надеты удобные спортивные штаны и мягкая футболка. Успешный столичный адвокат Ростислав Игоревич Ракитянский, среди близких друзей известный как Рося или Ракета, имеет намерение сегодня отдохнуть как следует. Маска успешного законника вместе  с костюмом, дорогими понтами и модными привычкам убрана на этот вечер в шкаф. Сейчас он простой человек с простыми радостями пятничного вечера: пиво, пицца, футбол. Слава протянул руку, взял пульт и сделал звук погромче. Болеть будет за «Арсенал», конечно.

После первого тайма пицца была лишь слегка начата, единственный бокал пива – и тот не допит. Зато игра была напряженной. Ракета сходил на кухню за свежей банкой, убрал пиццу в холодильник и достал кальмаров. Ко второму тайму готов.

Однако во время рекламного перерыва мысли Ростислава приняли весьма далекий от футбола поворот. Прихлебывая ледяное пенное, он вспоминал, сколько напитков – холодных и горячих, алкогольных и без, крепких и не очень, из стаканов, рюмок, чашек и кружек самого разного калибра он выпил в компании неких двух людей. Люди эти, за исключением родителей, были самим дорогим в жизни адвоката Ракитянского. Дорогими в том самом, истинном, человеческом, а не адвокатском смысле этого слова. К ним Слава чувствовал сильнейшую душевную приязнь, нежность и даже, наверное, любовь.  Звали этих людей Тихон Тихий и Ванечка Тобольцев.