Продолжай (СИ) - Волкова Дарья - Страница 13

А одиночество стало абсолютным. И тут она влюбилась. От отчаяния, не иначе. Хотя так-то – было во что. Или в кого.

И снова - на те же грабли. Снова – мгновенно, в поворот головы, в голос, в отчеканенный, как с римской монеты профиль, в превосходно сидящий костюм.

В одного из лучших столичных законников - Михаила Багринского. В нем были класс, лоск, выдержанность – как в хорошем коньяке. Но было что-то еще – в глазах. Когда они встретились взглядами. И вечер того же дня они провели вместе, на шелковых простынях его гостевой квартиры на Воробьевых горах.  В этой квартире они и встречались потом и дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Михаил дал ей путевку на самый высокий профессиональный уровень, ввел в свой круг знакомств, многому научил. Он был старше ее на пятнадцать лет. Он был хорошим и опытным любовником. И все было просто прекрасно. Точнее, непросто, но прекрасно. Если бы не вторая характерная особенность женщин Чешко.

Фертильность. Такая, по меткому выражению матери, что для того, чтобы забеременеть, достаточно посидеть на стуле, на котором до этого мужчина сидел… Шутки шутками, а Полина у мамы и умницы-инженера получилась с одного раза, да еще после прерванного. «А мне много не надо», - вздыхала мать после взрослых откровений с взрослой дочерью. Вот и Поле много не надо оказалось. И даже презерватив не помог.

* * *

- ПолинЛексевна, а что случилось-то?

Ярость затмила сознание – но ненадолго. По счастью.

- Еще одно «О», и ты вылетишь отсюда. Со свистом. Полетишь в свою Вологду, там  - посидишь, пООкаешь, - голос Полины был тихим, бесцветным. – Поняла меня?

- Поняла, - на побледневшем лице резко выступили веснушки, Даша принялась спешно одергивать юбку.

- И помада у тебя снова смазалась.

- Я сейчас,  я все поправлю… - Даша неуклюже повернулась, и со стола посыпались – листы, ручки, карандаши и рамка с фотографией – вдребезги. Там был кто-то из Дашиных родственников, Поля несколько раз просила убрать – без толку. Сейчас они обе смотрели на осколки стекла, россыпь бумаг и канцелярии. Даша шмыгнула носом.

- Я сейчас, я уберу-то быстро, ПолинЛексена… - и осеклась.

Полина прошла к дивану, села, обняла себя руками. Это не рамка разбилась. Это жизнь ее сейчас… вдребезги. И остались только листы бумаги, ручки, карандаши, скрепки и осколки светло-голубого стекла – вот и все, что осталось от жизни успешного столичного адвоката Полина Чешко.

* * *

Она не верила до последнего. Сначала – в то, что забеременела, несмотря на то, что Михаил всегда пользовался презервативом. Потом – в то, что он оказался против беременности. Нет, даже не так – Багринский в ультимативной форме приказал ей сделать аборт. Именно так – приказал. И это стало таким шоком, что Полина даже аргументов не нашла – и это она, профессиональный адвокат! Но он был предельно точен и безапелляционен в формулировках.

- Мне не нужны дети, Полина. У меня трое от нынешней жены, и двое от предыдущего брака. Более чем достаточно. Я не планировал. Это случайность. От плода необходимо избавиться.

- Ты не можешь меня заставить силой, - все, что она могла тогда сказать.

-  Силой – нет. Но ты разумный человек, Полина, и сделаешь правильный выбор. Или ты делаешь аборт, или у тебя больше нет ни работы, ни репутации. Собирай вещи и дуй в свою Мордовию, там и воспитывай своего…

Не договорил. Но все и так было сказано предельно ясно. Она разрыдалась. Он ушел. Мелодраматично до омерзения, если бы не тот факт, что это – твоя жизнь. И выбор делать тебе.

* * *

- Чего ревешь-то? – послышались тяжелые шаги. – Чего ревешь, я тебя спрашиваю, - кровать скрипнула под весом грузного тела.

Поля не ответила. Она могла только всхлипывать, вжимаясь лбом в стену.

- Выкидыш у нее, - ответила за Полину соседка по палате.

- Ну и чего реветь? – санитарка тетя Нюра похлопала девушку по бедру. – Все равно же собиралась… А тут само и скинулось, грех на душу брать не пришлось.

Из горла Поли вырвался только стон, почти вой, приглушенный подушкой. Тетя Нюра посидела еще немного, глядя на скрючившуюся под одеялом фигуру, вдохнула, встала и принялась за работу. Пол сам себя в абортарии не помоет.

* * *

Михаил пытался сделать вид, что ничего не произошло. Ну, была небольшая проблема, но она оперативно решена. И вот снова назначена встреча в квартире на Воробьевых горах, открыто шампанское, на стеклянном столике канапе и фрукты. Он гладит ее по руке, пальцы пробираются выше, к плечу.

Дыши, Поля, дыши. С ним нельзя ссориться, он будет тебе полезен, ты же на него работаешь, надо жить дальше.

Надо.

Жить.

Дальше.

Жить…

Когда Михаил начал ее целовать, ее затошнило. По настоящему. Он отпрянул, а она глубоко дышала носом и зажимала рот рукой. Отпустило.

- Ты же… - Багринский смотрел на нее подозрительно. – Ты же сказал, что все… сделала? Ты обманула меня, Полина? Тебя же тошнит. Ты все еще… беременна?

- Меня от тебя тошнит!!! – голос сорвался на крик. – Ненавижу тебя. Слышишь, не-на-ви-жу!

Будь ты проклят, Михаил Багринский! И если выбор таков – то я уеду. К черту. В Мордовию! Куда угодно, но только от тебя подальше!

Но она осталась. Точнее, Михаил оставил ее у себя. Предложил более выгодные условия работы, больше не назначал встреч в квартире на Воробьевых горах, сделал вид, что не было ничего, совсем ничего – в том числе, и их романа.

И Поля согласилась. Поначалу было трудно и больно, но со временем она привыкла.  Что такое боль? Что такое гордость? Слова. А надо как-то дальше жить.

Жить.

И чтобы снова, в третий раз. На те же грабли.

* * *

Ростислав Игоревич Ракитянский позволил ей  блеснуть обоими своими талантами. Влюбилась в него в первую же секунду. И таки умудрилась залететь, несмотря на все предпринятые меры предосторожности. Спираль надо было ставить! И плевать, что врач отговаривал – дескать, нельзя на нерожавшую матку. Бред какой! Матка нерожавшая, а Поля?! Ей что теперь делать?!

«Нормальные люди четырех детей не рожают», - так он сказал. А Ракитянскому и один не нужен – пока, во всяком случае. Что – рассказать ему о гипотетическом отцовстве? И снова услышать в ответ… Нет, абортом угрожать не будет – другой человек, более порядочный. Но не обрадуется.  Господи, ну почему же все в ее жизни так наперекосяк? В состоянии нервного звона пополам с приближающейся истерикой Полина Чешко вошла в свой офис. А там Дашка как специально устроила показательные выступления…

* * *

Купить тест так и не решилась. Пока не увидит две полоски – у нее просто задержка. Просто нервы, стресс, нагрузки. Да, страусиная политика.  Пусть. Не в состоянии Полина сейчас думать об этом. И вообще, думать не в состоянии. Только действовать.

Зашла в приемную к Багринскому – предупредить. Он один раз в глаза посмотрел – и не стал вопросов задавать. И Полине вдруг показалось, что он – такой матерый, тертый, дорогостоящий, элита столичной адвокатуры – побаивается ее. Или стыдно ему. Хотя, нет. Адвокатам совесть ампутируют на третьем курсе. Значит, все-таки после всего - опасается.

Смешно.

Купила вафельных трубочек и помирилась с Дашей. И, вдруг, неожиданно – обняла. И секретарь обняла ее в ответ. Так и сидели, обнявшись.

- Дашка, ты прости меня. Не повезло тебе с начальницей

- Вот и повезло! – не согласилась та, и еще по голове начальницу погладила, в нарушение всякой субординации. – Не волнуйтесь, ПолинЛексевна, у меня тут все будет как в аптеке.

Да к черту эту аптеку! Но вслух сказала: