Магические осадки не ожидаются (СИ) - Васильева Юлия - Страница 29

Когда стало совсем темно, Кэтрин занесла в дом доску с объявлением о джеме и с удовольствием посмотрела на пустой столик в кухне. О клубнике напоминал лишь легкий запах ягод, который она безумно любила.

Эту идеальную картину портил только злой еж.

— Не переживай, завтра утром сходим, — бросила Кэтрин. — Или к нам придут раньше.

— И надеюсь, тебя оштрафуют, — буркнул он.

— За что?!

— Ты два раза обсчитала людей!

— Ну с кем не бывает, им надо внимательнее следить за своими деньгами. И я всем давала скидку!

— Ты ничего не потеряла, когда давала скидку. Потому что знаешь, что банка джема не может стоить так дорого!

— Да откуда ты взялся такой умный? — возмутилась Кэтрин.

— Не знаю, — моментально приуныл колючий гость и забыл, о чем еще хотел сказать.

Смотреть на понурого ежа оказалось не таким-то легким делом. Вообще, Кэтрин искренне не любила этих наглых зверей, но те были лишь вредителями, а этот, может быть, человеком.

Да и никого она не обсчитывала, точнее, обсчитала, но всего на один тан! Случайно, по старой памяти! Когда попадались слишком въедливые покупатели, которым и грядки покажи, и дай попробовать, и еще давай-ка я тебе посоветую как надо… И душа просто требовала сделать покупателю так же хорошо, как он сделал продавцу.

— Хочешь выпить? — неожиданно даже для себя спросила Кэтрин ежа. Он устроился под столом и смотрел в одну точку перед собой.

— Очень. Только чего-то покрепче молока.

Женщина усмехнулась и достала из буфета настойку.

— Вот выпьем, и как вспомнишь, кто ты и откуда! — уверенно сказала она, но гость ее не поддержал.

Блюдце ежа опустело в рекордное время. Он за день так наловчился, что теперь лакал, как голодная собака. Очень маленькая, милая и колючая.

— Не понимаю я, зачем ты обманываешь людей? — заговорил еж заметно заплетающимся языком.

— Я никого не обманываю! Я всего-то беру справедливые деньги за то, что выращиваю клубнику в непригодном для этого месте. У меня за забором котельные и плавильни! Ты знаешь, как сложно поддерживать в теплице температуру, влажность и все остальное?

— Как я понимаю, с этим справляются агрегаты и воздуховоды, — заметил еж.

Кэтрин возмущенно фыркнула и глотнула настойки.

— Много ты понимаешь. Клубника — это труд… Тем более, во Фритане никто не берет меньше!

— Я не удивлен. Завысить цену и жить припеваючи — это то, что делают все торговцы, — сказал еж. — Вообще люди. Вы все такие.

— Ты вообще-то тоже человек!

— Пока мы этого точно не знаем.

— А как же: я высокий, с волосами и все вот это? — удивилась Кэтрин и даже не подумала спорить о торговцах.

— Я это помню, да. Но я не помню, чтобы хоть где-то говорили о том, что можно превратить человека в дикое животное.

— В ежа.

— В животное, — настоял еж. — А вот о том, что можно перенести часть сознания в тело другого человека, где-то читал. Возможно, такое же можно проделать с животными.

Кэтрин осмотрела своего собутыльника, который вальяжно лежал на столе перед почти пустым блюдцем, и постановила:

— Для ежа ты очень странный. Иголки другие, толщина вон какая… Да еще нудный такой.

— Звучит так, будто раньше ты выпивала с ежами каждый день и тебе было до безобразия весело, — огрызнулся еж.

— Ну, с настоящими ежами не соскучишься.

— Выходит, я ненастоящий?!

Кэтрин закрыла лицо руками, только бы не засмеяться. Градус абсурда уверенно повышался с каждой секундой. Еж вел себя как ребенок, перескакивая с темы на тему и поминутно ведя носом, будто почуял еду.

Они снова выпили и задушевно помолчали, каждый думая о своем и немного о клубнике, легкий запах которой теперь летал по всему дому. Правда, вскоре гость снова стал чересчур печальным, даже шмыгнул пимпочкой.

— Не расстраивайся по пустякам, — приободрила она гостя. — Ты настоящий еж! И очень необычный, даже умеешь считать. Сплошные плюсы.

— Благодарю, — сухо сообщил он и вылакал еще одно блюдце настойки, ни разу не чихнув. Только колючки будто опали.

Кэтрин смотрела на это и думала: Докатилась… пьет с ежом! Мать честная.

— А если я останусь таким навсегда? — спросил он. — Что делать тогда? Как быть, где жить? Ты разрешишь остаться у тебя?

— Ну… ладно, — согласилась она, хотя подумала, что, будь еж высоким блондином, было бы куда-как лучше.

— Хорошо, — моментально успокоился он, лег на живот и совершенно по-человечески подпер морду лапкой. — Знаешь, я думаю, будь я человеком, ты бы мне понравилась. Ну, как девушка, я имею в виду… как женщина, точнее, да.

— Как женщина, значит, — усмехнулась она.

— Ну, я надеюсь, что ты женщина, то есть что не… — смутившись, остановился еж, но потом продолжил, — Ты молодо выглядишь, но я очень надеюсь, что тебе больше восемнадцати, потому что мне точно больше, а разница в возрасте обычно приводит к проблемам.

— К каким? Кто-то становится ежом, а другой слышит, что он говорит? — спросила Кэтрин.

— Разные интересы, цели и опыт. И нормального разговора может не получиться, ничего не решишь, только обиды и…

— И не выпьешь толком, — поддакнула Кэтрин и отставила свой бокал подальше, подозревая, что следующая тема плавно перейдет на: «ты меня уважаешь?».

— Если жить вместе, это все играет роль, а нам с тобой жить, — будто не услышав ее, веско завершил еж.

— Недолго, — с уверенностью, которой не ощущала, заключила Кэтрин. — Придет магполиция, и все закончится. И не переживай, мне чуточку больше двадцати.

Примерно лет на десять, добавила она про себя, а еж будто прочитал ее мысли и фыркнул.

— К тому же я умею договариваться. Ты сегодня видел, помнишь? С покупателями, — сказала Кэтрин.

— Я видел, как ты давила и обманывала своих клиентов.

— Так всего двух, и это вынужденная мера, чтобы они больше не приходили!

— Ну да, ну да.

— Ты, еж, — она наклонилась к нему, — я умею договариваться! И с клиентами я милая.

— Тут не поспоришь, когда дело касается денег, ты действительно очень милая.

— Ну за просто так, знаешь, не вижу смысла. Для кого? Для ежа?

— Было бы неплохо, потому что, если я останусь с тобой надолго…

— Я уже жалею, что согласилась тебя оставить, — сказала Кэтрин.

— Мне кажется, ты больше жалеешь, что я не смогу тебе платить за проживание, — забавляясь, сообщил еж.

— О, если бы ежи могли платить, я бы стала очень богатой хозяйкой теплицы. И была бы с ними очень милой, — кивнула Кэтрин.

— За деньги.

— Конечно. А по-твоему, что самое важное в работе? — Кэтрин вскинула брови.

— Удовольствие? Рост собственного мастерства? Создание чего-то уникального? — перечислил прилично набравшийся еж. — И подожди, подожди, ты считаешь, что быть милой — это работа?

— Ага, ее часть. И за нее должны платить. Потому что в работе важны те самые бумажки с изображением ратуши. Те, что хрустят, когда новенькие. И приятно шелестят, когда их пересчитываешь. — Кэтрин щепоткой сложила пальцы и изобразила, будто шуршит деньгами. — Вот это важно, а все остальное мелочи.

— Не согласен, но ты становишься красивой, когда торгуешься или говоришь о деньгах. Поэтому можешь еще что-нибудь рассказать, — заплетающимся языком сообщил гость.

Кэтрин покачала головой, и тут ее осенило. С ней флиртует еж! Натуральный, чтоб его, еж в иголках!

— А мне интересно, почему ты живешь одна? — спросил пьяный изверг. — У тебя кто-нибудь есть? Он не будет против мужчины в доме?

— Против ежа. И кто-то напился, — перебила Кэтрин.

— Да, я вижу. Тебя будто покачивает.

— Нет-нет-нет, это ты туда-сюда мордой крутишь, вон даже лапой придерживаешь.

— Так удобнее на тебя смотреть, а то голова потяжелела, — заявил еж мужским голосом.

— Я же говорю, что качаешься.

— Нет, это ты.

— Да нет же.

В этот момент ежа заволокло туманом, в гостиной сверкнуло. А через секунду перед Кэтрин, подперев щеку, на столе полулежал мужчина. Блондин.