Роковое селфи (СИ) - Безрукова Елена - Страница 13

Он целовал меня, а я не знала, как быть. Я в растерянности просто стояла, как неживая. Таяла в его рукх, но бояласьсь перейти эту грань. Мне не понравилось, что он притащил меня сюда как неандерталец в пещеру приглянувшуюся женщину, только что дубиной по голове не бил. Или понравилось? Коленки дрожали, мне было страшно от его напора. Или это не страх?

Роман отрывался от моих губ и сказал, глядя в глаза:

— Ты — моя, понятно тебе? Хватит от меня бегать. Если я ещё кого-то увижу рядом с тобой — он будет лечиться в моем центре очень долго.

— Это кто сказал, что твоя?

— Это я сказал. Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Так прекрати со мной играть, и давай уже отдадимся этому притяжению.

Он снова схватил меня за бедра, ощутимо сжал и взял в сладкий плен мои губы. Меня одновременно это всё бесило и дико заводило. А от фразы «Ты — моя» вообще коленки подогнулись. Я и хочу и не хочу. Чёрт знает, что творилось внутри меня!

Роман перешёл с губ на шею, освободив мой рот.

— Нет, я не хочу, не хочу! Отстань от меня, — говорила я, пытаясь бороть поднимающееся желание на пару с Романом.

Но голос, ставший вдруг хриплым и с придыханием, выдавал меня с головой. Мужчина будто не замечал моего вялого сопротивления. Никогда раньше я так быстро не разгоралась. Он всего-то сжимал мою попу и целовал губы и шею, а я уже чувствовала, как начинает разворачиваться нечто внизу живота.

Мы в коридоре, едва включив свет, целовались как сумасшедшие.

— Нет, не надо, я не хочу! — пыталась я прекратить безумие, но подлые стоны так и рвались с губ .

— Да правда, что ли? — наконец, отреагировал мужчина. — Щас проверим.

И он одним резким движением схватил мою ногу под бедро и закинул себе за спину, прижимаясь ко мне своим горячим телом. Одной рукой держал ногу, а второй провёл прямо по моим трусикам.

— Ты мокрая, — победно ухмыльнулся мужчина. — Я чувствую запах твоего желания.

Говорил, смотрел в глаза, а сам гладил нежное место, в котором, и правда, бельё уже стало влажным. Мои глаза раширились от захвативших приятных ощущений. Дыхание совсем сбилось. Меня просто колошматило — настолько это все откровенно, остро и сексуально. Я ненавидела свою слабость в этот момент, что не могла оттолкнуть, и в то же время кайфовала от этого безобразия!

Он снова пристал к моим губам, целуя уже довольно грубо. Щетина корябала моё лицо, но это меньше всего меня волнует — я была сосредоточена на том, что Роман делает своей рукой у меня в трусах. Его рука уже отодвинула ткань и ласкала чувственную кожу. Меня плавно унесоли из этого коридора, хотелось расслабиться и отдаться этой страсти, но я не должна!

— Не сжимай губы. Я хочу слышать твои стоны, — шепнул он мне на ухо.

Я действительно сжимла губы до боли, пытаясь не выказать своих эмоций. Но после этой фразы меня стало распирать ещё больше, и губы сами собой разомкнулись, выпуская сладкие стоны наружу, доставляя мужчине наслаждение.

Подстёгиваемый моими эмоциями, он всё сильнее и быстрее двигал пальцами, и за считанные минуты я дошла до точки. Я забылась, отдавшись ощущениям и чудесным мягким рукам. Моё тело сотрясали волны оргазма, стоны стали ещё более громкими и очень откровенными, пока не стихли, оставив лишь частое дыхание. Я открыла глаза и увидела напротив его.

— Молодец, девочка, — провёл он пальцами по моей щеке. — Теперь моя очередь.

Не успела я собрать мозги в кучу, как он поставил на пол мою дрожащую ногу, и развернул лицом к стене. Быстрым движением задрал платье и стянул ставшее совсем мокрым бельё. Щёлкнула бляшка ремня. Его рука надавила мне на спину, заставив выгнуться до предела. Даже вдохнуть воздуха не успела, как он ворвался на всю глубину сзади. Мне показалось, у меня в тот момент искры из глаз посыпались! Конечно, сравнивать нехорошо, но сравнение пришло в голову невольно. У меня был только один мужчина, и у него... Ну, как бы, сказать…меньше. Ощущения совсем другие, он просто заполняет меня до краёв. Я не знала, что может быть … ТАК.

Я металась и выгибалась, растворившись в этих новых для себя ощущениях, пока он сжимал мои бёдра и продолжал упорные движения, доведя сначала ещё раз меня до оргазма, а потом себя.

Всё это длилось недолго. Но более яркого секса не было в моей жизни. Вот так грубо, с давлением и такой острой страстью прямо здесь, в коридоре. Я вообще не знала, что можно завестись настолько от одних только поцелуев, и предаться животной страсти на пороге, не снимая одежды. Видимо, мы хорошенько подогрели друг друга своими выходками. Точнее — моими.

Как только я стала свободна от натиска мужчины, накатило чувство стыда. Что он теперь подумает? Вот так взяла и отдалась прямо в коридоре, ещё и радостно кончала. Позорище!

Я прошмыгнула в ванную, чтобы немного привести себя в порядок и смыть с себя следы преступления. Потом вышла, и, пряча глаза, попросила:

— Вызови такси. Я уеду домой.

— В чём дело? — нахмурил брови он. — Я был слишком груб с тобой?

Я молчала и смотрела в сторону.

— Я хочу домой.

— Оставайся.

— Нет.

— В этом платье ты не поедешь в такси.

***

Роман.

— Пожалуйста, отвези меня домой.

Аля подняла на меня глаза. Серьёзные, и мне показалось, будто в них стояли слёзы. Что за чёрт? Неужели я такой плохой любовник? Почему она бежит от меня? И от себя. Наверное, я был слишком напорист, но после сцены в клубе, когда это гад смотрел с вожделением на мою девочку, мне напрочь снесло крышу. Она только моя! Я не сдержался. Наверное, я сам себе это хотел доказать, принуждая девчонку. Но ей вроде бы всё нравилось, судя по стонам.

— Ладно, поехали.

Мы молча спустились вниз и сели в машину. Я выехал на дорогу, поглядывая на неё. Аля отвернулась к окну.

Что произошло, не понимаю. Я хотел бы, чтобы она осталась. Лечь спать вместе, всё вот это… Ну, ладно, признаюсь — мне было мало, я только разошёлся. Куда это — всего разочек. Попробовал её на вкус и ещё больше озверел. Мне дико мало. Я хочу ещё! Но быть любимой заставать никого нельзя, и Аля почему-то убегает…

В полном молчании остановились возле подъезда. Я тоже вышел из машины — хочу видеть, как она закрывается в квартире, и что никто её в этом платье не поймал по дороге на третий этаж. Чёртово платье, не могу спокойно смотреть на девушку в нём...

— Ты куда это собрался? — спросила Аля, видя, что я захожу в подъезд вместе с ней.

— Провожу до двери. И не спорь.

Она продолжала смотреть на меня.

— Да не буду я приставать больше, пошли.

Мы поднялись, и девушка открыла дверь ключом.

— Ну, пока, — сказала она.

— Пока, — обещал же не приставать.

Поэтому поцловал, взяв её лицо в ладони.

— Ром, всё, — отпихнула Аля меня и закрылась.

14.

Помялся немного и поехал домой. Чего стоять-то. Хотя, в последнее время, можно подумать, что мне это даже нравится — то возле подъезда сижу в машине, то возле двери стою. Вот уж сам от себя не ожидал такого.

Приехал домой, зашёл в коридор. Блин, не могу хладнокровно смотреть на эту стену, где мы полчаса назад сходили с ума друг по другу...

На самом деле было не так уж и поздно — половина двенадцатого. Просто мне действительно хотелось, чтобы Аля осталась ещё. Что бывает крайне редко — обычно, своих дам я провожаю на такси практически сразу после страсти. За редким исключением мне хочется спать рядом с какой-то женщиной. Мне все мешают. Я привык спать один. Конечно, сразу уснуть бы я ей точно не дал ещё долго. Как вспомню её зад — опять накрывает.

Налил себе коньяка. Немного можно — завтра нет дел, требующих острого и трезвого ума. Сел на диван с бокалом, закинув ноги на журнальной столик. Крутил в руках телефон — за дни общения с Алей появилась привычка таскать его за собой, хотя до этого частенько не знал даже, где он валяется. Дома, конечно. На работе-то понятно, что держал руку на пульсе.

Али нет в сети. Ничего не написала. Не знаю даже, чего бы я ждал от неё сейчас. Наверное, она в шоке от моего нападения. Я практически заставил её заняться сексом. Точнее даже не так — заставил её быть моей. Аля пока ещё не знает, что одного секса мне от неё мало, и я намерен получить всю её полностью. Кареглазая красавица, конечно, отвечала взаимностью, но не была готова к моему напору и такой грубости. Но я уже просто не мог держаться. Это платье добило меня.