Единственное желание. Книга 1 (СИ) - Черпинская Надежда - Страница 34

Следом за ним устремился Наир. Они пробились сквозь заросли ивняка, закрывая лицо руками от хлещущих ветвей. Гибкие ветви оставляли на коже алые рубцы.

Эливерт выскочил первым и увидел как некое косматое чудо, обхватив Настю за талию, тащит её к воде. Девчонка извивалась змеёй, пытаясь вырваться из крепких объятий, но лишь беспомощно болталась в этих стальных тисках.

Эливерт моментально выхватил из-за пояса нож и метнул его в плечо лохматой нечисти. Тварь взвыла возмущённо, разжала лапы, и Рыжая рухнула к его ногам.

С угрожающим рычанием громила обернулся, и тут же ещё один кинжал воткнулся ему в грудь. Тварь сделала два шага вперёд, оскалив кривые клыки, вырвала застрявшее в мохнатой груди лезвие.

Эливерт смело двинулся ему навстречу, не отрывая прямого взгляда от водянистых рыбьих глаз, его ладонь сжимала третий, самый длинный клинок.

«Косматый» попятился, продолжая скалиться, развернулся и стремительно бросился прочь в заросли камышей, временами припадая на все четыре конечности.

***

К Насте подскочил Наир, помог встать с земли. Она всхлипывала и хватала воздух ртом – тварь так сжала бока, что Романова чуть не задохнулась.

Эливерт поднял с земли испачканный кровью нож. Второго клинка нигде не было.

– Вот гад мохнатый! – Ворон сплюнул на песок. – Я за этот ножичек десять фларенов отдал!

– Другой купишь! – буркнул Наир, всё ещё не отходя от Насти.

Рыжая, наконец, немного успокоилась и спросила сдавленным голосом:

– Что это было?

– Это… – Эливерт посмотрел в ту сторону, куда убежало существо – оно проложило хорошо заметную тропу средь камышей и ивняка. – Бордач. Болотный Дед. Ещё водяным кличут и топлюном. Хозяин озёрных русалок. Живёт обычно на болотах, да возле лесных прудов. Здесь, вроде, и место не очень подходящее, а гляди-ка, как из-под земли вылез..

– Говорят, что бордачи опасны только в новолуния и полнолуния… – вставил Наир, тоже оглядывая пути отступления Болотного Деда.

– Я в это никогда не верил, – пожал плечами разбойник, поднимая с земли ботинки Рыжей и подавая их.

Попутно скользнул заинтересованным взглядом по аппетитно обрисовавшемуся рельефу Настиной груди, которую сейчас так живописно облегала мокрая блузка.

– Впрочем, его понять можно… На такую приманку и средь бела дня прибежишь! В ночи полной и чёрной луны им кровь нужна, вот топлюны на людей и нападают. Думаю, они и в любое другое время не побрезгуют сожрать кого-нибудь. Но в такие ночи надо быть особенно осторожным. А вот для девиц в самом соку, миледи, твари эти опасны всегда, – наставительно промолвил Эл, вытягивая из рыжих кудрей Анастасии длинную изумрудную водоросль.

И вновь одарил её таким чувственным взглядом, что Романова смущённо опустила голову, сосредоточившись на шнуровании «берцов».

Она поймала себя на том, что, несмотря на пережитый стресс, украдкой и сама с любопытством разглядывала загорелый торс атамана.

Попробуй тут отведи взгляд, когда перед тобой маячит нечто совершенное, с идеальными мышцами гепарда, бронзово-шелковистое, ещё не обсохшее от сияющих озёрных капель! Если бы ещё не эти страшные рубцы…

Но ведь шрамы украшают мужчину!

– Особенно теперь, летом, бордача берегись! Когда Болотный Дед себе новых невест ищет, – продолжал атаман свою речь. – Как заприметит симпатичную купальщицу… с красивой грудью… нагую… Любит старый хрыч за голыми девицами из кустов подсматривать. Так нет от него спасения – сразу в своё логово тащит! Или топит. С утопленницей ему сладить проще. Русалки от его рычания голову теряют, слушаются, как отца родного. Потому он и тебя искупать пытался.

– Чуть не стала ты наложницей водяного, – добавил Наир.

– Ещё чего! Такую красоту… и на дно! Нет уж! – хмыкнул Эливерт. – На самом деле, хоть и выглядит топлюн жутко, но он трусоват и осторожен. Ты бы и сама с ним справилась, будь у тебя оружие. Ткнула разок, и он удрал бы, сверкая волосатыми пятками. Не забывай больше меч у седла, если одна остаёшься! – велел разбойник.

– Не забуду! Я теперь даже спать с мечом в руке буду! – заверила Романова.

– Спать лучше не с мечом… – невинно мурлыкнул атаман.

И Насте захотелось треснуть его, несмотря на то, что он спас её от смерти. Или даже худшей участи – стать наложницей топлюна.

Но она сдержалась…

Наир обнял её за плечи, проводил к стоянке. Эливерт собрал вещи, брошенные ими, когда раздался крик Насти. И они вновь тронулись в путь.

Встреча с топлюном оставила, пожалуй, самые яркие впечатления в душе Анастасии по дороге в Жемчужные Сады. Она ведь ещё не предполагала, что её ожидает впереди.

Однако купание всем пошло на пользу, и до вечера ехали не останавливаясь.

Ближе к закату Наир указал на далёкие огни у горизонта. Местность менялась. Всё чаще встречались небольшие лесочки среди лугов, затем стали попадаться поля.

К тому времени, когда на землю сошёл сиреневый полумрак вечера, путники подъехали к воротам городка, обнесённого невысоким, но надёжным частоколом.

– Берфель, – объявил Эливерт название поселения. – Переночуем здесь, а на рассвете двинемся дальше.

***

Путники проехали по узким грязным улочкам. Городок выглядел точно так, как обычно изображали в исторических фильмах о Средневековье.

Центральная улица худо-бедно мощена брусчаткой. Узкие переулки, лабиринтами разбегающиеся от неё, много грязнее – видимо, они частенько орошались помоями, потому запахи здесь оставляли желать лучшего.

Домики – невысокие, крытые соломой и камышом, мазанки, чадящие в небо дырами очагов. Лишь кое-где красовались высокие двухэтажные «терема», явно принадлежавшие людям зажиточным, возможно купцам, так как чаще всего на первых этажах располагались лавки и питейные заведения.

Дом, к которому привёл их Эливерт, принадлежал как раз к числу таких хором.

Это был трактир «Свиной окорок».

Ночь уже накрывала мир чёрной вуалью своих крыльев, и друзья решили остановиться здесь.

Тёмный душный зал с небольшими мутными оконцами освещался несколькими свечами и чадящими масляными лампами. В углу сутулый пьяный старичок, с косматой, как у панк-звезды, головой, пытался играть одновременно на инструменте, похожем на гусли, и небольшой костяной дудочке. Звуки, исходящие из свирели, более походили не на музыку, а на скулёж голодной собачонки.

По залу, словно рыбки проскальзывая меж столами, носились две девицы в светлых кофточках и пушистых клетчатых юбках.

Людей было не слишком много, но шум от трёх компаний, веселящихся в углу, исходил такой, словно в трактире сошлось на тусовку не меньше тысячи футбольных болельщиков.

Путники прошли по залу прямо к «барной стойке», за которой расположился тёмный дверной проём, ведущий на кухню. Из него в зал сочился едкий запах горелого жира и тушёной капусты.

Настя непроизвольно прикрыла нос – за месяц с лишком, проведённый в Долине Ветров, она привыкла к иной обстановке – к благоуханию цветов, пряному мареву выжженных солнцем трав, к бескрайним просторам равнин и высоким сводам лесных чертогов. Рыжая с удивлением понимала, что ей уже неуютно среди людей, в тисках города, где над головой, как дамоклов меч, нависает закопчённый потолок, вместо тёмного омута небес с сияющими узорами звёзд.

Наир не снял плаща и даже капюшона, а Насте было тяжело дышать в душном зале «Свиного окорока», и она, последовав примеру Эливерта, скинула походную накидку. Разбойник направился прямиком к стойке, смело и решительно – здесь он был в своей стихии.

Зато лэгиарн тревожно оглядывался по сторонам. Анастасия вздрогнула от дикого хохота одной из пьяных компашек, разгулявшихся в трактире, поймала на себе хмурые взгляды со стороны другого стола и поняла, что Наиру здесь так же неуютно, как и ей самой. Потому и озирается как зверь, пойманный в ловушку, под пристальными взглядами пьяных людей.

Не унывал один Эливерт: он поймал в объятия пробегавшую мимо прислугу. Та рассерженно взбрыкнула и наверняка бы огрела его подносом, если бы на нём не громоздилась стопка грязной посуды.