Браки совершаются на небесах (СИ) - Волкова Дарья - Страница 19

— Признаюсь — это меня ужасает.

Лола рассмеялась — и положила руку мужу на грудь, прижавшись щекой к плечу. А потом смех сам собой стих.

— Даже если там и было что-то — от Крис можно ожидать всего, чего угодно, скажу честно — то это давно прошло. Влюблена Крис сейчас — и влюблена, судя по всему, отчаянно.

— Думаешь, в этот раз все серьезно? — Федор накрыл своей ладонью руку жены, погладил обручальное кольцо.

— Ты ее такой, как сегодня, когда-нибудь видел?

— Нет. Но ведь я… Ты ее знаешь гораздо дольше и лучше.

— Именно. И такой я Крис никогда не видела. Понимаешь, — Лола завозилась, устраиваясь удобнее под боком у мужа, — несмотря на наше родство и на то, что мы много времени проводим вместе, я иногда просто не догадываюсь, что творится у Крис в голове. Я ее очень люблю. Но, знаешь, временами мне кажется, что она… немного не от мира сего. А еще — что она совсем холодная в плане эмоций. Как будто в их семье весь темперамент достался Шу и Рю, а на Крис не хватило. Чистопородный норвежский флегматик. Чего стоит эта ее легендарная фраза: «О каком сексе вы говорите, когда это время можно потратить на полноценный сон!». За ней кто только не ухаживал. Включая крупных бизнесменов из сотни «Форбс» и арабских принцев. Я как-то спросила Кристину об очередном ее таком поклоннике. Знаешь, что она мне сказала? «Мне от природы, в силу моей гендерной принадлежности, не досталось того, на чем я бы с удовольствием вертела эти ухаживания». И эта ее нарочитая грубость… Нет, я понимаю, почему и откуда это, но… А сегодня я вижу ее рыдающей. В истерике.

— По-моему, не было истерики, — неуверенно возразил Федор.

— Была. Ты ее пропустил. И потом, ты на Крис всегда действуешь как слоновья доза успокоительного, — Лола хмыкнула и потёрлась носом о плечо мужа. — А там все было. Я даже испугалась в какой-то момент. Что происходит? Как это вообще возможно: Крис, для которой сон важнее секса, рыдает взахлеб о каком-то мужике.

Федор помолчал, поглаживая руку жены на своей груди.

— Судя по всему, это какой-то выдающийся экземпляр.

— Зная Крис, я готова ко всему.

— Думаешь, она таки поддалась уговорам шейха?

— Думаю, мы это рано или поздно узнаем.

Она думала, что это просто. Глядя на Лолу и Федора, нельзя было думать иначе. Крис была уверена, что в жизни именно так и случается. Созданные друг для друга люди просто встречаются — и сразу понимают, что они созданы друг для друга.

Господи, как глупо. Так простительно думать Веронике! Но не взрослой девушке, которая всю свою сознательную жизнь варится в циничном мире модельного бизнеса. Впрочем, там-то, в этом мире модельного бизнеса Кристине все было предельно ясно. И никаким эмоциям там нет места, просто голый расчет и выполнение своих обязанностей. Единственные люди, которые в этом циничном модельном мире вызывали у нее чувства, были Лола и Гвидо. А потом появился Федор.

Кристина сказала правду, говоря о своей влюбленности в Федора. Хотя теперь вдруг осознала, что дело было не совсем так. Она вспомнила их свадьбу — Лолы и Федора. И какими они выглядели… нет, слово «счастливыми» не отразит этого. Это слово, наверное, слишком затаскали, до утраты смысла. Но дыхание перехватывает, когда это происходит на твоих глазах. И ты это видишь. И слышишь. Как Лола пела для своего любимого. Как Федор смотрел на нее, когда она пела. Как они смотрели друг на друга. Кристина впервые увидела, как у людей светятся глаза, когда они смотрят друг на друга. Светятся — и никак иначе.

Кристина влюбилась не в Федора. Она влюбилась в любовь. В то, что заставляет у людей светиться глаза. И тогда, на свадьбе Лолы и Федора, она впервые задумалась о том, что такое может случиться с ней.

Случилось. Только оказалось, что светиться могут глаза только у одного человека. А у другого…

Крис вспомнила взгляд Марка. Тот, тогда, когда она… Вспомнила — и вздрогнула. Но уже не заплакала. Все-таки идея прорыдаться на плече у Лолы — и у Феди — была самой правильной. Если уж рыдать — что в жизни Кристины было явлением очень редким — то с благодарной аудиторией. Эффективнее выходит.

Вот поэтому сейчас, когда Кристина вспомнила взгляд Марка — она не заплакала. Но холодная острая игла где-то внутри ощутилась очень отчетливо. Ведь что это был за взгляд…

Жалость и неловкость — вот что было в этом взгляде. Неловкость — потому что своими словами, своим признанием Кристина поставила Марка — и себя — в крайне нелепое положение. А жалость — потому что он очень порядочный мужчина. Он рассчитывала на секс. Просто на секс с красивой девушкой. А получил… вот это.

Крис встала, прошла до стены очередного гостиничного номера, прижалась затылком к ней и прикрыла глаза. А она… она сама предложила себя всю. Себя, свою любовь, свою… Кристина, не открывая глаз, невесело хмыкнула. Честь свою девичью, как выражаются в романтических историях про прошлые века.

Фактом наличия у нее девичьей чести Кристина не гордилась. Ей просто этого не хотелось. Интимных отношений, в смысле. Не хотелось — и все. Какое-то нелепое, негигиеничное и попросту дурацкое времяпрепровождение — этот секс.

Собственно, и с Марком она хотела не секса. А чего-то… чего-то… Нет, она не могла объяснить. Она хотела его самого — но не в том пошлом смысле, чтобы он ввел в нее свой детородный орган. А в том, чтобы… чтобы он стал ее. И готова была предложить всю себя, чтобы стать — его.

Господи, как и откуда в ее голове завелась подобная романтическая чушь?! Безобразно инфантильная. Так, наверное, и не бывает в реальном мире. Чтобы кто-то кому-то принадлежал. Все сводится к расчету и сексу.

Только ведь от чего-то же у этих чертовых Дягилевых светятся глаза! До сих пор! И как Федор смотрит на Лолу…

Бывает. Все-таки бывает. Но не со всеми.

И от этого ужасно больно.

Сколько раз она смеялась, задирала нос, уходила гордо — когда ей что-то предлагали? Она даже не разбиралась, что именно ей предлагают — секс ради взаимовыгодного сотрудничества или что-то другое? А если среди тех, кто падал к ее ногам, были и те… да хотя бы один! — у кого светились глаза, когда он смотрел на нее? Кому она была нужна, необходима, как воздух?

Но как это могло быть? Для этого надо узнать человека. Нет, все эти люди облизывались на обертку. А это всего лишь красивый блестящий фантик. Вы не знаете, какая конфета под ним. И конфета ли.

А вот я знаю. Знаю, кто тот человек, которого я полюбила. Не за белозубую улыбку, широкие плечи и уверенные манеры. Нет, за что-то… что-то другое.

За то, что он Марк Леви. Который как писатель, но не писатель. И у которого не светятся глаза, когда он смотрит на Кристину

Вот когда на Веронику смотрит — светятся. И будь ты хоть королевой красоты, хоть крутой топ-моделью — никто не даст тебе гарантии, что на тебя будут так смотреть, если ты вдруг этого захочешь.

Как это случается? С кем? За какие заслуги?! Как и почему случается эта магия, что двое встречаются — и оба влюбляются друг в друга?! Что это за магия, химия, чудо?! И почему оно не случилось с нею?!

Сделав два быстрых шага, Кристина упала на кровать лицом в подушку и разрыдалась.

Телефон пиликнул, когда она уже успокоилась. Это оказалась Соня.

— Марк Арнольдович, в бизнес-классе скандал. Точнее, драка.

Он вздрогнул. А потом резким движением натянул на плечи китель. Да быть этого не может… А если может — то спасибо!

Скоты. Просто скоты. Нет, в самом эпизоде не было ничего из ряда вон выходящего. Такого, чтобы прямо в первый раз. Пьяный губернатор повздорил со своим помощником. Или пресс-секретарем. Или кто он там — Марк не стал разбираться. Но морды в крови были у обоих. Хорошо бы, если и носы сломаны.

В общем, не такая уж и удивительная история. Если бы не одно. Если бы сам Марк на какой-то краткий миг не поверил, что там, в бизнес-классе — Кристина. А там оказались двое порядком надравшихся чиновника. Слуги народа, мать их.