Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Опасная близость - Новикова Татьяна О. - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

А ещё было бы неплохо в дальнейшем вернуть вообще все траты за учебу. Я понимаю, что это скорее фантазия, этакий максимализм, потому что зарабатывать нужную сумму я буду годами. Но мысль крепнет, становится реальной и помогает мне держать себя в руках.

– Мам, мне некогда, позже пообщаемся.

Я вешаю трубку и выключаю телефон, потому что внутри клокочет, и больше всего мне хочется поругаться, накричать, назвать родителей манипуляторами, которые сначала дают обещание – «учебы тебя никто не лишит», – а потом сами же его нарушают. Потому что им можно. Потому что я должна хотя бы через три года вернуться в семейное гнездо.

Но я сдерживаюсь. Не потому что вся такая сильная и способная противостоять родителям – а потому что у меня нет сил открыто идти против них.

Как так вышло, что единственным человеком, к которому можно обратиться за помощью, оказался мой бывший мужчина? Бросивший меня.

Впрочем, если отбросить эмоции, то наши отношения заранее были обречены на провал. Мы оба это понимали. Дело даже не в том, что нас разделяла разница в возрасте. Все наши встречи были какими-то ненастоящими, как будто сворованными у судьбы.

Сейчас, вспоминая их, проматывая в памяти как кинопленку, я понимаю, что там не пахло ни любовью, ни влюбленностью. Мы просто встречались. Просто общались. Просто переписывались ночами. Просто спали друг с другом и порознь.

Нас сгубила эта простота.

Мы оказались двумя разными людьми, которых ничего не связывало. Я надумала за нас обоих, обустроила иллюзорный мир, который рухнул в одночасье. И оплакивать его осталась тоже я одна. Наверное, потому что у меня никогда никого не было по-настоящему близкого. Поэтому я намертво вцепилась в первого мужчину, даже не спрашивая его разрешения.

Раньше я особо не задумывалась над тем, что у меня совсем никого нет. Не считая Риты, ни единого близкого человека. Родители только, да и то, с огромной оговоркой. Три года назад было много знакомых, кого я считала друзьями, но когда тусовкам и клубам я предпочла работу в ресторане, они откололись. Кто-то до сих пор смотрит на меня сочувственно, другие просто перестали звать с собой, а третьи не скрывают неприязни. Потому что я в их глазах превратилась в обслуживающий персонал. Этакая Золушка наоборот: из кареты в тыкву.

Теперь я оглядываю полупустую съемную квартиру, совсем не обжитую, думая о том, что мой мир состоит из неё и ресторанной формы. Потому-то мне так важна учеба – кроме нее, ничего не осталось. Моя единственная надежда на лучшее будущее, в котором я буду кому-то нужна и чего-то достигну.

Пока же у меня нет никого и ничего. Круглый ноль.

Я включаю телефон нескоро, ближе к полуночи, когда мама уж точно не станет ломиться в моё одиночество. Долго верчу мобильный на столе кончиком указательного пальца, смотрю на темный экран. Мне почти никто не пишет и не звонит. Я сознательно выстраивала вокруг себя бетонную стену, три года ни с кем особо не сближалась, даже не знаю, когда у Дины день рождения. А ведь она моя напарница, мы с ней столько смен отпахали бок о бок.

Его номер не записан в телефонную книжку, но наша короткая переписка – вверху. Мозолит глаза. Притягивает к себе внимание. Интересно, он уже спит или полуночничает? Лиза с ним рядом? Чем он занят сейчас, человек из моего прошлого?

«Можно вопрос?» – пишу и отправляю так быстро, пока не передумала, не струсила, не сдалась.

Ночью всегда легче спрашивать о чем-то личном. То, что днем открывать болезненно и стыдно, с наступлением темноты само ползет наружу.

«Да».

«Почему ты меня бросил?»

Он мог бы опять ответить про то, что я заслуживала кого-то лучше, что мы были слишком разные и что всё это изначально – одна сплошная ошибка. Наверное, я даже ждала такого сообщения, потому что оно напомнило бы мне о той боли, которая стала моей частью и которая помогает мне двигаться дальше.

Но Богдан отвечает иначе.

«Потому что не хотел тебя любить».

Замечательный ответ. Образец того, как заставить человека сжаться, как причинить ему боль словами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не хотел любить…

Зачем тогда начинал всё это? Зачем обнимал в клубе, зачем встречался втайне от моих родителей?

Не хотел любить…

Как будто его кто-то заставлял.

Я не пытаюсь назойливо узнать детали, не задаю наводящих вопросов. Только сильнее корю себя за лишнее любопытство, которое заставило старые ссадины вновь ныть. Надо чем-то заняться, хотя бы смен набрать в ресторане дополнительных, чтобы вечерами валиться с ног от усталости, а не с бывшим переписываться.

Кстати, не самая плохая идея. Заодно и с долгом потихоньку рассчитаюсь.

Вскоре я погружаюсь в однотипные будни, состоящие из рабочих смен, сбитых ног и отваливающейся к вечеру пояснице. В перерывах отвлекаюсь на учебу, и мир превращается в сплошные формулы, запахи блюд, от которых уже тошнит, в усталость и опустошенность.

Мама периодически звонит, но как только разговор переходит на учебу или отца – я вешаю трубку. Она злится, называет меня упрямой ослицей. Мы словно опять вернулись в стадию налаживания отношений после моего ухода из дома.

– Ты скоро замертво упадешь, – в один из редких дней, не занятых ничем, я встречаюсь с Ритой.

Мы гуляем по парку, подруга везет перед собой коляску, в которой сладко спит её сын. Она периодически поправляет его шапочку, одеяльце, проверяет, не замерз ли он или не вспотел. Я наблюдаю за этим с отрешением.

– Да ну, перестань. Я в порядке.

– Опять думаешь о нем?

Имя Богдана Рита сознательно не называет. Она смотрит на меня прямо, и под этим строгим, почти материнским взором, я тушуюсь. Сложно убеждать, будто у меня всё замечательно, когда один только вопрос заставляет напрячься.

– Да… то есть, нет. Я думаю о том, как поскорее вернуть ему долг.

– Слушай, я уже говорила и еще повторю: этот человек задолжал тебе куда больше, чем оплата учебы.

Мы уже обсуждали с ней эту ситуацию, и подруга уже тогда была категорична. Она даже слышать не хотела про то, что долг нужно отдать. По ее мнению, это компенсация морального ущерба за все поступки Мельникова.

– Я не люблю ходить в должниках.

– Саш, ты слишком самостоятельная, – Ритка кривится, вновь поправляет козырек на коляске. – Это тебя и погубит. У тебя постоянно «я сделаю сама», «я не хочу навязываться», «я не люблю быть должна». Почему ты не можешь хоть раз расслабиться? Он добровольно дал тебе денег и намекнул, что не ждет возврата? Ну и всё, взяла и забыла.

– Речь идет не о десяти тысячах.

– Он тебе должен гораздо больше, – повторяет она, сжав зубы.

Любое напоминание о Богдане неминуемо приводит подругу в бешенство. Мне кажется, если бы они случайно встретились – она бы ему не только в суп плюнула. Я благодарна Рите за то, что она на моей стороне в любой ситуации. Но не считаю, будто Богдан задолжал мне хотя бы ржавую монету.

Потому лишь качаю головой.

– Иногда мне хочется найти, где он работает, купить какую-нибудь тяжеленную кувалду и разукрасить ему морду так, чтоб родители не узнали, – словно угадывает мои мысли подруга.

Её голос тяжелый, злой, но я понимаю, что это всё напускное. Конечно же, Ритка не пойдет избивать Богдана, да и с её ростом «метр с кепкой» она вряд ли сумеет поднять даже молоток для отбивания мяса. Её просто трясет от возмущения, не более того.

– Я не очень хочу навещать тебя в тюрьме, так что держи себя в руках.

– Угу. Слушай, а что его баба? – подруга съезжает на узкую дорожку, и коляска трясется на ней так сильно, что я опасаюсь: как бы Максимка не проснулся. Нет, он спит так крепко, что его даже ураган не способен разбудить.

– В смысле?

– Ну, ты ещё смотришь её страничку?

Я покрываюсь густой краской. Мне стыдно за эту слабость. Но любопытство сильнее, и изредка я осторожно, под фальшивым именем, захожу и наблюдаю за тем, чем она дышит. В этом нет ничего, чем можно гордиться – но я до сих пор сравниваю нас, примеряю ее жизнь на себя. Должно же в моем скучном, сером существовании быть хоть что-то яркое. К сожалению, этим разноцветным пятном оказывается жизнь Лизы.