Няня для телохранителя (СИ) - Вольная Риша - Страница 30

От нашего голодного поцелуя из моей груди рвётся нетерпеливый стон, что едва успеваю приглушить. Меня сейчас больше интересует жалкая попытка Ванильки тормозить меня и саму себя заодно.

И где-то правильным умом я понимаю, что это треш, и я вот только полчаса назад испил полную чашу драйва, но сейчас в глотке сушняк, в штанах стояк, а мне нужна новая порция.

— Зар, мы же собирались домой, — шепчет между вдохами Ника и в последней попытке к освобождению дёргается вперёд, но тщетно.

Она ещё больше врезается промежностью в мои бедра, что удовольствие от нашего соприкосновения разносит меня в щепки.

Дёргаю замок на штанах вниз и тут же стаскиваю с округлых женских бёдер мягкую ткань. Ника тихонько хнычет от нетерпения, но я всё равно сначала скольжу по внутренней стороне бедра к нежным складкам между ними. Там охрененно влажно и тесно, и как-то особенно вставляет её мгновенная реакция на меня.

— Значит, только обычный секс? — дышу в её маленькое ушко, прикусывая тонкую кожу.

Она извивается ещё сильнее, насаживаясь на мои пальцы. Кусает губы, срывается на тихий стон, прогибается и льнёт ко мне.

— Сволочь ты, Яровой, — трепещет Ванилька. — Хорошо, только охрененный секс. Доволен?!

Теперь рычу уже я. Бесит. Подхватываю под колено и рывком поднимаю вверх, чтобы тут же уронить на кровать. И прежде, чем прижать собой, срываю мешающиеся у её щиколоток пижамные штаны, а с себя футболку.

— Ни капли. Сейчас буду удовлетворяться, — выдыхаю в женский приоткрытый от тяжёлого дыхания рот и опускаюсь сверху.

На игры и прелюдии сил нет, поэтому просто вхожу одним сильным толчком, перенося свой вес на руки около её головы. Ники обхватывает меня своими длинными ногами, вжимая в себя.

И всё. Мысли в разбег, сердце вскачь, а душа в клочья, причем с ней так постоянно — сплошная термоядерная реакция. Нутром чувствую, как ей сейчас надо, и быстро довожу до громкого экстаза и свежих царапин на моих плечах. Мне и самому до конца осталось совсем чуть-чуть, так что за два мощных толчка кончаю и хриплю, уткнувшись лицом в её шею под ухом, как она упоминала в температурной лихорадке.

— Блин, Захар, вот ты нарочно, — измученно стонет Ванилька, когда её мышцы влагалища снова сокращаются.

Ведь не врала, зараза, оказывается. Реально её от этого штормит.

— Случайно, — нагло вру и прикусываю в этом же месте влажную кожу.

Ники выгибается, бессильно хлопает меня ладошкой по плечу и просит пощады.

Скатываюсь с неё, по пути подтаскивая к своему боку затраханное мной тельце. А ведь я предупреждал, чтобы не перегибала…

— Зар, что за радостный оскал? Чеширский кот и тот скромнее был.

— Мне нравится с тобой ссориться, — скромно подвожу итог нашей затянувшейся беседы.

— Ох, Яровой, ну ты реально попал. Ведь мы ещё мириться не пробовали.

Это она сейчас о чём?!

Вероника

Ох, карусель моя планета, остановите кто-нибудь, и я сойду на следующей.

Моя новая жизнь сродни экстремизму древнего папуаса, пытающегося своей задницей прикрыть жерло извергающегося вулкана. И тут вечный вопрос- то ли жерло велико, то ли задница мала, а ещё горячо и больно.

— Земляничка, ты хреновая подруга. Четыре дня никаких вестей, и сейчас, когда я сама тебя вызваниваю, в ответ на моё «Как дела?» твоё короткое «Хорошо»! Не буди во мне, пожалуйста, мамонта.

— Ой, ты ещё сама приди и пыточные иглы под ногти прихвати, — упираюсь всё тем единственным рогом, который мне Владимир благополучно наставил.

— Я на тебя Райданова лучше натравлю!

Легок на помине!

— Если хочешь стать той, по чьей вине его мозги оросят девственные леса на территории Ярового, то вперёд.

Машка, коза, довольно урчит в трубку.

— Ауч! Какой у тебя злой защитник!

— Он не мой, а нашего ребенка, и в тему — я вас с Сонькой ещё не простила за полную сдачу под трибунал моей тушки.

— Ники, ну ты даёшь! Ты сам-то пробовала спорить с твоим богом? У него же на лбу высечено «Придушу», а внизу подчёркнуто.

— Ой, Маш, не выдумывай. Я вот спорю постоянно и до сих пор жива.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну, дорогая, ты другая тема. Как мне показалось, ради тебя он, скорее, самого себя придушит.

— Если только в одной связке вместе со мной. Не фантазируй!

И последнее было больше обращено к самой себе, так как моей влюблённой душонке до жалостливых слёзок хотелось верить в слова Сорокиной про особые отношения с Панталоновичем.

Но в реальности мы как будто застыли в одной из стадий превращения гусеницы, а наш секрет мирного сосуществования был именно в том, что мы всегда воевали. За исключением секса. Там моё персональное божество скидывало маски и в прямом смысле слова вытрахивало все наши мысли до самого утра.

Может, это и есть одна из моделей семейной жизни, я не знаю. Опыта в этой области нет от фразы «Семья?! А это что?!».

— Ау, няня для телохранителя, очнись! — и Сорокина громко смеётся прямо в моё ухо.

— Ой, задумалась над сроком моей немилости по вашим вертлявым задницам.

— Ты там не затягивай. Лады?! Скучаю я, — последнее уже совсем тихо.

— И я скучаю. Скоро увидимся, — оставляю звонкий чмок прямо в динамик. — А что там с гематологом? Ты сходила к нему на личную консультацию, как он просил?

— Нет ещё. Уже не надо, — через секундную задержку отвечает подруга.

— Это ещё почему не надо?

— Ой, мне главное, что он передал заключение, а насчёт лечения и потом можно. Я себя чувствую отлично, босс радостно утёрся бумажкой и привалил мне новый заказ — проект домика мечты для семьи с длинной очередью нулей на счёте в банке. И ещё отличная новость — премия уже на моей карточке, так что к выходным Мармеладик подгонит нам варианты. Ты сможешь отпроситься у своего цербера?

Вот что-то тут нечисто! Слишком много информации без права вставить хоть словечко.

— Машуля, а ты меня сейчас не обманываешь?

— Да ты чего?! Земляничка, тебя Тор там совсем заездил, бедняжку. Ноги-то хоть сдвигаются или заранее готовишься к естественным родам? Чем шире, тем легче акушеру.

Птичка заливисто смеётся, и меня отпускает. Наверное, действительно показалось. Как говорится, если у самого рыльце в пушку, то и на других хоботок накидываешь. Тоже смеюсь, сбрасывая напряжение из тела.

— Ладно, Машуль, мне пора двигать. Сейчас у Лики закончится занятие, так что моя прогулка по парку подходит к концу.

— Давай. Не лопай много мороженого!

— Да ни разу, — клянусь подруге, выкидывая в урну возле моей лавочки две деревянных палочки от эскимо и обёртки.

А что? Я уже поела, теперь можно и пообещать.

— Ага-ага, врунька!

— Пока-пока, архитектор коттеджного посёлка «Ёлочки».

Сбрасываем с Сорокиной вызов одновременно.

После беседы улыбка непроизвольно приклеилась к моему лицу, наверное, пугая редких прохожих. Быстро несусь на выход из парка, что как раз возле бассейна, где занимается моя Ванилопа.

Время обед, и тут вне царства зелени и покоя правит суматоха и постоянное движение толпы по заранее неизвестным траекториям. Радостно понимаю, что до конечной цели в виде машины с кондиционером осталось только перейти главную улицу по наземному переходу.

На светофоре загорается «красный человечек», так что сбрасываю скорость своего лайнера. Придётся попотеть под лучами солнца ещё немного.

А потом неизвестная сила выталкивает меня ударом в спину на чёрно-белые полоски «зебры».

Кажется, пришла та самая моя «остановка».

Визг тормозов, вопли где-то далеко, а я стою на четвереньках, чувствую только боль в разбитых коленях и ладошках, что счесала об асфальт.

В голове постоянный раздражающий звон, никак не получается вдохнуть кислород, а единственная мысль бьётся об стенки черепной коробки — мы с малышом могли только что полететь в другие вселенные. Мать вашу…

Меня подхватывают под руки с двух сторон. Напрягаюсь, желая дать отпор, но это наши охранники. Просто свисаю сломанной куклой, что пытается переставлять ноги в такт движения.