Археолог: заветный ключ (СИ) - Рудин Алекс - Страница 2

А сейчас серая невская вода сверкала под летним солнцем, а на Пятой линии зеленели тополя и липы.

Я потянул на себя деревянную дверь и вошёл в просторный холл.

— Гореликов! — окликнула меня вахтёрша тётя Аня. — Где ты бегаешь? Тебе звонили из деканата!

Ничего себе! Не успел приехать, а меня уже разыскивают!

— Здрасте, тётя Аня! — вежливо ответил я. — Просили что-нибудь передать?

— Сказали, чтобы завтра к девяти утра ты был на кафедре! Валентин Иванович будет тебя ждать.

Декан? Я озадаченно кивнул.

— Спасибо, тётя Аня! Непременно!

И пошлёпал вверх по лестнице на третий этаж, где была наша с ребятами комната.

Рим, ноябрь 1232-го года

Папа Римский Григорий Девятый, наместник Святого Петра на земле кормил голубей пшеничным зерном. Он любил это простое занятие. Кормление птиц позволяло Папе отвлечься от суетных ежедневных забот и подумать о государственных делах.

Секретарь почтительно застыл в стороне, не решаясь обеспокоить Его Святейшество своим присутствием. Григорий Девятый давно заметил секретаря, хоть тот и появился совершенно бесшумно. Но продолжал спокойно сыпать зерно из холщового мешочка. Голуби курлыкали, теснясь и толкаясь у ног Папы, громко хлопали крыльями.

— Ешьте, ешьте, дети мои, — тихонько приговаривал Папа.

Должно быть, вот так и ангелы собираются у подножия Небесного престола, подумал Папа. Мысль ему понравилась, и Григорий Девятый едва заметно улыбнулся сухими губами.

Если бы все народы Европы можно было пищей и добрым словом привести к ногам Римского престола! Вот в чём состояла главная забота Папы, вот что тревожило его уже много лет. С тех самых пор, как конклав избрал его преемником Гонория, Григорий Девятый ежедневно трудился над укреплением папской власти.

Но и противников было не счесть! Чего стоил только один император Фридрих? Напыщенный глупец, которому не по заслугам досталась корона Священной Римской империи! Пытается подчинить себе Италию, в то время как Германия раздроблена на удельные княжества. И княжества эти непрерывно воюют друг с другом вместо того, чтобы объединиться и выступить против язычников.

Слава Всевышнему, сейчас с Фридрихом перемирие. Но надолго ли? Когда ждать новой войны? А между тем в Испании и Франции крепнут ереси, народ впадает в грех неверия!

В прошлом году Папа Григорий вынужден был учредить святую инквизицию для искоренения ересей. Это начинание дало добрые плоды. По всей Испании запылали святые костры, еретики раскаивались под пытками и возносились на небо очищенными от греха.

Но сколько ещё дел предстоит? Весь север Европы тонет во мраке неверия. Богатейшие земли заняты язычниками, на которых нет управы. Земли, обильные лесом и мехами, золотом, рыбой и хлебом — всем тем, чего катастрофически не хватает Европе.

Порыв холодного ветра с Тибра заставил Папу поёжиться и плотнее запахнуть меховую накидку. Ноябрь в этом году выдался зябкий. А может, годы давали знать о себе — Папе исполнилось уже шестьдесят два. Глубокий старец! Но Григорий Девятый знал, что у него ещё достаточно сил и воли, чтобы исполнить то, что должно.

Да, земли на севере богатые! Если объединить их под властью Римского престола — можно дать отпор туркам, которые непрерывно наседают с юга. И вместо того, чтобы объединиться для захвата этих земель, немецкие феодалы воюют друг с другом! Будет ли конец человеческому безумию?

Мешочек с зерном опустел. Голуби подобрали остатки зерна, легко вспорхнули с брусчатки и скрылись среди дворцовых колонн.

Григорий Девятый вздохнул и повернулся к секретарю.

— Что у тебя? — спросил он.

Секретарь почтительно поклонился.

— Прибыл посланник из Ливонии от архиепископа Дорпаты Германа Буксгевдена. Просит об аудиенции.

Дорпата? Очень кстати. Значит, интуиция не подвела Григория. Недаром он всё утро думал о тех далёких северных землях.

— Проведи его в малый зал для аудиенций.

Секретарь поклонился и исчез. Бесшумно растворился в полумраке между колоннами, словно его и не было во внутреннем дворике Папского дворца.

Григорий Девятый, несмотря на преклонные годы, легко поднялся со скамеечки, обитой красным бархатом. Он ещё повоюет за веру! У него хватит сил!

Неторопливо ступая, Папа прошёл длинным коридором в малый зал. Уселся в широкое мягкое кресло. Поёрзал, устраиваясь поудобнее.

Тут же отворилась дверь в дальнем конце зала. Вошёл секретарь. За ним, широко ступая, шёл здоровенный детина в запылённой дорожной одежде. На его левом боку висели пустые ножны — меч забрала охрана. Бородатое лицо детины наискось пересекал жуткий шрам от удара мечом. Верхняя губа, изуродованная шрамом, приподнялась, и казалось, что детина непрерывно усмехается, показывая жёлтые зубы.

Григорий Девятый нахмурился.

Но посланник архиепископа Дорпаты, подойдя к папскому креслу, послушно упал на колени, склонил голову и потянулся поцеловать туфлю из красного бархата.

Секретарь застыл на своём месте, справа от кресла.

— Встань! — негромко сказал Папа посланнику.

Немедленно вбежал слуга с низкой скамеечкой. Поставил скамеечку в пяти шагах от кресла, поклонился и убежал.

— Сядь и рассказывай, — велел Григорий Девятый.

Не вставая с колен, посланник протянул Папе бумагу, свёрнутую трубкой и запечатанную сургучной печатью архиепископа. Папа принял письмо и, не глядя передал его секретарю. Затем приказал:

— Расскажи на словах — о чём хочет сообщить нам архиепископ?

Посланник поднялся с колен. Пятясь задом, уселся на скамеечку.

— Архиепископ Дорпаты сообщает Вашему Святейшеству, что русские князья совершают походы в земли, которые недавно были крещены во славу Римского престола. Русские князья берут язычников под своё покровительство и тем самым мешают распространению истинной веры. Архиепископ Герман Буксгевден просит, чтобы вы разрешили набрать войско рыцарей для борьбы с русскими князьями и защиты от них земель финнов, ливов и эстов.

Григорий Девятый удовлетворённо кивнул и прикрыл глаза. Посланник почтительно замолчал.

Да, он в очередной раз не ошибся. Дела в северных землях тревожили его всё больше и больше. Русские князья год от года набирают силу. Их походы опустошают приморские земли, мешают крестить язычников. Сами берут с них дань, а в ответ защищают от рыцарей Христа.

— А что орден меченосцев? Соблюдается ли торговая блокада Новгорода? — помолчав, спросил Папа.

Три года назад он издал указ, который запрещал немецким, датским и шведским купцам продавать Новгороду оружие. А так же железо, порох, лошадей и продовольствие. Этими мера Папа Григорий надеялся ослабить русских, сдержать их натиск.

— Купцы, — с презрением ответил посланник и тут же опомнился.

— Простите, Ваше Святейшество! Не сдержался. Многие купцы прислушались к Вашим указам. Но находятся и такие, которые в нарушение указов везут в Новгород зерно и железо. Своя прибыль им дороже святого дела! Два года назад зерно, которое продали немецкие купцы, спасло Новгород от голода! А орден хоть и трудится во славу Божью, но численность его слишком мала, чтобы покорить такие обширные земли.

Григорий Девятый взглянул на секретаря.

— Запиши имена купцов и прими меры.

Секретарь молча кивнул.

— Говори дальше, — велел Папа посланнику.

Тот откашлялся.

— Архиепископ Герман Буксгевден просил меня передать Вашему Святейшеству, что сейчас в русских княжествах назревает раздор. Псковский князь Ярослав Владимирович рассорился с Новгородом и его изгнали из Пскова.

Князь Ярослав прибыл в Дорпату к архиепископу и просить помочь ему вернуть Псков. А взамен обещает военную помощь и торговые льготы.

— Псков?

Папа Григорий поднял седую бровь.

— Это богатейший пригород Новгорода, — пояснил посланник. — Если мы поможем князю Ярославу вернуть себе Псковское княжество, то значительно ослабим Новгород и всю Русь.

Григорий Девятый чуть наклонился вперёд. Дело принимало хороший оборот.