Касание пустоты (СИ) - Волков Игорь Владимирович - Страница 25

Как ни странно, халат оказался мне впору. Я вышел из ванной, Боровского нашел в комнате.

— Аптечка у тебя есть?

Ярослав молча передал мне небольшой контейнер, набитый лекарствами. Они были разложены в строгом алфавитном порядке и вдобавок на крышке красовался листок, на котором содержимое аптечки было разбито по типам. Но от головной боли там ничего не было. Вздохнув, я откопал абсорбенты и добавил к ним порошок от гриппа, надеясь на хоть какой-то обезболивающий эффект от него.

— Шкаф вернет одежду через час, — сообщил Боровский, который успел забрать из ванны мои вещи и отдать их технике, установив цикл на легкую стирку, просушку и глажку.

— Хорошо, — я снова рухнул на диван и закрыл глаза.

— Райли спрашивает, в какой день ты прилетаешь, — Боровский топтался на пороге комнаты.

Я молчал. Отменить операцию — это будет отдельный квест, особенно с учетом того, что все кости и ткани уже практически выращены и проходят предоперационную обработку. Неприятнее всего было предстоящее объяснение с Леркой. Я не знал, как это сделать после того, как меньше месяца назад обещал ей, что никуда не денусь.

— Алексей Юрьевич?

— Я не знаю.

Интересно, сколько времени я смогу прожить на диване у Боровского?

Тренькнул коммуникатор, я быстро бросил на него взгляд и застонал.

— Ярослав, скажи англичанину, что я не знаю!!

Боровский, набрав номер, ушел разговаривать в другую комнату.

То, что было распихано по карманам одежды, сейчас унылой горкой лежало на столе у окна. Мне даже удалось, не вставая с дивана, дотянуться и стащить телефон.

Куча неотвеченных вызовов. От Лерки и не только. Но остальные внимания пока не заслуживали. Я открыл мессенджер.

«Лёх, ты где, не могу дозвониться?»

«Лёш, я волнуюсь, нигде не могу тебя найти.»

«Лёх, серьезно, где ты?»

«Я дозвонилась Боровскому, он обещал тебя найти, но будет здорово, если ты нам поможешь и объявишься сам.»

«Ярослав сказал, что нашел тебя и везет к себе домой. Он сказал, что ко мне ты не хочешь, что происходит, Лёх?»

«Лёх, ты скажешь мне хоть что-то?»

«Я в порядке», — отправив сообщение я схватился за голову. Такой себе ответ на все предыдущие.

«Лера, мне придется уехать в Лондон, и я пока не знаю, как долго продлится поездка. Приеду домой вечером и все объясню.»

Мигнула галка, что сообщения прочитаны. Я ждал и ждал ответа, в итоге отрубился, проснулся уже ближе к вечеру. Дома никого не было. Кофеварка у Боровского была простенькая, без моих стопятисот программ, но кофе получился отличный: крепкий, с легкой кислинкой. Голова уже не болела, только легче мне от этого не стало. Я был готов на что угодно, лишь бы не возвращаться домой.

Выпросив у шкафа свою чистую одежду, я переоделся и сделал себе еще одну чашку кофе.

Тренькнула входная дверь — вернулся Боровский. Я с интересом оглядел его тщедушную фигуру.

— Как ты меня до дома-то дотащил? — этого процесса я так и не вспомнил.

Боровский смерил меня взглядом.

— Официантка помогла. Поняла видимо, что, если не поможет, ты от них не уйдешь.

— И что с ней стало? — поинтересовался я.

— Алексей, выметайся отсюда, — неожиданно довольно твердо сказал Ярослав. — Не знаю, что там у тебя дома, но тебе все равно придется с этим разобраться. Вот иди. И разберись. И дай Эвансу дату своего приезда в Лондон.

Доехав до дома, я минут пять стоял перед дверью, прежде чем решился открыть ее. И у меня тут же похолодело все внутри: я увидел, как Лерка деловито ходит по квартире, собирая свои вещи.

Она без улыбки кивнула мне, потом пнула одну из сумок в сторону, чтобы дать возможность пройти.

— Лера, — я подошел и взял ее за руку. — Лера, прости.

— За что? — она задрала нос. — Я же знала, что так будет. С первого дня знала.

Я обнял ее и крепко прижал к себе.

— А я не знал, — сказал тихо.

Она не вырывалась, наоборот, вся прижалась ко мне и в какой-то момент я понял, что она плачет.

— Прости меня, — я поцеловал ее в макушку. — Я не знаю, как это исправить.

— Не надо ничего исправлять, — она взяла себя в руки, оттолкнула меня и вернулась к сбору вещей. — Свой гештальт я закрыла, теперь знаю, что такое — отношения с тобой.

Угрызения совести накрыли меня с головой. Я беспомощно застыл посреди комнаты и смотрел на ее суету.

Она бросила вещи. Остановилась напротив меня, уперев руки в бока.

— Вот почему погано сейчас мне, а ты стоишь с таким лицом, будто утешать нужно тебя?

— Потому что мне тоже погано, — честно сказал я. — Я не планировал такой исход. И вообще ни к чему происходящему морально не готов.

Она подошла ближе.

— У нас обоих все будет хорошо, Лёх. Просто не сейчас, попозже. Помоги мне уже с вещами, не стой столбом.

Мы сложили остатки. Честно говоря, я думал она сразу уйдет, но она помялась у выхода и все-таки спросила:

— Кофе угостишь напоследок?

Я кивнул и пошел на кухню. Она тихо подошла сзади, обняла меня и положила голову мне на плечо.

— Позвони мне, если когда-нибудь вернешься.

— Позвоню.

Я оставил кофеварку в покое, развернулся к Лерке и крепко ее обнял. Она потянулась ко мне лицом, нашла мои губы. Поцелуй получился долгим, кофеварка несколько раз недовольно пищала у меня за спиной. А за поцелуем последовала такая же долгая, наполненная нежностью и грустью ночь.

Утром я проснулся один. И на этот раз один по-настоящему. Только легкий запах ее духов подтверждал, что все это мне не приснилось.

Перед вылетом в Лондон мне пришлось заехать в Москву к Коломойцеву. Встретиться он предложил не в Космическом управлении, а в городе. Поприветствовав меня, велел проверить документы в личном кабинете. Я уставился на закрытую увольнительную и новую командировочную плашку.

— И зачем? — я перевел удивленный взгляд на Коломойцева.

— Что зачем? Вы же не в настолки в Лондоне играть собираетесь. Решение о твоем участии, как и в отношении других членов экспедиции, принималось на уровне Координационного совета. Россия, в моем лице, — он внезапно ухмыльнулся, — высказала свое мнение, его учли. Документы оформлены согласно принятому решению.

Я захлопнул папку.

— Артем Витальевич, вы серьезно считаете, что я могу пилотировать межзвездный космический корабль?

Коломойцев пожал плечами.

— Все проблемы у тебя в голове, Алексей. И да, серьезно считаю, что пилотировать можешь.

Мы шли по каменным джунглям, и я снова удивился, как в таком городе возможно жить. Не приехать днем в офис, а жить постоянно, открывать утром жалюзи на окне и смотреть… смотреть на что?

— Поверь мне, мы не бездумно пихаем тебя в этот проект, а все взвесили, вели бесконечные консультации с твоими врачами. Эванса привлекли. Не знаю, донес ли он до тебя свою мысль о том, что ты со своим характером любой распад на место поставишь, но до нас донес более чем внятно. А риски… риски они всегда есть и будут. Со шваброй — это же вообще твоя инициатива была, никто не просил ее хватать.

Я фыркнул.

— Не хотел рисков, шел бы оператором искусственного интеллекта работать. Рисовать картинки клиентам. Но ты пошел в пилоты. И даже чего-то в этой сфере добился, например, скромного первого места в рейтинге российских пилотов. Так что бояться уже поздно. Во сколько у тебя самолет?

Я бросил взгляд на часы.

— Пошли поужинаем, — не дожидаясь ответа, Коломойцев кивнул в сторону очередного каменного переулка. — На дорожку.

Лондон встретил дождем. Меня провели мимо основного потока пассажиров к выходу из аэропорта, где ждала неприметная серая машина.

Институт Эванса располагался в пригороде Лондона. Это оказалось огромное красивое здание, окруженное зеленым парком. На въезде очень тщательно проверили мои документы и вещи. Машину внутрь не пропустили, и без нее от ворот я шел уже пешком, потихоньку намокая.