Лето наших надежд (СИ) - Орлова Настя - Страница 17

— У тебя проблемы? — спрашиваю я, не выдерживая гнетущего молчания, пока мы идём к машине.

Она отрицательно качает головой, нервным жестом убирая упавшую на лоб прядь волос.

— Лер, серьезно, если я могу помочь…

Она резко поворачивает голову, глаза пытливо всматриваются в мое лицо.

— Что?

— Ты впервые назвал меня по имени, — тихо отвечает она таким тоном, словно это важнее всего остального.

Я удивленно вскидываю брови.

— Лера, — произношу с легкой иронией. — Это не сложно.

— Раньше было сложно, — возражает она, продолжая буравить меня взглядом. — Даже тогда, пять лет назад. Ты ни разу не обратился ко мне напрямую.

Я хмурюсь.

— Не помню, — хотя тут, конечно, лукавлю. Пять лет назад я ее избегал, раздражался, когда видел с Вадиком, и скорее отгрыз бы себе язык, чем заговорил с ней.

Ее губы трогает улыбка, напряженное выражение лица чуть смягчается.

— Спасибо.

— За что?

— За вечер. Я не хотела оставаться одна, — признается она, а потом делает то, от чего у меня замирает сердце. Тянется к моей руке и обхватывает ладонь тонкими пальцами. Ее кожа — гладкая и мягкая, именно такая, как я себе и представлял, и от этого целомудренного контакта по венам разливается расплавленный огонь, в котором сгорают остатки моего здравого смысла.

Мое замешательство длится недолго. Я в ответ сжимаю ее руку и, пряча улыбку, переплетаю наши пальцы, наслаждаясь этой неожиданной близостью.

Обратно мы возвращаемся в тишине, но эта тишина не давит, как раньше. Наоборот, в ней комфортно, как бывает только с близким человеком. Я слышу, как Лера дышит, улавливаю шорох ее платья, когда она шевелиться. Дышу воздухом, пропитанным ароматом мандаринов и мяты, который всегда сопровождает девушку. И все это сжимает и без того тесное пространство салона до максимума, позволяя ощущать присутствие другого человека особенно ярко.

Жаль, что когда мы сели в машину, мне пришлось выпустить ее ладонь. Обычно мне не свойственна стеснительность, но в этот раз я так и не могу взять ее руку снова. Хотя очень этого хочу.

До лагеря мы доезжаем за сорок минут. Последние десять я намеренно сбрасываю скорость — отчего-то мне не хочется, чтобы этот вечер заканчивался так.

Остановившись на парковке, я слежу, как Лера отстегивает ремень безопасности, и вдруг вспоминаю о том, о чем мне вчера говорил Матвей:

— Надеюсь увидеться позже, — когда она вскидывает голову, вопросительно глядя на меня, добавляю: — На сходке в вожатской? Ты ведь придешь?

— Я не собиралась. Лариса хотела пойти.

— Вы можете прийти вдвоем. Мы с ребятами обычно дежурим — каждый из нас по очереди проверяет домики. И мы одолжим вам ГоуПро. Можно будет смотреть за коридором у нас на компьютере.

Лера тянется к дверной ручке.

— Так придешь? — нетерпеливо спрашиваю я.

— Да.

18

Я захожу в наш домик как раз во время отбоя. Матвей и Паша проверяют, чтобы отряд находился в кроватях, подгоняя застрявших в душе ребят.

— Как выходной? — интересуется Волков, замечая меня на пороге. — Татьяна порадовала нашего мальчика?

— Отвали, — отвечаю беззлобно, отказываясь вдаваться в подробности.

Да и что я ему скажу? Сам все еще в легком шоке от того, как все получилось с Лерой.

— Неужели она тебя продинамила? — тянет он с хитрой улыбкой, неверно истолковывая мое нежелание говорить о Тане.

— Мечтай, — бросаю я приятелю, скидывая с ног кроссовки.

— А я тут узнал, что у Леры Александровой тоже был выходной, — не унимается Матвей.

— И что? — невозмутимо спрашиваю я, игнорируя легкий трепет в груди от звука ее имени. — Я в душ. Планы на вечер не изменились?

— Нет, — он поднимает вверх указательный палец. — Мы взяли карты и бутылку Апероля.

— Я пас с алкоголем, — предупреждаю заранее, чтобы потом не выслушивать возражения Матвея.

— Бутылка на всех — вряд ли это можно назвать алкоголем, — фыркает приятель.

— Все равно. Я возьму безалкогольное пиво.

— Как скажешь, малыш, — он пожимает плечами. — Нам больше будет.

После душа я проверяю комнаты ребят и, убедившись, что все на своих местах, устанавливаю в коридоре камеру, предварительно связав ее со своим телефоном. Паша параллельно со мной делает ту же операцию в соседнем домике, где базируется первый отряд.

Лайфхак с камерами мы придумали в прошлом году. Раньше нам с вожатыми приходилось постоянно дежурить по очереди и порой пропускать классные вечеринки. Теперь же наши подопечные — как на ладони. Даже и не подозревают, что когда нас нет в домике за ними безустанно следит наша «радионяня».

Тусовки вожатых — классика каждой смены. Как правило, мы немного выпиваем, курим, играем в азартные игры — в общем, делаем то, что днем а лагере делать нельзя. Доля подобной запрещенки придает этим сходкам особую пикантность.

Когда я прихожу, на диванах в вожатской удобно расположились Матвей, Паша, Лариса, Катя, парни из тринадцатого отряда и девчонки из седьмого. Всего девять человек. А Леры нет.

Подавляю острую вспышку разочарования и, бросив пару приветственных кивков, иду к холодильнику. Баночка холодного безалкогольного пива ждет меня там со вчерашнего вечера.

Стоит мне оказаться спиной ко входу, на пороге появляется девушка, которую я никак не могу выкинуть из головы. Я это ощущаю каким-то шестым чувством — не вижу ее даже, но кожу на затылке все равно приятно покалывает.

— Всем привет, — раздается мелодичный голос.

— Лера! — тут же лезет к ней Матвей, фамильярно обнимая за плечи.

Никогда не считал себя собственником, но сейчас, кажется, я способен переломать все пальцы приятелю только за то, что они прикасаются к ее коже. А я нет. И плевать, что законных оснований на это нет ни у него, ни у меня.

Я глубоко вздыхаю, чтобы подавить в себе порыв рвать и метать, и открываю бутылку пива.

Как странно порой складывается жизнь. Еще неделю назад я бы затрясся от злости, если бы в разговоре зашла речь о Лере, теперь же трясусь, когда ее кто-то трогает.

— Лер, может все-таки бокальчик апероля? — предлагает Матвей.

Девушка ловко выскальзывает из-под его руки под одобряющий рык моего внутреннего эго и отрицательно качает головой.

— Не сегодня.

В это время вожатый Слава из тринадцатого отряда подкидывает вверх коробку с картами и спрашивает:

— Кто играет?

Лера с лукавой улыбкой опускается в кресло и как пионерка поднимает руку.

— Сдавай!

За вечер, проведенный в вожатской, я не узнаю об Александровой ничего нового, кроме того, что она опытный соперник в азартных играх и держит карты близко к груди. И грудь у нее красивая — пару раз ловлю себя на том, что беззастенчиво пялюсь на вырез ее лаконичной рубашки. Она ни разу не остается в дураках, мастерски сбрасывает карты в покер и неплохо считает в «21». Не девушка, а кладезь необычных талантов.

Со мной она не разговаривает, может быть, чтобы не вызывать подозрений, впрочем несколько раз я ловлю на себе ее изучающий взгляд. Мне же этого мало. Я все прокручиваю в голове то, как естественно казалось мне держать Леру за руку этим вечером в городе, и понимаю, что хочу большего.

Через час напряженной игры Матвей объявляет перекур и встает из-за стола. За ним по очереди поднимаются остальные ребята. Судя по желающим подымить, в этой комнате не курим только я, Александрова и девочка Оля из седьмого.

Сейчас, когда большая часть компании вышла во двор, а Оля пялится в свой мобильный, мне ничего не мешает подсесть к Лере поближе. В конце концов, почему бы и нет? Но что-то останавливает меня.

Не знаю, чувствует ли она мои метания, но вдруг фиалковые глаза находят мои и легкая улыбка трогает девичьи губы. Лера поднимается с кресла, в котором сидела почти весь вечер, сокращает расстояние между нами и делает скандальное движение — тянет свою руку к бутылке пива в моей руке, о которой я напрочь забываю, глазея на нее.