Я тебя ждал (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 14

Вдруг Арина опять мечется по кухне, и рядом поджидает пугающий до одури Андрей? Вдруг?

Не знаю, что и думать. Не знаю, как себя дальше вести, и что делать.

Медленно вдыхаю, на пару секунд задерживаю дыхание, и выдыхаю, пытаясь хоть немного успокоиться, привести в порядок лихорадочно мечущиеся мысли.

Несколько минут хватает, чтобы прийти в себя. Сколько можно трусить? Надо идти и разбираться, что к чему. То ли вокруг творится какая-то чертовщина, то ли Чернов переходит все границы, то ли я сошла с ума.

Торопливо переодевшись, выскочила из своей комнаты и бросилась к Аринкиным дверям. Постучалась, быстро, нервно, получив в ответ тишину.

Сердце закололо, затрепыхалось в груди испуганной птичкой. Почему она не открывает? Осторожно нажав на ручку, толкнула дверь и, чуть дыша, заглянула внутрь.

Пусто. Постель смята, не заправлена. Сестра уже встала? Сколько времени-то? Бросаю отчаянный взгляд на красивые большие часы, висящие на стене.

Почти десять.

Значит встала. Тихий голос в голове нашептывает, а может, и не ложилась? Может она все так же, лежит на полу, там, где ее бросил Андрей?

Невыносимо страшно. Не за себя. За сестру.

Стремительно развернувшись, словно пробка из бутылки, вылетаю в коридор, перепрыгивая через три ступени, несусь по лестнице, мысленно умоляя, чтобы все произошедшее было сном. Жутким, отталкивающим сном. Кошмаром, в котором наслоились одно на другое все мои переживания и страхи.

Запыхавшись, влетаю на кухню, с трудом притормозив в дверях…

Арина, сидит за столом с кружкой кофе, журналом и удивленно смотрит на меня.

– За тобой кто-то гонится? – подозрительно спрашивает, бросая тревожный взгляд мне за спину. Там, естественно, никого нет, поэтому она, нахмурившись, рассматривает мой всклокоченный полубезумный вид, – кто-то большой и страшный?

Я не знаю, что ответить, стою, безвольно опустив руки. Дышу так глубоко, что грудь ходуном ходит, и во рту отвратительно горько.

На кухне порядок. Нет ни рассыпанного песка, ни погрома. Ничего. Сама Аринка спокойная, аккуратная. Вспомнив, как она впивалась когтями себе в щеки, перевожу чумной взгляд на ее лицо. Идеальная гладкая кожа. Ни царапины.

В животе шевелится неприятный змеиный ком. Холодный, склизкий, мерзко пульсирующий.

Похоже, мне нужна помощь специалистов. Зря радовалась, что смогла быстро оправиться после сладкой жизни с Вадимом. Вот они последствия, проблески безумия, заставляющие путать сны и реальность.

Усевшись за стол, утыкаюсь лицом в ладони. Плакать не хочу, но несколько тяжёлых горьких капель срывается с ресниц.

– Диан, ты чего? – испуганно шепчет сестра, – что произошло?

Вместо ответа лишь отрицательно качаю головой. Что я могу ей сказать? Поведать о том, что схожу с ума? В красках описать какие вижу сны с участием ее парня, потенциального мужа?

– Ди? – она поднимается со своего места, торопливо подходит и обнимает за плечи, – Дианка, ну что с тобой? На тебе лица нет!

– Мне снятся плохие сны. Выматывающие. Ужасные, – все-таки, признаюсь. Осторожно, еле дыша, опустив глаза в пол.

– Вадим? – участливо спрашивает, ласково заправляя мне за ухо прядь волос, небрежно падающую на глаза.

– Да, – вру, от чего затапливает ощущение непередаваемой мерзости, обволакивающей со всех сторон, – после вчерашней бани, у меня просто сдвиг по фазе какой-то. Может, перегрелась.

Риша смотрит на меня, удивленно хлопая огромными, ясными как весеннее небо глазами:

– Диан… – ее голос переходит в тихий тревожный шепот, – какая вчерашняя баня? Мы с выходных ее не топили.

Нехорошие предчувствия сковали грудь, медленно вгрызаясь своими клыками в плоть.

– В выходные? – растерянно смотрю на нее, – а сейчас… сейчас какой день недели?

– Четверг, – она жмет плечами, испуганно заглядывая в глаза.

Какой четверг??? Как??? Я не помню этих дней!

Сестра, видя мою растерянность, мой испуг обеспокоено интересуется:

– С тобой все в порядке?

– Нет. Я не в порядке. Совсем, – еле шевелю губами.

– Диан…

– Я помню баню, в пятницу. Мы парились, у меня болела спина и Чернов, – спотыкаюсь на этой проклятой фамилии, – Чернов вызвался сделать массаж. Так?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Так, – она с готовностью кивает, – ты заснула, и мы отнесли тебя в комнату.

– Помню следующее утро. Я пришла, вы были в гостиной. Да? – осторожно уточняю, пытаясь не выдать своей паники.

– Да.

– Он сделал тебе предложение. Так?

– Так.

– Что было потом??? Я не могу вспомнить ни минуты из последующих дней!

Если не считать того ужаса, что творился на кухне.

– Ну, как же! Мы ходили в город. Девчонок проведали. Лена была. Юля. Чуть позже Оксана с Мариной подошли.

– Не помню.

– Потом в парке были. Ты еще вопила как ненормальная, когда на колесо обозрения на спор залезла, хоть и боишься высоты.

– Не помню, – качаю головой, чувствуя липкий ужас, настойчиво пробирающийся в каждую клеточку.

– Это было в выходные. Потом началась рабочая неделя. Я каждый день была в салоне примерно до пяти. Ты была дома, а вечером мы вместе занимались всякой ерундой.

– Не помню! – внезапно срываюсь на крик.

Куда пропадают мои дни? Я не понимаю!!! Сколько не силюсь, не могу вспомнить ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! Словно их и не было.

Она обеспокоено обхватывает мое лицо ладонями, заглядывая в глаза:

– Диана, не пугай меня, пожалуйста! Что с тобой происходит?

– Не знаю. У меня такое чувство, что я потерялась. Саму себя потеряла, и не знаю, как вернуть обратно. Какие-то странные сны, предчувствия, паранойя.

Замолкаю, не в силах больше вымолвить ни слова. В этот момент мне безумно одиноко, словно я мореплаватель, выброшенный на необитаемый остров после кораблекрушения. Плечи мелко подрагивают, то ли от холода, то ли оттого, что каждый нерв оголен.

– Хочешь, я сварю тебе кофе? – с сомнением предлагает сестра.

– Нет! – излишне поспешно, громко вскрикнула я, вспомнив, как она его варила в моих снах. Сердце сжалось от мысли, что она сейчас возьмет турку и начнет туда насыпать сахарный песок. Ложка за ложкой, двигаясь будто робот, а потом раздадутся тихие неторопливые шаги, и в дверях появится сероглазый Андрей.

Она испуганно отшатнулась от меня:

– Ди…

– Извини. Не хочу кофе. Чай сделаю. Сама. Не переживай, – вскочив на ноги, ринулась к шкафчику, в котором у нас хранилась посуда, рывком распахнула, громко стукнув дверцей по стене и от этого сама вздрогнув. Схватила первую попавшуюся кружку, чуть не разбила ее, успев поймать в последний момент онемевшими от волнения пальцами.

Сестра в недоумении наблюдала за тем, как дрожащими руками наливаю кипяток, звонко постукивая носиком металлического чайника по краешку кружки, как с третьей попытки разрываю фольгу, извлекая пакетик чая, с корнем выдрав веревочку.

Она ничего не сказала, только поджав пухлые губы, смотрела на мои жалкие попытки сделать бутерброд.

Чуть не отрезав себе пальцы, справляюсь с хлебом, отхватываю ножом огромный ломоть колбасы и торопливо ем, не поднимая взгляда от стола, чуть ли не давлюсь, запивая обжигающим крепким чаем.

Мне нужна помощь. Консультация, таблетки, смирительная рубашка. Что угодно.

Я схожу с ума.

Дальнейший завтрак проходит в гнетущей тишине. Я жую, механически двигая челюстями, не ощущая ни вкуса пищи, ни ее запаха.

Сестра потягивает кофе, бросая в мою сторону встревоженные взгляды. Наконец, не выдерживает и предлагает:

– Давай, я сейчас всех клиентов перенесу, и останусь дома. С тобой…

– Не надо, – отказываюсь, судорожно мотая головой, – я в полном порядке.

На самом деле ни хрена не в порядке, но отчаянно хочу побыть одной. Мне нужно просто посидеть в тишине, подумать, разложить все происходящее по полочкам и решить для себя, что делать дальше.

– Да, какое в порядке?! – она в сердцах всплеснула руками, – Диан, посмотри на себя! Ты как испуганный цыплёнок! Вся трясешься!