Тмутараканский лекарь (СИ) - Роговой Алексей - Страница 5

Серёга машинально чуть не спросил: «Пастеризованный?», но вспомнил, где он находится, и только учтиво поклонился половцу и поблагодарил его.

Матвеев попробовал кобылье молоко. Видимо оно было уже утреннего свежего надоя, потому что было теплым и пахло лошадью. Несмотря на кислый вкус молока, запивать им горячий плов было приятно.

Пока Серёга завтракал, в уме он оценивал свои шансы на дальнейшее существование. В принципе, перспектива была не самая плохая. По крайней мере, ему сохранили жизнь. То есть половцы, может и не такие кровожадные дикари, как о них принято думать. Кроме того, он не стал рабом, что было сплошь и рядом в то суровое время. Теперь он будет местной канарейкой в клетке, будет учить хана древнерусскому языку, по крайней мере, в его собственном, Серёгином, представлении. Ну и сам будет изучать половецкий язык. Несомненно, в жизни в этом столетии эти познания пригодятся. Может, со временем удастся попасть к своим предкам-русичам. Но это не факт. Что ж поживем-увидим. Главное, что жизнь продолжается…

Глава III

В половецком стане

После незамысловатой трапезы к Сергею снова подошел один из половцев, сопровождавших его.

— Будешь помогать Итларю. Собирать хворост. Рубить дрова. Готовить еду.

Надо понимать, Итларем звали повара, который и готовил на весь лагерь. Отказываться было бессмысленно, и поэтому Матвеев просто молча кивнул. Наивно было предполагать, что он будет только петь для хана — это было бы слишком просто для положения пленника. Заодно во время всех этих работ можно будет осмотреть половецкий стан и, возможно, найти лазейки для побега.

Вместе с Сергеем к повару подвели еще несколько человек. Все они были рабами, о чем красноречиво свидетельствовали железные кольца на шеях. Итларь всем раздал задания, и Серёге выдали топор для рубки дров. С ним за компанию должны были трудиться еще два мужика. Они вообще были монголоидного вида, и к тому же угрюмо молчали. Так что у Сергея не возникло ни малейшего желания начинать с ними общение. Вместо этого, он взял топор покрепче и стал вспоминать навык рубки, полученный когда-то у бабушки в деревне.

Пока Матвеев рубил дрова, разные мысли заполняли его голову. Этими размышлениями он тоже пытался отвлечься от работы и осмыслить свои дальнейшие действия.

«Почему я не сказал, что у меня есть опыт в медицине? Ведь по сути, я уже врач. Еще бы каких-то 3 дня и был бы дипломированным специалистом… Хотя с другой стороны как мои познания медицины XXI века помогут здесь, в Средневековье? Где я найду антибиотики, да и вообще хоть какие-то привычные мне медицинские препараты? Не стоит забывать, что и тех хирургических инструментов, которыми я умею работать, здесь тоже отродясь не видали. Ну и, естественно, здесь нет ни лаборатории, ни рентгена, ни УЗИ-аппарата, чтобы уточнить диагноз. А значит почти все знания, что я получил в медуниверситете за последние шесть лет, в нынешних реалиях представляют собой просто неуместный баланс и ничего с этим пока поделать невозможно. Да здесь у половцев, наверное, и свои знахари-шаманы имеются, и им не надо пытаться составлять конкуренцию, особенно, не зная половецкого языка. Значит, сейчас мне стоит сосредоточиться на выполнении своих простых задач и, по крайней мере, я не буду голоден и смогу прожить в этом мире как можно дольше. И кто знает, что вообще будет завтра или через …»

— Ну наконец-то я снова вижу перед собой лицо русича, — кто-то бесцеремонно прервал мысли Сергея.

К нему, улыбаясь, подошел круглолицый парень среднего роста. В руках он нес охапку хвороста. На незнакомце была одета холщовая старая рубаха и штаны такого же вида. От других рабов, трудящихся неподалёку, его коренным образом отличали голубые глаза и светлые волосы, стриженные под горшок. Матвеев сразу внутренне обрадовался, почувствовав в этом парне земляка из прошлого.

— Меня звать Нечаем, а в крещении я — Николай. Чаще все зовут меня Никола. А как твое имя, брат, какого роду-племени будешь и как сюда попал? — начал свой расспрос новый знакомый.

— Кличут меня Сергием, мы раньше с родителями жили в Черниговском княжестве, когда я совсем малый был, и это очень смутно помню. Мать умерла рано. Однажды мы с отцом поехали на ярмарку, и на нас по пути напали разбойники — отца убили, а я заблудился в лесу. Потом меня нашли монахи, и взяли с собой. Я вместе с ними жил в пещерах в полудне пути отсюда. Так я и был послушником до сего дня, пока не пошел к реке и не был пойман половцами. — Матвеев уже успел несколько раз прокрутить в голове свою легенду, отчего та и звучала более-менее убедительно.

— Давай будем по очереди дрова рубать, а потом Итларю все вместе понесем, — предложил Никола.

Серега не стал отказываться, потому что уже с непривычки малость подустал, а заодно это была возможность продолжить разговор.

— А чем же ты милость хана заслужил, что тебя в колодки не заковали?

— Сам не ведаю. Думаю, что понравилось ему мое пение. Ну и еще он повелел обучать его нашему языку.

Сергей заметил, что на их разговор обратили внимание стоявшие рядом караульные. Он глубоко выдохнул и принялся вновь колоть дрова.

— Понимаю, — продолжил общение Никола. Хоть у Сакзя и есть толмач Ченегрепа, но он хочет поучиться русскому языку у русича. Ну а я не удостоился этой чести. Давай я тебя сменю. — Новый знакомый перехватил топор и принялся уверенными движениями наносить им удары по древесине.

— Теперь мой черед спрашивать, — сказал Матвеев. — А ты сколько лет уже здесь с половцами живешь?

— Уже скоро седьмое лето пойдет. Мы жили с отцом, матерью и тремя сестрами в селе под Переяславом. Отец занимался починкой телег и изготовлением колес для них, я помогал ему, а мать и сестры работали по хозяйству. Но шесть лет назад пришли половцы грабить нашу землю, село наше сожгли, родителей убили, а меня с сестрами в плен взяли. Князь наш Всеволод Ярославич пытался было отбить полон, да куда там… Разделили нас по разным ордам, и с тех пор сестер своих я не видел. Мне повезло менее всех, и попал я в орду хана Асупа. Никогда не видел более жестоких людей. Женщин сразу отправили к нему и его воинам на потеху, а юношам разрезали пятки и зашили в разрез кому конские волосы, а кому терние, дабы разрезы долго не заживали, и чтоб мы не могли убежать. Кроме того, дня не проходило, чтобы кого-нибудь из нас не пороли кнутом. Моя спина лишь недавно полностью зажила, только шрамы остались. Слава Богу, этот окаянный Асуп в конце прошлого лета отправился в поход на волжских булгар, да там и сгинул. А весь его скарб и всех рабов прибрал к рукам его родственник хан Тарх, и часть из них отдал своему сыну Сакзю. Так я здесь и оказался. Кстати, хоть мы и называем Сакзя ханом, но, по сути, он им еще не стал. Он пока носит титул бека. Не могу назвать его добрым человеком, но, по крайней мере, он справедлив и никого зазря не наказывает. Так что многие половцы хотели бы видеть его ханом.

— Слушай, Никола, а ты за все это время домой не пытался сбежать?

— Да мне и бежать-то особо некуда. Нету больше ни дома, ни родителей, а сестер я и не чаю спасти. Даже не ведаю, где они сейчас… Да и видел я тех рабов, кто пытался бежать — теперь они ходят в цепях и с колодками на шее и выполняют самую грязную работу или вообще отдали Богу душу…

— А скажи еще, кто теперича на Руси правит? А то я, живя в глуши, о наших князьях не имел возможности ничего узнать, — поинтересовался Сергей.

— Насколько я знаю, сейчас, как и шесть лет тому назад, Русью правят три брата Ярославича: старший Изяслав — великий князь киевский, Святослав сидит в Чернигове, а младший — Всеволод — это был наш переяславский князь. С тех пор, как тринадцать лет назад отошел в мир иной великий князь Ярослав Владимирович и умерли его младшие сыны князья Игорь и Вячеслав, так три брата и правят Русью.