Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мангазейский подьячий (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Жаль, что никаких раций на Руси еще нет, дать остальным девчонкам сигнал, чт ос нами все в порядке. Разве что в сказках, яблочки на блюдечках там сякие и волшебные зеркальца. Но в реальности я таких не встречал. В здешней. В прошлой жизни встречал. Айфон и Скайп называются.

Замок клацнул, дверь, чуть скрипнув, открылась.

Ступени.

На третьем уровне было вообще холодно. Не то, чтобы до пара изо рта, но так, промозгло. И ничего интересного здесь не было — от ступеней отходил короткий коридор упирающийся в надоевшую до изжоги железную дверь. Сколько я их уже вскрыл? Штук семь? За семью дверями железными, за семью замками пудовыми… Что хранится? Надеюсь, сокровище?

— Источник там? — я указал на дверь, не сомневаясь в ответе. Поэтому ответ Насти меня поразил до глубины души:

— Нет. Глубже.

— Да куда глубже-то?! — чуть не вскрикнул я. Настя послушно указала пальцем под ноги. Примерно в сторону двери. Но ниже уровнем.

— Вон там.

Надоела мне эта матрешка… Если я в начале я еще чувствовал какой-то азарт, то сейчас — только усталость. Ладно, переходим к двери… Если за ней будет еще одна — я на нее просто плюну и пойду назад. У меня уже руки дрожат! И ноги!

Оп-па, сюрприз. Дверь, во-первых, не окованная, а цельнометаллическая. А во-вторых — на ней Слов нет. Ни одного. Только замок.

Вот с треклятым замком я провозился дольше, чем с любым предыдущим! Когда он клацнул и повис на дужке — я обнял Настю и расцеловал. Не шучу, такой восторг я испытал. Настя, правда, от неожиданности вырывалась… сначала. А потом — нет…

— Может… все-таки… посмотрим, что за дверью? — произнесла она, когда наши губы расцепились. А язык она не пустила…

— Что? А, да… Конечно. Сейчас.

Я толкнул дверь, прошел внутрь — и вспыхнул свет.

Хорошо, что у меня крепкие нервы — я чуть не заорал. А так — не заорал. Ну… может, вскрикнул. Негромко. Разок.

На стенах висели факелы-артефакты, загорающиеся, как только кто-то входит внутрь. А внутри…

Внутри была тюрьма.

Просторное помещение, металлические стены, в дальней — несколько узких камер, закрытых тяжелыми железными решетками. Пустые. Справа от двери — стол, рядом с ним — деревянное кресло, в правой стене — печь, погасшая.

На стенах, кроме факелов — ничего. Ни одного пыточного инструмента. И это хорошо, иначе я заподозрил бы, что Морозовы развлекаются, запытывая до смерти случайных прохожих и сжигая их вон в той печи. Нет, похоже, какая-то особая тюрьма для особых врагов боярского рода.

Бррр. Холодно здесь. И жутковато. И никаких следов Источника.

— Он здесь? — уже без всякой надежды спросил я. И в этот раз Настя мои ожидания не обманула:

— Глубже. Вон там.

Почти под ногами. Но проход к нему — не отсюда. А, кстати — откуда?

— Настя, а ты можешь посмотреть, откуда к Источнику идет проход?

Она послушно кивнула, присмотрелась… Наклонилась…

Я смущенно отвернулся — Настя была в штанах, которые совершенно бесстыдно обтянули ее… э… ноги. А тут она еще на четвереньки встала, чтобы лучше присмотреться…

Успокоиться… Успокоиться… Успокоиться…

Я даже не сразу понял, что она говорит.

— Что?

— Я говорю, — Настя выглядела растерянной, — что к помещению, в котором светит Источник, вообще нет проходов из этого дома.

Как это нет?!

Но спросить я не успел. Лязгнули цепи и в средней камере, которую я посчитал пустой, встал на ноги человек.

Глава 10

Вернее, поначалу я даже не понял, что это человек. Он скорее походил на какого-то лешего — длинные, свалявшиеся седые волосы, свисающие патлами почти до пояса, борода неопрятным пуском скрывала грудь и часть живота, тощее, сгорбленное тело скрывали откровенные лохмотья, ветхие и засаленные.

В прутья решетки — толстые, потемневшие от времени — вцепились узловатые пальцы с длинными желтыми ногтями. От запястий, закованных в железные браслеты, к стене тянулись толстые металлические цепи. Из-под кустистых бровей блеснули глаза.

— Кто вы? — голос даже не прохрипел, он как-то проскрежетал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы с Настей переглянулись и медленно, осторожно двинулись к пленнику.

Старик. Ну, или человек, который выглядит как старик — возможно, ему всего-то лет сорок. Плен и заточение никого, знаете ли, не молодят. Среднего роста, страшно тощий, исхудавший, изможденный.

— Кто вы? — повторил он.

Первым порывом было — открыть замок и освободить пленника, но… Я, знаете ли, сказки почитываю (не в последнюю очередь потому, что с интересными книгами здесь напряженка) и помню, как Иван-Царевич однажды вот так же пожалел замученного пленника и напоил его водой. А пленник оказался Кащеем Бессмертным.

Что характерно — именно на Кощея этот человек и походил. Тощий, костлявый, на цепи сидит. Один к одному.

Навряд ли это — Кощей, конечно, но мало ли по каким причинам человек может оказаться за решеткой. Может, он маньяк-убийца, людоед, вообще бяка.

— А ты кто? — спросил я в ответ.

Старик коротко кашлянул:

— Я — Тувалкаин…

— Кто?

— Тот самый? — одновременно охнула Настя. После чего одинаково удивленно посмотрели друг на друга. Она — потому что я не знал этого имени, я — потому что она знала.

Старик снова кашлянул и я вдруг понял, что он ТАК смеется.

— Нет, девочка, я не тот самый… Я не сын Ламеха и шурин Ноя, вовсе нет… И это — не мое имя, меня так прозвали за мое мастерство… Мое мастерство… Мой дар и мое проклятье… Из-за него я оказался здесь… Из-за него я забыл свое имя и помню только прозвище, которое мне дали… Тувалкаин…

В этот раз старик закашлялся по-настоящему. Видимо, он давно не разговаривал так долго.

— Кто вас запер здесь? — спросила Настя.

— Я назвал себя… Вежливо будет… Если вы назовете себя, дети… Дети, явившиеся в самую секретную тюрьму Морозовых… Так просто, как будто они всего лишь гуляли под весенним солнышком…

— На дворе осень, — буркнул я, несколько недовольный тем, что меня назвали «ребенком». Я не ребенок! Мне восемнадцать лет, я подьячий Разбойного Приказа!

— Осень… Я давно потерял счет времени… Счет дням… Счет годам…

Родившийся было вопрос заглох. Мне на некоторое время показалось, что это — кто-то из пропавших без вести, отец или дядя мальчишки Александра. Но, раз уж он сидит тут ГОДЫ — бррр, даже представить страшно — то никак не может оказаться человеком, пропавшим несколько недель назад.

Хотя…

Кто знает, может боярская менталистика может заставить человека ДУМАТЬ, что он здесь годы?

— Вам что-то говорит имя — купец Давыд-Колокол?

Старик подумал:

— Нет… Совершенно ничего… Не знаю такого…

Ну, хотя да — менталистика может промыть мозг, но не отрастить такую гриву и бородищу. Мог бы и подумать.

— Имя Осетровские?

— Боярский род… Уничтоженный…

Ну, он здесь, как минимум, меньше восемнадцати лет…

— А вы… — старик, хотя и блуждал мыслями, но все-таки вспомнил о своем вопросы — Кто вы? Зачем вы… здесь…

— Мы — брат и сестра одного боярского рода. Проникли сюда, потому что не знали, что здесь тюрьма. Нам нужна… одна ценная вещь, похищенная Морозовыми.

Старик снова закашлял-засмеялся:

— Более ценная, чем Изумрудный Венец в руках этой девочки?

Настя спрятала руки за спину.

— Да, — серьезно сказал я.

Старик пристально посмотрел на меня. Интересные глаза. Не мутные, наоборот — какие-то прозрачные.

— Любопытно… Что может быть… Вы что, думаете, Морозовы прячут здесь свой Источник…?

— Откуда вы знаете, для чего этот Венец? — спросила у меня из-за спины Настя.

А ведь верно. Старик узнал Венец, больше того — он знает, для чего он служит.

— Откуда я знаю… Девочка… Там, на Венце, третий слева цветок… В нем правый изумруд — с царапиной… Знаю ли я этот Венец…

Я обернулся. Настя смотрела на Венец и, судя по ее круглым глазам, царапина была на месте.

— Это вы его сделали?