Я хочу твоего мужа (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 36

— Жаль, что не захотел.

— Я до последнего был уверен, что все у меня под контролем. А потом увидел тебя у машины и прозрел, — он звучит горько и опустошенно.

Я закрываю глаза и тихо стучу затылком по двери. Так сильно щемит в груди, что нет сил бороться. Из-под ресниц срываются первые слезы и медленно катятся по щекам. Мне чертовски тоскливо, хоть волком вой. Только что это изменит? Ничего.

— Ты мне скажи, Леш, — осекаюсь, потому что дыхания не хватает. Через силу втянув воздух все-таки продолжаю, — оно того стоило? Вот этот весь азарт, поиск новых ощущений, адреналин? Я сейчас не цепляюсь и не скандалю, просто пытаюсь понять. Неужели эти ощущения настолько вскружили голову, что ты не понял, чем все это обернется? Неужели тебе так понравилась Марина, что ты забыл о нас?

Прежде чем начать говорить, Березин долго молчит. Я уже думаю, что не ответит, но потом раздается глухой голос:

— Прокина казалась мне очень красивой. Стоило ей только у нас появиться, как она попала в центр внимания. Все мужчины шеи сворачивали, когда она в юбке приходила. Когда она обратила на меня внимание, мне это льстило.

Конечно льстило. Наверное, очень приятно говорить гордое «а то!» и купаться в чужой зависти.

Очень больно, но я не затыкаю его. Мне нужно услышать, понять, все разложить по полочкам, прежде чем принимать окончательное решение, каким бы оно ни было.

— Влюбился?

Он снова молчит.

Слезы уже ручьем бегут по щекам, но голос ровный. Рыданий нет, истерики тоже, только опустошённость.

— Нет. Я тебя люблю и всегда любил. А ей увлекся…Прости.

Слова о любви совершенно не радуют. Они, наоборот, бьют наотмашь, цепляются грязными когтями за душу, вырывая целые куски. Потому что любви оказалось недостаточно, чтобы противостоять соблазнам внешнего мира, а семейное тихое счастье и уют проиграли желанию сорвать запретный плод.

— Почему тогда ты это допустил? Ты устал от меня? От нас? — шепчу, чуть склонив голову на бок. Безжизненным взглядом скольжу по темной комнате и перечисляю удручающие варианты, — Остыл? Заскучал? Я тебя не привлекаю? Надоела? Не хочешь?

— Нет, Кир! — в этот раз отвечает сразу, без малейших колебаний, — глупости не говори. Ты моя королева, а я просто дурак, попутавший берега. Ты красивая, интересная, умная, сильная. С тобой никогда не бывает скучно…Помнишь, как мы с тобой раньше чудили? Как сбегали с пар, чтобы сходить в кино? А как спрятались в торговом центре, в надежде, что нас запрут на ночь?

— Нас нашла ночная уборщица и чуть не вызвала полицию, — криво усмехаюсь, вспоминая этот инцидент.

— И нам пришлось вместо нее драить целый этаж.

Ломит за ребрами. Эти воспоминания ранят. Они из другой жизни, в которой я была уверена в Березине, как в самой себе. И мне отчаянно хочется вернуться обратно.

— А помнишь, как мы на теплоходе по Волге спускались?

— Первые два дня меня зверски мутило, и я ходила по палубе, как зеленое привидение, пугая своей физиономией остальных пассажиров…

— А я таскал тебе из столовой апельсины, потому что только они и помогали.

Мы сидим и вспоминаем эпизоды из нашего прошлого. Их много. Они то смешные, то грустные, то такие, что стыдно рассказать кому-то еще. Они наши. Мы в них живые, честные и безгранично влюбленные, уверенные, что и в дальнейшем справимся со всеми трудностями. Ведь мы вместе, нас двое.

Березин больше не заикается о том, чтобы я открыла дверь и пустила его к себе. Наоборот, в конце, когда разговор медленно затихает, сдаваясь под наплывом измученных эмоций, муж тихо просит:

— Ты прости меня за сегодняшнее, крышу просто сорвало. Мне показалось, что это именно то, что нам надо, что стоит только сломать сопротивление и получить тебя, как все само собой наладится. Кретин тупой, — кряхтит от досады, — Я обещаю больше не напирать. Если тебе нужно время – я дам его тебе. Сколько угодно. Только не отворачивайся от нас. Пожалуйста.

— Спокойно ночи, Леш.

Это все. Что я могу ответить. На большее у меня нет сил.​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Глава 17

После разговора с Лешей на меня нападает какое-то оцепенение. Я уже не злюсь на него. Злость и ревность, до этого безжалостно разъедавшие душу, внезапно распадаются на ошметки, не оставив после себя ничего, кроме пустоты.

И эта пустота хуже всего. Даже хуже боли, которая впивалась в тело при каждом движении. Потому что тогда я чувствовала себя хоть и несчастной, но живой, а сейчас сплошная апатия, и ничего не хочется.

Кажется…кажется, я сдалась. Это проявляется в мелочах. Когда вспоминаешь, что сегодня какая-то совместная дата и рвешься о ней напоминать. Или, когда, получив сообщение, читаешь неуклюжее признание от мужа:

Я соскучился. Хочу пригласить тебя на свидание.

И вместо того, чтобы улыбнуться, растерянно чешешь бровь и откладываешь телефон в сторону, потому что не знаешь, что ответить.

Нет желания согласиться, нет потребности отказаться. Ничего нет. Это ведь ненормально. Не должно так быть! Я должна хоть что-то ощущать, как-то реагировать на его попытки сблизиться. Надо дать шанс, вдруг пламя разгорится с новой силой, вдруг ему удастся оживить меня, исправить то, что сам сломал? Вдруг он спасет нас?

Снова беру телефон и пишу: Я согласна.

В ответной строке тут же загораются три точки, это Лёша что-то пишет, а мне лень читать, что там будет. Неинтересно.

Это состояние угнетает настолько, что звоню Алисе и все ей рассказываю.

— Перегорела ты, мать, — тяжко вздыхает она, — просто перегорела. Так бывает после сильного стресса и эмоционального напряжения. Организм как бы говорит, все, девочка, хватит, включаем режим энергосбережения.

— И как выйти из этого состояния?

— Никак. Просто жди, пока отпустит. Будет себя насиловать – еще хуже сделаешь. Загонишь себя в тупик, в депрессию. Тебе это надо?

— Нет.

— Вот и расслабься. Воспринимай, как передышку, придумай себе какое-нибудь занятие. Хобби.

— Да, какое хобби. У меня дел полно, — отмахиваюсь, — ремонт в активной фазе. Только успевай вертеться.

Я действительно оживаю только на работе, там, где нет места и времени для мыслей о семье и о том, что ждет нас с Березиным дальше. У меня будто второе дыхание открывается, проблемы уходят на задний план, и в глазах появляется блеск.

— Вот и вертись, а остальное спусти на тормозах.

— Леша приглашает на свидание.

— Надо же какой романтик, — скептично фыркает подруга, — куда деваться. Ромео местного разлива.

После того, что произошло, Алиса стала относиться к нему резко негативно. И хотя словами она ни разу не сказала, что он козлина, который не заслуживает прощения, но это проскакивало в каждом ее взгляде, в каждой сочащейся сарказмом интонации.

Обычно Алиска терпимо относится к ошибкам других, считает, что идеальных не существует, старается не осуждать и не вешать ярлыки, но только не с Березиным. В нем она разочаровалась.

— Я согласилась.

— Ну и правильно. Может, накормит чем-то вкусным, должен же быть от него хоть какой-то толк.

После разговора с подругой мне обычно становится легче, но сегодня явно не тот случай. Сегодня мне не помогает ничего.

В голове вяло проплывают фразы:

— Я увлекся… она казалась мне такой красивой.

И прочие вырезки из откровенного признания Алексея.

Ловлю себя на мысли, что мне тоже хочется увлечься и быть красивой. Такой, чтобы проходящие мимо самцы шеи сворачивали и сами штабелями у ног укладывались. Когда-то так и было, но я выбрала Березина, и все остальные мужчины перестали для меня существовать. Может, я поторопилась с выбором?

Пффф….

Снова берусь за телефон. Сама не знаю зачем. То ли позвонить кому хочу, то ли посмотреть чего-то в интернете. Не решила еще.

— Хозяйка, — раздается от дверей, — к вам тут рвутся и очень настойчиво.

Кого еще там принесло?