Вестник на Кавказе (СИ) - Беркутов Роман Вадимович "Revan" - Страница 4

— Да, да сейчас, ненаглядная моя, — Михаил Юрьевич заглянул Вадиму за пенсне. На мертвых рыбьих глазах плясали искаженные огоньки уличных фонарей, — не составите нам компанию?

— Откажусь, дел много, — Вадим подошел к Ефиму и взял чемоданы, чтобы помочь. Бывший денщик, а теперь уже просто компаньон и слуга поспешил за Вадимом в прихожую постоялого двора.

— Если вас беспокоят соседи, то поищем другое место? — предложил он Вадиму.

— Не стоит, мы в Пятигорске не надолго.

Следующий день начался относительно спокойно. Захарченко нашел Вадима раньше и уже с утра тарабанил в дверь гостиной комнаты.

— Солнышко ненаглядное, вставай! — Захарченко стоял довольный, радуясь возможности поймать Вадима врасплох.

Дверь открылась. Вадим стоял в халате и вытирал мокрые волосы.

— Не шуми, Ефим еще спит. Заходи.

Захарченко замер с открытым ртом, прежде чем зайти в светлый зал. В центре стоял большой диван, на котором мирно похрапывал Ефим. Вадим прошелся и открыл окна, чтобы впустить свежий воздух в душную комнату. Перед диваном стоял столик и пара кресел.

— Я думал, что твой Ефим из пехоты, а они встают ни свет ни заря.

— Сколько можно то? Пусть поспит, я пока завтрак приготовлю, — Вадим ушел в другую комнату.

— Ты готовишь завтраки? — Захарченко уселся на большое кресло с мягкой спинкой и пододвинул к себе кофейный столик.

— Ничего сверхъестественного, — Вадим поставил на стол три глубокие тарелки с овсяными хлопьями и залил их молоком, — Вуаля.

— Дешево и сердито, — пробурчал Захарченко и ковырнул ложкой изюм.

— Полезно. Что с отрядом?

— Взял десятерых. Остальные и в Петербурге пригодиться. Кондрат в Москву полез, там какие-то разборки начались.

— Читал, разберутся, — кивнул Вадим, — оружие?

— Все с нами, сейчас ждем большой караван до Грозного. Чеченцы не брезгуют и на тридцать человек напасть, — Захарченко задумался и улыбнулся, новости, которую он вспомнил, — И я тебя порадую. Ты как на лошади держишься?

— Честно говоря, паршиво, — Вадим отложил ложку и насторожился.

— Это ты зря! Настоящий гусар, может ездить верхом даже наполовину заполненным коньяком!

— Ну я-то не гусар… — неуверенно заметил Вадим, на что Захарченко положил бумаги на стол.

— Гусар, да еще какой! Будешь служить в моей, прославленной части! С самым лучшим командиром, — он похлопал себя по груди, — Я заказал тебе новый мундир. Здесь, конечно, не ателье Гертруды, но тоже шить умеют.

— Я разве тебя как-то обидел?

— Нет, что ты. Но Вадим, я уверен, что ты не уседишь в крепости или штабе. Если хочешь бегать посыльным, то пожалуйста.

— У кого мы под началом? — Вадим решил плыть по течению в данном вопросе. Захарченко явно подходил лучше любого незнакомого человека на роль командира. Вадим барабанил пальцами по столу, пока думал. Раз уж случай загнал его в такую даль от центра страны, то нужно постараться вылечить один гнойник. Вскрыть его, выпустить пока нет других болячек.

На диване заворочался Ефим.

— В любом случае нас вечером пригласили на бал, — сказал Михаил, — ты пойдешь в новом мундире, встретишься со сослуживцами и так далее. Здесь, слава богу, нет твоего Заводского, где можно прятаться от людей.

— Как скажешь, няня, — Вадим пошел собираться за новым мундиром.

— Ты не расслабляйся, я нашел нам Такую компанию дебоширов!

***

Ближе к наступающим сумеркам гости города потянулись на званный вечер, который решили проводить на открытом воздухе, в небе как раз догорали тяжелые облака. Рядом с каменной усадьбой на мощеной мрамором площадке кружили пары под старания военного оркестра. Вадим и Михаил прибыли к мазурке, пропустив все вступление. Михаил повел друга здороваться со старым знакомым — хозяином балла, полковником Петром Петровичем Несторовым. Полковник недавно отличился успешной обороной крепости от бандитов Шамиля и решил отпраздновать, наконец вырвавшись с фронта к семье.

— Друзья, вы поздно! — стройный мужчина в возрасте с густыми бакенбардами распахнул руки и крепко обнял Михаила, — Миша, ты снова к нам? В столицах все хорошо?

Захарченко не ответил, грустно улыбнулся и похлопал друга по плечу:

— Петр Петрович, такое дело, я теперь отвечаю за этого непоседу, — Михаил указал на Вадима, который вытянулся и отдал честь.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие!

— Ну, ну, мы отдыхаем, — Петр Петрович протянул руку, для рукопожатия, — Ух, черт, у вас стальные тиски, а не рука.

— Ем кашу с молоком по утрам. Петр Петрович, Михаил рассказал столько хорошего о вас и вашей дочки, что я не мог не приготовить подарок, — Вадим протянул бархатный пенал.

— Я передам, спасибо.

Пока Михаил занял друга расспросами о положении войск на Кавказе, Вадим отступил к накрываемым столам. Слуги ставили вазы с фруктами, пахучие сыры и много вина. Взмыленные танцами и жарким ветром офицеры пили как на водопое. Вадим подцепил дольку сладкого арбуза, когда к нему подошел скромный мужчина в майорском чине, но со странным, черкесским, хотя нет, судя по орнаменту на рукояти даже турецким ятаганом.

— Говорят, что лучшие арбузы в Армении, но сколько бы я ни пробовал, лучше грузинских не могу найти.

— Не там ищите, самые вкусные в Астрахани, — поделился гастрономическими наблюдениями Вадим.

— Вы там бывали?

— Нет, только выше по Волге.

Майор подцепил кусочек вилкой и попробовал.

— Ну, может, вы правы. Честное слово, вы не первый, кто советует, — он покрутил рукой в воздухе, — позвольте представиться, Николай Соломонович Мартынов.

— Очень приятно, я Бер…

Вадима прервал звонкий голос, который разрезал пространство:

— А вот ты где, Никола, я тебя потерял.

От этих слов майор дернулся как от пощечины. К столу подошел вчерашний поручик от лейб-гвардии. Стоя рядом, он доставал головой только по подбородок Вадиму. Черные, взмыленные волосы прилипли к кругловатой голове и блестели при свете, зажигаемых свечей.

— Мишель, я тебе уже сказал, что не хочу ничего слушать, — Николай Соломонович ребром ладони отгородился от поручика.

— Да подумаешь, — Мишель, если и отступил, только чтобы переключиться на новую жертву, — вы сменили мундир? Днем пехота, ночью всадник? А-а-а, не, не так. Мундир пехоты не к лицу Петербургскому маслу, ОН приказал, и теперь хоть на козу!

Лермонтов засмеялся, а лицо Николая налилось свинцовым стыдом.

Вадим выдавил пару хлопков:

— Хорошо, еще немного и будете как настоящий поэт.

— Пф, — Николай отвернулся, чтобы не заржать. Мишель прищурился, как бы оценивая весовую категорию оппонента.

— Мелковаты, — он закончил оценку.

— Михаил Юрьевич, ешьте больше каши, чтобы вырасти и сказать мне это в глаза.

— У вас все шутки такие низкие?

— Только те, что про вас.

— Господа! Немедленно прекратите! — Николай зажмурился, пока выкрикивал слова. Его трясло от смеха.

— Николай, я уверовал в раздражение с первого взгляда! — Михаил Юрьевич почувствовал, что вечер перестал быть томным.

— Мишель, если вам показалось, что я вас случайно обидел. То вам показалось. Это было специально, — Вадим со скучающим видом потер яблоко о рукав и укусил. Кисленькое и зеленое.

— Ничего не украсит этот вечер, как ваше отсутствие.

Пока шла перебранка, к Николаю подошел Захарченко. Он тихо, чтобы не спугнуть спросил майора Мартынова на ухо:

— А что происходит?

— Как бы вам объяснить, — Николай перешел на тон заговорщика, — В нашем скромном Пятигорске встретились две редких особи…

— Ядовито-мыслящих, — подсказал Захарченко

— Верно-верно, вот теперь сражаются за территорию, — Николай сделал паузу, в разговоре появились громкие ноты, — О, они близки к финалу!

— Надеюсь, что хотя бы ваша мама считает вас красивым и умным, а не коротким и обиженным, — Вадим щелбаном выбросил огрызок от яблока.

— Однажды мы с вами закончим очень кровавой дракой, — Михаил Юрьевич дошел до предела.