Холодные Небеса (СИ) - "Мафия Маффин" - Страница 32

— Не думал, что увижу тебя здесь, — раздался голос слева.

Роджер поздоровался с Абигором, и тот снова натянул свою дежурную улыбку. Почему-то от осознания того, что парень должен был понимать его чувства, их ещё сильнее хотелось скрывать. Возможно, демон пытался подать ему пример стойкости и сдержанности, но к чему было всë это, если они оба были разбиты?

— Прогуливаешься один, юный Роджер? Не боишься внезапного нападения?

— Кого? — прямолинейно спросил тот, — ангелов? Зачем я им нужен? Демонов? Так разве ты меня не защитишь? Помнишь? Ты ведь предлагал.

— Кого я вообще могу защитить… — вырвалось у Абигора, и в этот момент он почувствовал, как рука Роджера ложится ему на плечо.

— Я знал. Прости за фамильярность, но я не хотел верить. Как бы ты ни старался это скрыть, я чувствовал твою боль. Потому что испытывал то же самое.

— Для меня Лерайя была, как дочь, — сняв фальшивую улыбку, вздохнул демон, — какой из меня отец, если я позволил ей умереть вместо себя? Я просто жалок.

— Нет, — отозвался Роджер, — ты знал, что идëшь на риск. Знал, что, возможно, умрëшь в битве с Гвардией и при этом отослал подальше самого близкого тебе человека… Ну, то есть… Ты понял. Я это к чему: ты сделал всë, чтобы еë защитить.

— Прости, но ты вряд ли поймëшь меня, — отвернулся Абигор.

— А ты попробуй дать мне шанс. Расскажи мне то, о чëм думаешь, а я исповедуюсь тебе. Возможно, нам обоим станет легче…

— Что ж, — тяжело вздохнув, демон поднял голову к едва светлеющему небу, будто вспоминая те далëкие по людским меркам времена, — история, которую я расскажу, для тебя будет весьма поучительна. Она произошла в ту эпоху, которую вы звали Тëмными Веками. В Британии тогда было неспокойно, и не так далеко отсюда стояла деревушка Стилбрич. Тихое и уютное место, слишком маленькое, чтобы его хотели захватить, слишком незначительное, чтобы на что-то влиять. Там жила девушка по имени Агнесс Валентайн. Даже сейчас я не знаю, с чем сравнить еë красоту. Не искусственную и вычурную, как у придворных дам, а живую и незапятнанную. Красоту загорелой кожи, тëмных волос, простого наряда… Да, я совершил ошибку, как только увидел еë. Я позволил себе влюбиться. И, как и любой влюблëнный идиот, я дарил ей подарки. Знаешь, чем может наградить демон, подобный мне, Роджер? Всем. Деревья в еë садике всегда давали лучшие плоды, пока урожай остальных поедали жуки. Ни одна молния не ударила рядом с еë домом, а сами тучи обходили еë стороной, даря благодатный дождь лишь по моей воле. Судьба была к ней благосклонна, но, увы, я не заметил, как заигрался.

— И что произошло? — спросил Роджер, когда Абигор замолк.

— Злые языки, — отозвался демон, — единственное оружие, от которого я не мог еë уберечь. Агнесс нарекли ведьмой за еë удачливость, и однажды я вернулся к ней и застал пепелище. Эти дремучие идиоты… Они схватили еë, Роджер, пытали и убили, объявив виновной в связи с дьяволом. Понимаешь… Они ведь были чертовски близки к истине. Всë, что я теперь мог любить — обугленное тело, повешенное на балке собственного дома и сожжëнное вместе с ним. И тогда я не выдержал. Стилбрич превратился в руины за двадцать минут. Следом — соседняя деревенька. За ней — ещё и ещё одна. Я убивал всех, кто мог быть причастен к этому кошмару. Разрушал всë, что напоминало мне о еë смерти. Я даже сравнял с землëй монастырь, настоятель которого был ярым сторонником охоты на ведьм. И вот тогда-то, стоя во весь свой истинный рост среди руин, языков пламени и обугленных трупов, я понял… что мне ничуть не стало легче. Ярость. Слепая ярость горела в груди, и, как настоящий пожар, она требовала больше и больше топлива, больше чужих страданий, чтобы перевесить мои собственные. Но это не могло длиться вечно. Тогда я превратился в человека, вернулся к домику Агнесс, забрал еë тело и похоронил у изгиба реки Святого Артура, как еë тогда называли. Она любила то место. Вода там, сбегая по камням, шумела в разной тональности, будто два потока общались между собой. И вот после того, как я бросил последнюю горсть земли, скрыв еë могилу, мне правда стало легче. Теперь ты понял, Роджер? Я мог бы кричать, мог плакать и злиться. Я мог бы обратить Смиттаун в руины, если бы захотел. Но от этого никому не стало бы легче. Мëртвые не восстают от наших молитв и пролитых слëз. И сама Райя не хотела бы этого. Возможно, я не до конца могу понять еë, но… Она хотела бы, чтобы мы жили и были счастливы. И мы должны уважать еë желание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Опустив глаза, парень думал. О том, чего раньше не знал о прошлом Абигора. О том, как предвзято относился и к нему. О том, что сейчас роднило их двоих. Верно. Лерайя не хотела бы, чтобы они отчаялись, значит, погрузившись в траур, он предаст еë мечту. А этого ни за что нельзя было делать!

— А теперь твой черëд, — прервал его мысли демон, — расскажи, что тревожит тебя.

— Верно. Думаю, ты тоже имеешь право знать.

И Роджер, подняв руку, снова призвал Стигмато, объятый чëрным пламенем диск с восемью лезвиями. Глаза демона округлились, и он непроизвольно сделал шаг назад.

— Чëрт возьми, Роджер, ты хоть понимаешь, что это?!

— Бездна, — невозмутимо ответил тот, — меня просветили.

— Верно. И я знал, что мне не показалось. Видишь ли, мне лучше других знакомо чувство, которое вызывает еë приближение.

— Постой, то есть ты…

— Я видел его, Роджер. Лишь однажды, но я видел ту проклятую душу, которая несëт бремя Бездны. Ангел Аполлион.

— Аполлион? Бездна что, захватила ещё кого-то? — растерялся парень: до сих пор он по крупицам собирал данные и не мог охватить взглядом всю картину.

— А ты и не знал? — усмехнулся демон, — разумеется, ангелы ведь не очень-то любят эту историю… Один из их лидеров пожертвовал собой, запечатав Бездну в своëм теле, дружок. Они выдали это за жест самопожертвования, но в действительности не оставили ему выбора. Архангел Аполлион стал сосудом для всех семи Знаков, и если сейчас ты тоже получил эту силу…

— Сосуд не выдержал? — догадался Роджер.

— Верно. Я видел его однажды. Давным-давно, далеко в южных пустынях. Это было кошмарное зрелище, Роджер. Мы можем залечивать любые раны, восстанавливаться из кучки плоти, но он… Бездна истощила его, превратила в обугленный скелет ещё до появления вашего вида. Поразительно, что он смог продержаться так долго. Однако меня волнует не это. Ты не думал о том, куда делись остальные шесть Знаков? У такой силы должен быть наследник. Должен быть сосуд. И, боюсь, теперь он захочет забрать у тебя то, что принадлежит ему.

— Пусть только попробует! — нагло заявил Роджер.

— Да уж, — покачал головой демон, — сила меняет тебя. Но Ангел Бездны — не тот, с кем возможно драться, дружок. Если он придëт в Смиттаун, нам нужно постараться хотя бы свести к минимуму количество жертв. О победе речи не идëт.

— А когда мы на неë надеялись? — хмыкнул в ответ парень, — у тебя в планах на месяц нет героической смерти?

Абигор задумался. Слепая ярость. Поддайся он ей, — у них бы появился шанс. Сломать трость. Выпустить Красную Молнию. Напасть на Ангела Бездны. Не в лоб, разумеется, но стремительно и беспощадно. Это могло стать его последней авантюрой, но разве можно было уйти ещё более красиво?

— Запишу это в свой календарь, — отозвался демон, — иди к Натаниэлю и отвлеки его от любовных фантазий. Пусть готовится к битве. Будет чертовски весело!

А несколькими днями ранее проблемы, вызванные приходом Абаддона, тревожили других демонов.

— Чëрт возьми, Ирэ, это не называется «идëт по плану»! Что из этого ты вообще планировал? Девчонка мертва. Ангел Бездны держит путь к Шпилю. Если они с Михаэлем сцепятся, от города и камня на камне не останется. Пора сматываться! Не поторопимся — окажемся между молотом и наковальней.