Некомбатант (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 11

— Оригинально, не спорю. Идея сама по себе интересная… Но цена такой вещи отпугнет любого покупателя. Я уже не говорю о том, что таких патронов еще нет.

— Похожие патроны разработал германский мастер Николай Дрейзе больше двадцати лет назад, но у него бумажная гильза, что не очень удобно. Если делать гильзу из меди, а лучше из латуни, то патроны гораздо менее подвержены воздействию влаги и повреждениям при переноске.

— Ты представляешь, в какую сумму выльется производство таких патронов?

— На первых порах да. Но если производство сделать массовым, то цена снизится. И кроме этого, не стоит забывать, что такой револьвер с металлическими патронами может спасти его владельцу жизнь в опасной ситуации. Сколько это будет для него стоить?

— Возразить трудно… Но к сожалению, далеко не все это понимают… Хотя, небольшими партиями выпускать можно. Думаю, желающие найдутся.

— Батюшка, это не все. Такие же патроны можно использовать и в ружьях. Только более мощные. И конструкцию ружей надо изменить.

— Рисуй!

Я снова занялся рисованием. После изображения охотничьего дриллинга, то есть трехстволки с двумя гладкими и одним нарезным стволом, а также винтовки с болтовым затвором, отец надолго завис, обдумывая увиденное и услышанное. Наконец очнулся.

— Юра, ты не перестаешь меня удивлять! Что это на тебя нашло?

— Передумал за сегодняшнюю ночь много.

— Дай бог, чтобы так. То есть, бросаешь дурака валять?

— Все, батюшка, хватит. Надо начинать делом заниматься.

— Отрадно слышать. Раньше надо было тебе по голове дать. А больше у тебя никаких идей не появилось?

— Есть кое-что, но надо сначала уточнить. Съезжу в институт, поговорю с профессором…

Расстались мы с отцом без его обычных нравоучений, где главным аргументом было «вот я в твои годы…». Но сейчас обошлось. Человек здорово переволновался, а тут я еще ему такой сюрприз преподнес. Ладно, поглядим, что дальше будет. А теперь надо бы с братцем Феденькой встретиться и по душам поговорить…

Федора я нашел в его комнате, куда он спрятался, и боялся нос высунуть. По всему выходило, что такого результата он не ожидал, и теперь терялся в догадках. Поскольку не знал, что же конкретно случилось, и не докопался ли я до истины. Устраивать сложные психологические этюды я не стал, поэтому, едва зашел к нему, спросил прямо в лоб.

— Что, Феденька, не ждал меня увидеть в добром здравии?

— Юрка, ты о чем?!

— Сколько ты господину Воскобойникову, который Филин, заплатить должен? Не успел я его спросить. Отдал богу душу, сердешный.

— Юрка, я ничего не понимаю!!! Ты о чем?!

— О тебе, братоубийца несостоявшийся. Прохор все же человеком оказался. Не захотел грех на душу брать, все рассказал. Надеюсь, зачтется ему это на небесах. Вот мы твоих «друзей» и встретили, как подобает. Жаль, что Прохор погиб. Из-за тебя, гнида, погиб.

— Что ты мелешь?! Это навет!!! Мало ли, что этот кучер придумал?! Где доказательства?! Никакой суд это не признает!

— Федя, ты неправильно понимаешь ситуацию. Ни в какой суд я не пойду. Здесь ты прав. Доказательств, какие будут иметь силу в суде, у меня пока нет. Но мне они не нужны. Я з н а ю, что ты хотел меня убить. И для меня этого достаточно. Ты еще жив только потому, что я не хочу расстраивать родителей твоей безвременной кончиной. Да и лишнее внимание полиции к нашему дому мне тоже не надо. Поэтому, Федя, расклад такой. Ты, вроде бы, собрался в Европу ехать учиться?

— Да! Еду через неделю! И что?!

— Езжай и не возвращайся. Забудь дорогу в Россию. Если ты вернешься, то я сделаю так, что тебя просто не найдут. Отец с матерью опечалятся, конечно, но тут уж выбирать не придется. И еще. Забудь теперь о своей доле наследства. Считай это платой за спасение твоей поганой жизни и доброго имени. Приедешь и начнешь сутяжничать — не обессудь.

— Что ты несешь?! Я все отцу расскажу!

— Пожалуйста. Иди, рассказывай. Хоть сейчас. Если отец меня спросит, отвечу, что это твои бредовые фантазии. То, что мы грыземся частенько, он знает. Поэтому не удивится. И если до твоего отъезда на меня снова нападут какие-то мерзавцы, то ни в какую Европу ты после этого уже не поедешь. Молись богу, чтобы этого не произошло.

— Ты сумасшедший!!!

— Я сказал — ты услышал. Больше об этом говорить не буду…

Оставив дорогого братца в растрепанных чувствах, отправился перекусить, а потом в свою комнату. В конце концов, надо отдохнуть. Всю ночь не спал. А заодно подумать, что делать дальше. И выяснить, насколько велики различия в истории этой «кальки» с моим прежним миром. Одно различие уже найдено — в моем мире в этот период не было богатейшего петербургского промышленника, мануфактур-советника Александра Давыдова. И этот особняк на набережной Мойки принадлежал совсем другому хозяину. Была бы здесь развитая информационная система вроде нашего инфонета, Ганс бы уже давно много чего нарыл. Но увы, здесь середина XIXвека. И вся информация лишь на бумажных «носителях», к которым Ганс подключиться не может. Придется читать все «вручную», а Ганс будет параллельно искать несоответствия в своей базе данных. Метод хоть и кропотливый, но пока что единственно доступный.

Вечером меня ждал еще один сюрприз. На этот раз приятный. Горничная Лиза, которую взяли на службу не только ради выполнения своих прямых обязанностей, но еще и для оказания мне «знаков внимания» (чтобы по борделям не шлялся, и заразу не подцепил), нанесла мне обычный визит. И была очень удивлена новым познаниям юного барина в искусстве «оказания знаков внимания». Но нам обоим понравилось. На вопрос, откуда я это знаю, сослался на французскую книгу, которую недавно прочитал. Французы — они ведь такие затейники!

Утром, не откладывая дело в долгий ящик, решил заняться сбором информации о своем новом «месте жительства». И начал с ближайших событий — со вчерашней газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Конечно, для меня старая орфография непривычна, но благодаря памяти Юрия справляюсь. Это только кажется, что в открытом доступе ничего важного обнаружить нельзя. Очень даже можно. Просто надо уметь читать и анализировать. И сразу же натыкаюсь на интересный факт.

На первой странице размещена большая статья о торжествах, на которых присутствовал император со всей семьей, что сразу же дало зацепку. Ганс сообщил, что не было в нашей истории у Николая Первого дочери Елизаветы и сына Петра. Стал искать дальше, обложившись нужной литературой, коей в моей комнате имелось изрядно. Читать прежний хозяин моего тела очень любил. Выяснилось, что в этом мире у Николая Первого родилось не семь, а девять детей. Имена остальных совпадали с нашей историей, но даты рождения совпали только у старшего сына Александра, будущего императора, и дочери Марии. Упоминались также некоторые аристократы, которых не было у нас в 1850 году. Дальше — больше. Выяснилось, что во время войны 1812 года маршал Ней погиб в самом начале военных действий на территории Российской Империи, а князь Багратион наоборот избежал ранения при Бородино, и остался жив, после чего бил Великую Армию в хвост и в гриву. С Наполеоном Бонапартом тоже имелась серьезная нестыковка. В этом мире не было Ватерлоо и «Ста дней». Сосланный на остров Эльба свергнутый французский император не смог бежать оттуда, а погиб вскоре после прибытия на остров в результате несчастного случая. Впрочем, был ли это действительно несчастный случай, или умело проведенная ликвидация, история умалчивала. Но самый важный с точки зрения новейшей истории России факт произошел чуть раньше. В этом мире не было императора Павла Первого. Императрица Екатерина Вторая прожила на год больше, в течение которого у нее произошел громкий скандал с Павлом, приведший к окончательному разрыву. Екатерина официально лишила Павла престолонаследия, запретив ему покидать Гатчину, и сделала наследником престола своего внука Александра, старшего из сыновей Павла. Правда Александр, став императором, отменил все навязанные Павлу ограничения, и сохранил за ним титул Великого Князя. Но с условием, что тот не станет лезть в политику, и устраивать заговоры за его спиной. Павлу ничего не оставалось делать, как согласиться. Он и раньше, будучи цесаревичем, умудрился нажить немало врагов. А теперь, когда стал политическим трупом, надеяться найти сторонников в среде аристократии было и вовсе наивно. В результате такого удара судьбы несостоявшийся император стал злоупотреблять алкоголем, и всеми забытый, умер всего на четыре года позже, чем в моей истории.