Трава зелёная (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 35

Прямо скажу, упражнение сложновато. Во-первых: всё время какая-нибудь часть тела сама по себе отлипает от стены. Во-вторых: сбивается дыхание. А оно должно быть естественным и равномерным. В-третьих: очень быстро затекают мышцы и начинают подрагивать ноги. Конечно, я не собирался мучить детей в течение получаса. И чашку с водой на голову никому не водружал. Ещё успеется. Зато по минутке отстоял каждый. Пока один стоял у стенки, пытаясь изобразить из себя благородного лорда, остальные хором считали до шестидесяти, повторяя за мной счёт. Сегодня каждый узнал, что в одной минуте шестьдесят секунд. А ещё были упражнения с палочками и шариками, повторение французских слов, которые учили вчера, мой рассказ о растениях, произрастающих в России…

На рынок мы отправились втроём: я, Фиксатый и Таксист… То есть Прохор и Емельян. Теперь они, кроме имён, откликаются ещё и на прозвища, данные мной. Произошло это следующим образом… Находясь в благодушном настроении, я пообещал Прохору вставить золотой зуб, если тот будет хорошо себя вести. Слово «фиксатый» вырвалось случайно, но почему-то очень рассмешило Емелю.

— Таксист, а чего ты лыбишься? — обратился я к нему. — С золотыми зубами ходят исключительно козырные пацаны. А твоя роль — быть у них на подхвате.

Естественно мой благородный слог никто не вкурил. Уловили лишь общий смысл. Зато теперь смеялся уже Прохор, и смеялся над словом «таксист», типа что-то понял. А я ещё пообещал нарисовать на возке шашечки.

Гостиный двор встретил нас распахнутыми воротами, через которые туда и обратно сновали люди, одетые в грузные зимние одежды. Одни шли налегке, другие несли котомки и корзины, третьи тянули за собой санки, четвёртые управляли лошадьми, запряжённые в сани-розвальни. Повсюду слышались перекрикивания, конское ржание, лай собак. Сгустки пара, вырывающиеся из раскрытых ртов, образовывали белёсое марево. На утоптанном снегу валялись пучки соломы и конские яблоки.

Состоял гостиный двор из бревенчатых «павильонов», выстроенных в форме прямоугольника. В них располагались лавки солидных купцов. Прочая шушера кантовалась на улице внутри прямоугольного периметра, разложив свои товары на прилавки, прикрытые дощатыми навесами. Всё увиденное чем-то напоминало мне мультфильм по мотивам произведения Пушкина «Сказка о попе и о работнике его Балде». Только зимний вариант. Однако наблюдался и общий порядок. Независимо друг от друга стояли хлебные ряды, мясные, рыбные, кожевенные, суконные…

Что надо мне? В первую очередь ткани. Хочу пошить рабочую и спортивную одежду. Ещё нужны трусы. У меня всего одни. Спать в ночных штанах этого времени откровенно напрягает. По поводу пошива одежды я советовался с Марией Васильевной. Белкина сказала, что в Боровске есть профессиональные портные, которые шьют мундиры и партикулярные (штатские) платья. Но зачем тратиться, когда есть она? Женщина заверила меня, что с удовольствием займётся составлением моего гардероба по предложенным лекалам. Очень уж её заинтересовала «европейская» мода и отдавать новшества на сторону она совершенно не хотела. Что же, тем лучше.

Эх, была бы ещё швейная машинка. Но нет пока такого девайса в этом времени. Если же браться за конструирование данного агрегата, то боюсь, что уйдёт слишком много времени. Конструкцию ножного привода я понимаю чётко, но основной механизм, который непосредственно выполняет работу, для меня полная загадка. Одно знаю: ушко у иголки с другой стороны…

Ещё мне требуются мел и гипс, чтобы изготовить мелки, которыми пишут на школьной доске. Доску тоже необходимо сделать. Тратить бумагу на рисование образных пояснений выходит слишком дорого. Белкины про бережливость уже не раз намекали. Туго тут с наличкой. А бумажные деньги ещё не ввели. Вроде случится это при Екатерине II. Но когда конкретно, хрен её знает. Что же касается гипса, то кроме изготовления мелков, он пригодится мне для литейных работ. Будем с Прохором отливать разные детали из бронзы. Сюда стоит добавить воск. Кстати, у Белкиных в Корнеевке имеется своя пасека, но весь воск уходит на продажу. Себе они оставляют самую малость. Придётся покупать.

Зато от одной заботы они меня избавили. Я же хотел купить шкуру для пошива зимней обуви. Оказывается, что такая шкура у них имеется в достатке. Дадут столько, сколько надо. Это радовало! Жаль, не было специалиста по пошиву обуви. Даже Прохор не хотел браться. Конечно, смастрячить поршни он мог бы, но вряд ли я надену такую «красоту» на себя. Если только дома ходить. Но для дома я и сам могу расстараться. Мы в своё время с Данькой сшили не одни ножны для ножей, которые изготовил Михаил Петрович. Так что навык имеется.

Емельян с возком остался недалеко от входа в гостиный двор. Можно было бы и вовнутрь заехать, но мы же не купцы и товара у нас нет. А платить лишнюю копейку за парковку внутри рынка не хотелось. Пока мы шли к лавкам, я узнал от Прохора, что сами железно-заводчики Меллеры живут в Москве, а здешним заводом управляет поставленный ими человек. Блин горелый, а чего тогда батюшка мне советовал? Или сам не знал? Или думал, что меня интересует продукция завода, а не конкретно хозяева? Хрен поймёшь. Зато становится ясно, почему архимандрит Дорофей писал в Берг-коллегию. Управляющий заводом, скорее всего, послал его к своим работодателям, типа я человек маленький и самостоятельно деньгами не распоряжаюсь. А судя по рассказу Прохора, который тесно общается с купцами, у Меллеров в Москве имеются каменные палаты. Короче, люди с положением. М-да, не получится с ними пообщаться. А вести дела с управляющим я не собираюсь. Но на завод сходить надо. Хоть гляну, что из себя представляет? Возможно, закажу чего-нибудь…

— Слышь, Прохор, а в Боровске вообще много немцев проживает? — спросил я, шагая сквозь людскую толчею.

— Хватает, — кивнул он после недолгого раздумья. — Аптекарь Шварц — немец…

— О, аптекарь! — обрадовался я «цивилизованному» слову. — А где он обитает?

— Там лавка, — беззубый гид махнул рукой куда-то в сторону. — Говорят, что он — колдун…

— Кто?! — рассмеялся я. — Прохор, ты взрослый мужчина, а веришь разным глупостям? Не бывает никаких колдунов. Все так называемые чудеса можно легко объяснить с помощью науки. Вот знаешь, к примеру, откуда берётся молния?

— Конечно. Боженька гневается.

«У-у, как всё запущено! — невольно изумился я. — Тут, наверное, и про громоотводы ничего не слышали. М-да, на такие темы лучше не заводить беседы. Не поймут, да и я объяснить не смогу. А вот осиновый кол отхвачу запросто». От этих мыслей моё внимание отвлекла толпа, собравшаяся возле каких-то двух мужичков. Прохор тоже заинтересовано остановился.

— Чего там? — спрашиваю его.

— Куприян Горбонос продаёт своего крепостного.

— Дворянин?

— Кто?! — Прохор удивлённо повернул голову в мою сторону.

— Ну-у, Куприян твой…

— Да ты что, Леонид Иванович! Из него такой же дворянин, как из меня митрополит Московский. Слободской он. К тому же пьяница горький.

— Откуда тогда у него крепостной?! — теперь уже удивляюсь я.

— Летом купил по случаю у донских казаков, которые здесь проезжали. Где взял деньги, не ведаю. Но пару рублей за шведа отдал.

— За шведа?! — удивляюсь ещё больше. — Так крепостной, значит, иноземец?

— А то ж! — кивает Прохор. — Казаки где-то отловили, а этот дурачок купил. Только видать забыл, что теперь пОдать за крепостного надо платить. А может на хмельное зелье денег не хватает.

— Зачем же тогда покупал?

— Так его ни в один цех не принимают. Вот и решил показать себя хозяином. Говорю же, пустой человек.

Тут я вспомнил, что городские жители этого времени объединяются в специализированные цеха, то есть в торгово-ремесленные корпорации. Например, цех сапожников, булочников, плотников, кузнецов и так далее. Это помогает противостоять конкуренции и прочим социальным трудностям феодальной эпохи. У каждого цеха имеется устав, который требуется чётко соблюдать, иначе последуют суровые санкции от своих же коллег. Куприян, похоже, был злостным нарушителем всяких уставов, вот и…