Трава зелёная (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 32

Потом я узнал, что крепостных в обоих поместьях двести душ. Считались, естественно только лица мужского пола, включая стариков и детей. Именно с этого количества Белкин платил подушный налог. Ага, теперь понятно, почему государство так печётся о крепостных. Налоги!!! 74 копейки с каждого человека, а если старообрядец, то в двойном размере. Это не считая других пошлин. Тот же дом в Боровске занимал солидный участок. На шесть простеньких хозяйств хватит. Короче, Иван Данилович отдавал государству примерно 250 рублей в год. Мля, целая шуба с шапкой!!! Прямо, как в том анекдоте…

Вскоре я заметил, что дети начали клевать носами. Всё понятно, наелись, а разговоры взрослых неинтересны.

— Я вижу, наши красавцы хотят покинуть стол, — киваю на детей.

— Да, действительно, Стёпушке и Васеньке пора, — встрепенулась Мария Васильевна. — Мы пойдём к нам в комнату…

— Идите, конечно, — кивает Белкин.

— Стоп! — я резко вклиниваюсь в разговор и строго посмотрю на детей. — А что нужно сказать?

— Спасибо, — нестройно отвечают маленькие лентяи.

— Вот теперь идите, и никогда не забывайте благодарить тех, кто вас накормил, — Родители мальчиков на мою отповедь ничего не сказали. Типа, так и надо. Всё правильно, я — воспитатель, имею полное право.

— Поговорим о наших делах? — Белкин подсел ко мне поближе и подальше от Марфы, которая стала убирать со стола грязную посуду и остатки еды.

— С удовольствием, — киваю в ответ.

Однако начинать разговор не спешу. Показываю Ивану Даниловичу глазами на Марфу, типа пусть сначала закончит свои дела и уйдёт. Уйти она должна была в пристрой к Емельяну с Прасковьей. Вся дворня столовалась там. Белкины редко сажали крепостных за свой стол. Короче, показывали, кто в доме хозяин.

— Леонид Иванович, — начал разговор Белкин, как только кормилица вышла, — вы человек умный, и, наверное, уже заметили, сколько на мне лежит трат? Хозяйства-то не малые… К тому же у меня есть некоторые обязательства перед определёнными людьми…

— Речь о Михаиле Илларионовиче Воронцове? — сразу расставляю точки над «ё».

— Да… — нехотя отвечает Иван Данилович. — И мне необходимо время от времени его удивлять…

— Это, каким же образом? — неподдельно изумляюсь.

— Конечно же, презентами… — Белкин попытался козырнуть иностранным словом, но вышло коряво. — И вот я вспомнил наш разговор в бане…

— Вы про чудесный напиток?

— Совершенно верно.

— Напомню, Иван Данилович, это не вино. А люди из высшего света предпочитают дорогие вина.

— Однако вы говорили, что ваш напиток тоже зело чуден…

— От своих слов не отказываюсь, — говорю уверенно, чтобы не вгонять человека в сомнения.

— Значит, вы готовы мне помочь? Лично я сделал всё, как вы хотели. Контракт подписан, жалование повышено…

— Конечно, помогу, Иван Данилович. Но меня волнуют два вопроса, кто этим будет заниматься и где? Вы же понимаете, что сам я не смогу. Просто не буду успевать. Во-первых: на мне дети. Во-вторых: мы хотим наладить производство мебели… Кстати, о мебели. Мастерская Прохора для этого дела совершенно не подходит. Слишком тесно. Тем более там кузнечный горн. Лишний повод побеспокоиться о пожароопасности.

— Пшеничное вино делают в Дольском. Ну, и немного Мария Васильевна этим занимается, — стал отвечать Белкин.

— Иван Данилович, ваша жена беременна. А беременным лучше такими делами не заниматься, иначе это плохо отразится на здоровье будущего ребёнка.

— Вы уверенны? — озадачил меня вопросом Белкин.

— В чём? В том, что это вредно?

— Нет, в том, что моя жена беременна.

— Абсолютно уверен. А вы разве сами не видите?

— Признаться, не заметил… — Белкин неожиданно смутился. — А я-то всё думаю, чего она мне рассказывает про новый дом, который вы нарисовали… Действительно, если родиться ещё один ребёнок, то в нашей комнате будет уже тесно…

— В ней и сейчас тесно, — усмехаюсь я. — Тем более мальчишки растут…

— Да, да, вы правы, — вдруг загрустил Иван Данилович. Наверное, представил, какие ему предстоят траты…

— Вас что-то смущает?

— А-а? — очнулся Белкин от своих раздумий. — Нет, меня ничего не смущает. Я думаю, что придётся из Дольского привезти сюда пару человек. Самому вам там делать нечего.

— Согласен, — киваю. — Только привезите тех, кто лишнего болтать не будет. Незачем, чтобы наши секреты ушли на сторону. И ещё, они обязаны во всём слушаться меня. Дело это не простое, поэтому дисциплина превыше всего!

— Конечно, конечно… А под мастерскую мы используем свинарник! — вдруг расцвёл Белкин.

— А скотину куда? — удивляюсь не на шутку.

— На мясо, дорогой Леонид Иванович, на мясо! И так в этом году припозднились. А Емельян уберёт там всё по вашему желанию.

— Тогда нужна ещё парочка человек, и лучше помоложе.

— Зачем?

— Я один, что ли буду этим заниматься? — фигею от вопроса Белкина.

— Я не об этом. Зачем помоложе?

— А-а… — успокаиваюсь. — Молодых учить легче. Только лучше тоже не из болтливых. Сами понимаете, секреты…

— Да, да — снова кивает.

— Кстати, необходимо потратиться, — давлю Белкину на любимую мозоль. — Для производства моего напитка нужны специальные аппараты. Сам я их сделать не смогу. Придётся заказывать. И ещё вопрос, а в Боровске кто-нибудь выдувает стекло?

— Даже и не знаю… Хотя… На заводе Меллеров точно выдувают. Они там для каких-то дел используют стеклянные сосуды. А много нужно денег? — опомнился.

— Пока не знаю, — пожимаю плечами. — Я же не знаю, какие у вас тут цены.

— Вы в случае чего Прохора с собой берите, он с купцами дружит. Тем более некоторые купцы мне обязаны… — недвусмысленно намекает Белкин.

«Хм, ещё бы были не обязаны судье, — улыбаюсь про себя. — Тут можно вообще ничего не покупать».

— Иван Данилович, а я так и не понял, где мы будем изготовлять напиток? Тоже в свинарнике?

— Нет, конечно, — улыбается Белкин. — У нас курятник большой. Отгородим одну часть для птицы, а в другую посадим Дольских мужичков.

— А жить они, где станут? Всё-таки четыре человека…

— Пока в коровнике, там места и сена много.

— А не замёрзнут? На дворе не май месяц…

— Коровы же не мёрзнут, а мужикам чего сделается?

«Блин, вот это логика! — я откровенно офигеваю. — Хотя, чему удивляться? Жили же люди в землянках и ничего…»

— Кстати, по поводу нового дома… — продолжаю разговор. — Если надумаете его строить, то материалы лучше всего закупать уже сейчас, чтобы с приходом весны сразу приступить к строительству. К тому же потом цены могут заломить…

— Леонид Иванович, а вы подсчитайте точно, сколько и чего надо и на бумаге всё напишите. А уж я озабочусь…

— Так, значит, то, что я нарисовал, вас устраивает? — решаю уточнить.

— Полностью устраивает. Очень красиво. К тому же Марии Васильевне нравится.

«Ах, вот оно что! Всё-таки имеет жена власть над мужем. Хотя всячески пытается показать, что именно Белкин в доме хозяин. В принципе всё правильно, умная женщина никогда не станет открыто затмевать собственного мужчину. При посторонних людях будет выказывать только уважение и желание угодить. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы бабушка при гостях плохо отзывалась о дедушке. А у него грехов хватало…» В этот момент из комнаты вышла Мария Васильевна. Неужели услышала, что говорят о ней? Вроде мы негромко разговариваем…

— Я детей уложила, — отсчитывается перед мужем. А затем с улыбкой поворачивается ко мне. — Леонид Иванович, вы обещали рассказать какую-то тайную историю…

«Твою мать!» — чуть не вырвалось вслух. Я уже настроился слинять в свою комнату и заняться там кое-какими делишками… К тому же в голове накопилось много идей, которые нужно записать, чтобы потом не забыть. Например, когда я сегодня кушал расстегай с мясом, мне во рту попалась небольшая щепочка. Оказывается, тут нет мясорубок. Мясо мелко шинкуют в небольших корытцах сечкой. Сечка — это инструмент, чем-то напоминающий ледоруб, при помощи которого дворники очищают лёд с тротуаров. Видать щепка откололась от дна корытца и попала в мясо. Но я же не бобёр, чтобы грызть древесину! Эта мысль натолкнула меня на изготовление мясорубки. Кстати, а если предложить идею Меллерам? Не за просто так, конечно. За определённый процент. И вообще, нужно поинтересоваться, как тут обстоят дела с патентным правом?